Оказание медицинской помощи утомило девушку, и она не пыталась бороться с усталостью, которая навалилась на нее. Она закрыла глаза, а потом дважды резко открыла, словно в попытке засечь изменения в пейзаже. Но тот оставался неизменным: стоящие синеватые камни, пятнышки цветов, странная жара. Келси захотелось пить.
Если она и вправду сейчас на склоне Бен-Блэра, неподалеку от камней должен быть родник. Одна лишь мысль о воде, бьющей из-под земли, заставила девушку облизнуть внезапно пересохшие губы. Вода…
Келси не стала пытаться встать. Даже передвижение на четвереньках вызывало у нее приступы тошноты. Но все же она заставила себя преодолеть примерно четверть круга, выбраться за камни и поползти примерно туда, где должен был находиться родник.
Но его там не было. Во всяком случае, там, где она искала. Девушка снова растянулась на земле, среди диких цветов; их аромат был так силен, что ей стало совсем плохо.
Вода… с каждой секундой Келси все сильнее хотелось пить. Теперь ей показалось, что она слышит журчание воды. Может, она ошиблась с направлением. Келси кое-как поднялась на четвереньки и направилась на юг, в голове у нее туманилось. И действительно, через считаные секунды она увидела воду – внизу; она очутилась у крутого спуска к прудику; из прудика вытекал ручеек, петляющий среди поросших мхом камней.
Хоть она и упала по пути и больно ударилась, но все же добралась до края прудика и зачерпнула воды – такой холодной, словно она только что вырвалась из-подо льда. Однако же от холода в голове немного прояснилось, и Келси, напившись, плеснула водой в лицо, стараясь не попасть на ушибленное место. И впервые с того момента, как очнулась, она почувствовала, что снова стала собою.
На склоне Бен-Блэра не было такого прудика, как не было и стоячих камней – там они валялись на земле. Так где же она? По-прежнему погружена в галлюцинации, порожденные ушибом головы? Ей нельзя паниковать, а подобные мысли и вопросы без ответа как раз и порождают панику. Сейчас она, похоже, вполне в себе, даже если весь прочий мир изменился.
Келси достала из-под свитера рубашку, намочила ее в холодной воде и, постаравшись отжать получше, повязала ее на голову. Лишь теперь она осознала, что с другой стороны прудика слышится щебетание: там рос куст, клонящийся под тяжестью темно-красных ягод, и птицы пировали на нем, перепархивая с места на место и не обращая ни малейшего внимания на девушку.
Это были не куропатки. Келси вообще никогда не видела подобных птиц. Одна их разновидность была с золотистой грудкой и приглушенно-розовыми крыльями, а другая – с ярким сине-зеленым оперением того цвета, какой раньше она видела только на шее павлинов.
Ягоды. Еда.
Как прежде в ней проснулась жажда, так теперь вспыхнул голод. Келси обошла прудик. Птицы отлетели чуть дальше, но не умчались прочь, как она ожидала. Девушка дотянулась до свисающей ветки и сорвала целую пригоршню ягод. Они были сладкие, но с терпким привкусом. Попробовав ягоды, Келси тут же принялась запихивать в рот все, до каких ей удавалось добраться, даже с веток, на которых все еще продолжали кормиться непуганые птицы.
Две-три птицы с металлическим отливом синего оперения пересели чуть подальше и принялись наблюдать за девушкой, но не похоже было, чтобы они боялись нападения, – скорее, они изучали ее, словно некую загадку, которую требовалось решить. Наконец одна из них вспорхнула и ушла в высоту, сверкая крыльями.
Кошка… Келси посмотрела на птиц – некоторые из них продолжали бесстрашно клевать ягоды на расстоянии вытянутой руки от нее. Уж не ранена ли кошка сильнее, чем она думала? Девушка двинулась обратно к этому необъяснимому кругу каменных колонн. Вверх по склону она шла осторожно, уже на своих двоих, хоть ее и пошатывало. Добравшись до вершины, она осмотрелась, заметила желтовато-черное пятно – свое брошенное пальто – и побрела к нему, сосредоточившись на одежде, а не на окружающем пейзаже.
Когда ее тень коснулась края пальто, раздалось попискивание и сразу вслед за ним рычание. А потом Келси увидела котят – двух слепых зверьков, которых кошка только-только закончила вылизывать. Девушка предусмотрительно не стала подходить слишком близко, и кошка перестала рычать, но Келси сомневалась, что та позволит тронуть свое семейство. Она тихо заговорила, используя те же слова, что и во время работы медсестрой в ветеринарной клинике доктора Атлесса:
– Хорошая девочка, умничка… – Келси присела на корточки, прислонилась спиной к одному из камней и осмотрела маленькую семью. – У тебя красивые котятки… Хорошая девочка…
И тут она вздрогнула от резкого звука – но его издавала не кошка и не ее семейство. Вопль походил на вой терзаемой собаки, но Келси слишком хорошо знала собак и понимала: кричит кто-то другой. Крик повторился. Кошка предупреждающе прижала уши, ее глаза превратились в щелочки. Келси поежилась, невзирая на припекающее солнце. Она оглядела холмы, окружающие круг камней. Крик раздался в третий раз, и теперь он явно был ближе и резче, – казалось, какой-то охотник встал на след. Девушка огляделась в поисках оружия – хоть чего-то, чем можно было бы защищаться. Наконец она потянула пальто, на котором устроилась кошка, и вытащила ремень. Ничего другого ей не оставалось: ни палки, ни подходящего камня не было.
