– Чувствуете запах?
Келси послушно принюхалась, но ощутила лишь затхлый запах, вызывающий смутную ассоциацию с влажной землей. Йонан встал и отошел от ручья. Во вспышке молнии она увидела блеск обнаженного меча – мужчина держал его наготове. И тут же в ее плечо впились пальцы колдуньи, – кажется, она пыталась удержать Келси на месте.
Йонан вскрикнул, но крик тут же прервался, и Йонан исчез под землей. Келси вырвалась от колдуньи и кинулась туда, но почва ушла у нее из-под ног, и девушка почувствовала, что падает. Кажется, она закричала, и самоцвет у нее на груди ярко вспыхнул; приземлившись, она сшибла Йонана с ног, и тот упал ничком на сырую землю. Земля окружала их со всех сторон. И здесь действительно царил неприятный запах, учуянный ею чуть ранее.
Фасы! Они провалились в один из подземных ходов этих обитателей Тьмы. Витле не повторила ошибки Келси и не присоединилась к их куче-мале. В конце концов им удалось встать, но тут на них обрушилось нечто грязное и зловонное, снова сбило с ног и едва не погребло под собою.
Келси попыталась сбежать, но из непроглядной темноты уцелевшей части туннеля вынырнуло что-то длинное, извивающееся, похожее на корень, обмотало ее, прижав руки к телу, и сжало с такой силой, что она едва не задохнулась.
8
Еще одна шершавая веревка врезалась в ее бедра, и секунду спустя, как Келси ни боролась, она уже не могла пошевельнуться иначе как по желанию этих веревок, и ее поволокли к темной части провала, туда, где зияло отверстие. Судя по доносившимся до нее звукам борьбы, положение Йонана было если и лучше, чем ее собственное, то ненамного.
Камень на ее груди светился, а впереди она заметила неяркое мерцание, – возможно, порожденное Силой, что была заключена в рукояти меча Йонана. Благодаря свету своего камня девушка рассмотрела, что ее путы походили на два толстых корня. Однако они были подвижны, словно змеи, и грубо волокли ее вперед, по проходам, рассчитанным на существ куда меньше, чем она, так, что ее било о стены. Келси была вся испачкана в грязи и отплевывалась, пытаясь избавиться от земли, набившейся в рот.
От усилившейся вони ее желудок скрутило, и Келси приходилось бороться с подступающей к горлу тошнотой. Сзади доносились возмущенные, гневные восклицания, и девушка решила, что Йонана тащат следом.
Ей казалось, что ее волокли по этому коридору час, а то и больше, но этого не могло быть. А потом ее, как пробку из бутылки, вытолкнуло в место попросторнее, освещенное призрачным светом, похожим на свечение гнилушек. Свет этот исходил от верхушек установленных по квадрату кривых кольев. В эту ловушку корни ее и швырнули, а мгновение спустя в нее врезался Йонан и больно грохнулся сверху; ее путы отползли, а следом и веревки, державшие Йонана.
Раздался скрежет. Камень, превосходивший размерами Келси, рухнул и закрыл брешь в окружавшем их холодном пламени частокола. Йонан уже успел вскочить и стоял лицом к проходу.
Когда Келси встала, оказалось, что мерцающие потусторонним светом колья гораздо выше ее. Свет этот порождал неприятную дымку, скрывавшую то, что могло находиться прямо над ними. Девушка обхватила себя руками, растирая синяки на плечах, – там корни врезались в тело сильнее всего. От ее прикосновений ссадины разболелись еще сильнее, словно шершавые веревки стесали кожу. Йонан наверняка пострадал куда меньше, благодаря кольчуге.
Он лишь мельком осмотрел камень, исполняющий роль двери, и крадучись пошел вдоль стен с мечом в руках, словно ожидал немедленного нападения. В конце концов он всадил меч меж двух кольев и надавил, но гигантская ограда не поддалась стали.
– Твой камень, – сказал он вдруг, – он может расчистить нам путь?
Самоцвет все еще пылал, но Келси показалось, будто свет стал слабее, словно тусклое свечение частокола душило его. Она подошла к ближайшему зловонному столбу и направила на него луч синего света.
И увидела, как дерево, корень, камень – из чего бы там ни была сделана ограда – принялись корчиться под лучом. Однако же когда Йонан, что-то воскликнув, встал рядом с ней и ткнул мечом туда, куда падал луч света, меч уперся в несокрушимую поверхность.
– Где мы? – спросила Келси – самым будничным тоном, чтобы подавить страх.
Йонан пожал плечами:
– В руках у фасов. Где? Мы можем находиться где угодно относительно внешнего мира.
– Витле…
– Не думаю, чтобы ее схватили.
– Эти фасы…
– Служат Тьме, – прервал ее Йонан. – Они охотятся стаями – так легче затаскивать добычу вниз. А их корни-веревки держат крепко.
– Что им нужно?
– Помимо того, чтобы просто позлобствовать? Я бы предположил, что твой камень. Вероятно, не для себя. Они – слуги более могущественных господ, и сейчас, наверное, отправились к ним с докладом. Вскоре мы узнаем, какой разновидности Тьмы они служат.