После четвертого вопля показалось существо, издающее эти звуки, – вначале Келси разглядела лишь черное пятно, вынырнувшее из-за кустарника. А потом оно приблизилось, и Келси чуть не закричала сама. Собака?
Нет, она не видала таких собак и не слыхала ни о чем подобном! Существо было худым, как скелет, – из-под блестящей кожи явственно выпирали ребра. Тварь распахнула пасть – череп словно разошелся на две трети – и вывалила ярко-красный язык, с которого капала слюна и белесая пена. Длинные ноги походили на кости, обтянутые кожей; тварь двинулась вперед, бесшумно и уверенно, как будто она уже наметила добычу и не собиралась ее упускать.
Келси приподнялась, опершись плечом о каменный столб; она обмотала один конец ремня вокруг запястья, чтобы не выронить его. Услышав рычание, она бросила взгляд на кошку. Та наполовину накрыла котят собою и угрожающе вздыбила шерсть. Хоть и видно было, что она старается не опираться на раненую лапу, кошка явно изготовилась к бою.
Мерзкая тварь не бросилась вперед, как ожидала Келси. Вместо этого она остановилась в нескольких футах от каменного круга, запрокинула узкую голову и снова издала леденящий вой, словно созывая собратьев на охоту. Хотя они с кошкой так слабы, что способны оказать лишь символическое сопротивление, – подумала Келси; сердце ее бешено колотилось.
На последний вопль ответили, это был не такой же вой, а, скорее, клич, но Келси не разобрала слов. А потом – Келси судорожно втянула воздух – из тех же кустов, где скрывалась собакоподобная тварь, выехал всадник.
Его лошадь, или что оно там было на самом деле, также походила на ходячий скелет. Глаза представляли собою провалы в черепе, заполненные вращающимся зеленовато-желтым пламенем. А всадник был укутан в плащ так плотно, что и не скажешь, что за существо под ним скрывается на самом деле. Однако было ясно, что Келси чем-то заинтересовала его. Рука в перчатке вскинула жезл и направила на девушку с той же спокойной уверенностью, с какой Макадамс целился в кошку.
Келси даже не успела спрятаться за камень от метнувшегося к ней пламени. Но оно до нее не добралось. К полнейшему изумлению Келси, пламя словно ударилось в непроницаемую стену прямо перед камнями, рассыпалось красными искрами и исчезло; осталась лишь уходящая в ясное небо струйка жирного дыма.
Тварь взвыла и побежала, но не прямо на девушку, а вокруг камней, словно в поисках прохода, который позволил бы добраться до вожделенной добычи. Всадник же на пару секунд застыл. Потом он натянул поводья, развернул коня влево и вслед за собакой закружил вокруг недоступной для них крепости.
Ухватившись за камень, Келси следила за этими двумя. Она свободно вышла из круга и вернулась обратно, а вот для этих существ, похоже, проход был закрыт.
Охватившее ее изумление быстро сменилось паникой и страхом. Где она очутилась? Если рассуждать логически, она наверняка сейчас лежит где-то в больнице и страдает галлюцинациями из-за удара по голове. Но здесь все было таким реальным!..
Собака то и дело раздраженно взлаивала, словно не могла понять, что же не пускает их внутрь круга.
Однако всадник продолжал держаться на прежнем расстоянии. Его лошадь время от времени принималась нервно рыть копытом землю, но хозяин не давал ей воли. Жезл он небрежно держал острием к земле. Похоже, Келси с кошкой оказались в осаде, и их удерживают здесь в ожидании подхода чего-то еще более опасного. Но когда по ним нанесли следующий удар, первой на опасность отреагировала не Келси, а рычащая дикая кошка.
Участок покрытой мхом земли внутри круга камней вдруг вздыбился и рассыпался на отдельные комья, как будто под землей что-то взорвалось. Из-под сыплющейся земли вынырнуло нечто тошнотворного желтовато-серого цвета, напоминающее птичий клюв, и сидевшая неподалеку от Келси дикая кошка ринулась в бой.
Она перелетела через фонтан земли, очутившись позади клюва, и, невзирая на рану, вцепилась передними лапами в существо, пытающееся выбраться из норы.
Кошка трепала противника, более всего похожего на выбравшегося на сушу лобстера, словно яростный мохнатый вихрь. Потом она с хрустом прокусила голову твари прямо над клювом, и хотя многоногое существо продолжало дергаться, стало ясно, что оно проиграло бой. Кошка придавила его и принялась отрывать когтистые конечности и грызть брюхо твари; наконец она прогрызла хитиновый панцирь и стала с урчанием пожирать добычу, словно умирала с голода. Появление врага из-под земли так впечатлило Келси, что девушка обошла весь круг, присматриваясь ко всем подозрительным выпуклостям.
Она увидела одну такую на противоположной от пирующей кошки стороне круга и застыла рядом с ремнем наготове. Сквозь купу цветов пробился узкий кончик то ли клюва, то ли носа, и Келси хлестнула по нему ремнем. Благодаря скорее удаче, чем ее ловкости, она накинула петлю пряжки в точности на клюв и яростно, изо всех сил дернула.