– Мой камень…
Келси сняла цепочку и принялась раскачивать повисший самоцвет. Она мысленно сосредоточилась на нем. Пульсирующий свет камня поразил ее, как будто она никогда прежде его не видела. Камень то тускнел, то разгорался, и ритм этот, поначалу медленный, делался все быстрее и быстрее.
И сердце ее билось быстрее – в такт камню? В этом она не была уверена. Да и не важно. Важно было неотрывно смотреть на камень, полностью сосредоточиться на нем, выбросив из головы все остальное.
Поначалу это было трудно – сосредоточиться. Но потом в водовороте света, следующего за камнем, начало что-то возникать. Не узнать это суровое лицо было невозможно. Витле! Конечно, самой колдуньи здесь не было – лишь ее уменьшенное подобие. Но все же Келси сфокусировалась на лице женщины, и ей показалось, что Витле посмотрела на нее в ответ, как будто тоже могла видеть их.
Келси произнесла лишь одно слово, самое важное для нее сейчас:
– Выход!
Она увидела, как Витле открыла рот. Если колдунья и произнесла что-то, девушка этого не услышала. Но в сознании ее вспыхнуло то, что могло стать ответом – и даже навредить врагам. Келси перехватила камень другой рукой, останавливая его движение. Лицо Витле исчезло.
Но теперь Келси держала камень на ладони, невзирая на источаемый им жар, хоть и казалось, что его хватило бы, чтобы прожечь ей руку до кости. И тем не менее она держала его, направляя измученными пальцами одинокий луч света не на столб, по которому бил Йонан, а на его верхушку, туда, где от незримого огня расходилась желтоватая зловонная дымка.
Острие луча ударило в дымку и прорезало ее. Келси увидела на верхушке столба чашу. К ней и устремился луч. На боку чаши возникло синее пятно, оно становилось все больше и ярче. Потом что-то упало к их ногам – это от чаши отвалился изрядный кусок. Келси направила луч в образовавшееся отверстие. Но этого было недостаточно. Понимание возникло в ее разуме само собою. Она не могла в полной мере воспользоваться той Силой, какой должна была бы располагать, – из-за недостатка знаний она была неполноценной колдуньей.
Не поворачивая головы, Келси проговорила:
– Дай мне кванское железо. Положи его мне на запястье.
С тем же успехом можно было попросить его поставить ей клеймо и сжечь руку так, что уже не вылечишь. Девушка прикусила нижнюю губу, чтобы не кричать, чтобы забыть про боль тела и сосредоточиться на том, что она сделала и будет делать.
Эта полоска синего металла была подобна дополнительной Силе, вливающейся в сомкнутые на самоцвете руки. Келси приходилось терпеть жгучую боль, но вспышки света становились все мощнее и чаще, и из воспламеняющегося камня бил лазурный луч.
А потом…
Раздался грохот – ушами она его услышала или ощутила, как столкновение чужой Силы с Силой, таящейся в ее теле? Из уже разбитой чаши на столбе вырвался луч света и сделался на миг ярким, как молния в столь далеком от них сейчас небе. Этот луч словно воспламенил дымку, и она вспыхнула, сделавшись не желтой, не синей, а ослепительно-белой, и Келси даже зажмурилась, так больно стало глазам. Что-то ударило ее в плечо, что-то задело бедро. Она услышала вскрик Йонана. Рука в кольчуге грубо обхватила ее за талию – Йонан прижал ее к себе и попятился. Руки Келси задрожали и опустились, но камень она не выронила – цепочка осталась зажата в ее руке.
Над головами их заметались, сплетаясь, огненные ленты и обвили колья, образующие стены их клетки. И колья эти вспыхнули и затрещали, словно охваченная огнем плоть. Жар поглотил их. Двое людей припали к земле в центре круга. Келси уверена была, что слышит сквозь треск пламени голоса, выкрикивающие гортанный рефрен, но она ничего не видела, потому что прикрывала глаза предплечьем от этой обжигающей картины. Она даже не знала, прекратил ли камень свое безумное вращение.
Треск и вонь усилились. Они сражались посреди пожара за возможность дышать, и Келси, задыхаясь, чувствовала, как столь же тяжело вздымается грудь Йонана.
Но горящие обломки, подумалось ей, падали наружу, ведь бивший по ним жар исходил от воздуха, а не от сожженных остатков кольев. Жар медленно спадал. Наконец Келси решилась убрать руку с глаз и оглядеться. По коротким обломкам кольев все еще пробегали волны внутреннего пламени. А за пределами разрушенной клетки корчились и бились приволокшие их сюда корни-веревки. Время от времени какой-нибудь из обломков вспыхивал, и Келси упорно мерещилось какое-то мечущееся существо, смахивающее на комок спутанных корешков. Быть может, хозяева ловушки сплетали иную, более прочную клетку для своих пленников.
Йонан отодвинулся от нее, медленно, словно измотанный долгим днем пути. Сама же Келси так устала, что не в силах была пошевелиться. Пошатываясь, Йонан добрел до ближайшей дыры, где колья выгорели до самого камня, и срубил мечом обугленные остатки дерева, еще торчащие над поверхностью. А потом протянул руку девушке.
– Идем!
– Ты что, не видишь? Они этого от нас и хотят! Они поджидают нас снаружи! – отозвалась Келси.
Ей казалось, что сейчас она сможет передвигаться разве что на четвереньках, а значит, станет легкой добычей для тех, кто подкарауливает их.