Прежде чем они добрались до предполагаемых Ворот, солнце успело взойти и начало согревать камни. Мало того, что Келси была голодна и хотела пить – она дрожала от напряжения, настолько тяжелым было это путешествие. Дважды им приходилось идти в обход; они теряли на этом много времени, но верхушки стен были там слишком ненадежны.
Келси с надеждой заглядывала в каждую комнату, мимо которой они проходили, но так и не увидела нигде другого выхода, кроме избранного ими опасного пути. К ее изумлению, нигде не было ни дверных проемов, ни каких-либо других переходов между помещениями.
– Возможно, у них были другие способы попадать внутрь, – заметил Йонан, когда она упомянула об этом. – Например, если они были крылатыми.
– Фланнаны?! – вырвалось у Келси. Ей не верилось, чтобы эти летучие крохи могли возвести столь массивные стены.
– Возможно, существуют – или прежде существовали – и другие крылатые существа помимо фланнанов, – рассудительно отозвался Йонан. – Известно же, что адепты играли с Силами самой жизни и создавали разнообразных существ для своей пользы или развлечения. Таковы кроганы, водяной народ и даже фасы. Истинной крови оставалось уже мало, когда последние Древние решили отказаться от таких противоестественных деяний, ушли в Эсткарп и заставили себя позабыть о своей земле, чтобы не поддаться искушению снова злоупотребить Силой. Но кто бы ни возвел эту крепость, они давно уже ушли. Так, давай залезай на эту стену, а потом вон туда, и мы наконец доберемся до наружного двора.
Волей-неволей девушка последовала за ним, хотя путь был небезопасен, и она дважды поскальзывалась и чуть не падала, прежде чем они добрались до указанного Йонаном места и смогли взглянуть на землю внизу.
Йонан выбрал участок стены, который вроде бы был поменьше изъеден временем, и лег на него, а потом приказал Келси:
– Давай мне руки и переваливайся через край. Ты упадешь, но я думаю, тут не так высоко, чтобы мы не справились. Выбора все равно нет.
Она действительно упала и ударилась о землю, затем перевалилась через край еще одного небольшого выступа и затормозила, больно врезавшись в одну из полуразрушенных оград полей. Что-то с шумом пронеслось перед самым ее лицом, девушка испуганно отшатнулась и вскрикнула. Но это были всего лишь две птицы. Они вынырнули из пука травы, не поднимаясь высоко, отлетели подальше и снова исчезли в высокой луговой траве.
К ней присоединился Йонан. Повозившись с перевязью, он извлек откуда-то кусок прочной веревки с грузиками на концах.
– Окружай! – скомандовал он еле слышным шепотом и указал на то место, где скрылись птицы. – Зайди с юга, если получится, и спугни их.
Несмотря на ушибы, Келси повиновалась и двинулась вперед, стараясь как можно тише пробираться сквозь траву высотой ей по пояс, время от времени поддерживая тяжелые колосья какого-то дикого злака.
А потом снова резко зашумело, и из травы взметнулись крылатые тела. Что-то пронеслось по воздуху, и одна из птиц рухнула; ее крыло и нога были спутаны веревкой с грузиками. Мгновение спустя Йонан пронесся мимо девушки с ножом в руке и умело прикончил неистово трепыхавшуюся птицу.
Таким же образом они добавили к своему улову еще двух низко летевших птиц. Потом Йонан, ухватив добычу за лапы, свернул с открытого места на одно из древних полей, где в углу образовалась небольшая полупещерка. Он тут же взялся за работу – принялся ощипывать и потрошить птиц, бросив Келси:
– Принеси сухих веток.
Он махнул рукой в сторону растущих вразброс деревьев. Келси решила, что когда-то это был сад, но сейчас лишь два дерева с редкой листвой подавали признаки жизни. Остальные повалила какая-то давняя буря; девушка прошлась среди них, набрала охапку хвороста и отнесла ее туда, где вершил свое кровавое дело Йонан.
Она наблюдала, как воин сложил самые тонкие веточки, достал из поясной сумки кремень и высек о нож искру, подпалив траву в маленьком очажке.
– Это поможет рассеять дым, – пояснил он ей, продолжая трудиться.
Келси поняла, что он сознательно делится с ней знаниями, приобретенными за время жизни в этих краях, где опасностей – что травинок в поле. Йонан нанизал куски птиц на ошкуренные ветки и пристроил прямо над огнем, а часть разместил подальше, так, чтобы до них доходил дым, отчасти уловленный камнями очага.
Он оказался прав: дым поднимался отдельными струйками, и ветер разносил их в разные стороны. Набрав дров про запас, Келси повнимательнее изучила растущие на поле колосья. Она потерла их в ладонях, сдула шелуху и получила в награду пригоршню несомненного зерна. Девушка попробовала и обнаружила, что зерна легко жуются и сладковаты на вкус. Тогда она принялась рвать колосья, не забывая внимательно поглядывать по сторонам. Из-под ног у нее то и дело выпархивали птицы, которым она помешала искать еду, и неуклюже улетали – возможно, недалеко, лишь на соседнее поле. До нее донесся притягательный запах жареного мяса, но сильнее всего ей сейчас хотелось глотнуть воды, чтобы смыть сухость съеденных зерен.
Келси вернулась к их импровизированному очагу и обнаружила, что Йонан делит внимание между жарящимся мясом и каким-то непонятным предметом, который он пытался распилить ножом. Предмет был желтым и походил на тыкву-горлянку из ее мира, только вот она никогда не видела таких больших горлянок. Срезав верхушку, Йонан принялся вычищать ножом внутренности, время от времени выбрасывая смахивающую на древесину мякоть с черными семенами.
Рядом с его коленом лежали еще два странных овоща – если, конечно, это и вправду были овощи. Келси сняла с головы шарф, который повязала, покидая Долину, и принялась перетирать в нем собранное зерно. Йонан присмотрелся, что она делает, и кивнул.
– Если растереть зерно в муку, – заметил он, – и добавить немного жира, – он указал на птиц, – получится что-то вроде дорожных лепешек.
– А что насчет воды?
Йонан хлопнул по тыкве, над которой трудился.
– В том проеме, у которого мы спустились, есть родник. Ты разве не заметила речной тростник?
Келси пришлось признаться, что и вправду не заметила, потому что думала об одном – как бы не свалиться со стены. Однако Йонан не стал дожидаться ее ответа: он отложил горлянки, проверил, как там мясо, и повернул вертела с насаженными кусками с ловкостью человека, набившего руку на такой готовке.
Те куски, которые Йонан счел уже готовыми, он сложил на большие листья, сорванные с того же растения, что и горлянки. Потом он взял первую тыкву, встал и оценивающе взглянул на Келси.
– Можешь меня подсадить? Наша вода за той стеной.
Келси не возражала. Пересохший рот и горло помогли ей покрепче упереться в стену, пока Йонан взбирался ей на плечи.
Солнце уже почти коснулось черной неровной линии горизонта. Келси стояла, прижавшись к шероховатому камню, и думала, где же им найти безопасное укрытие на ночь. В памяти ее слишком живы были воспоминания о воющих псах и черном всаднике. Пускай они благодаря знаниям иного народа попали в эти развалины, но это еще не значило, что за ними не гонятся. Келси была уверена, что существо, которого Йонан называл прежним его человеческим именем, Рейн, не из тех, кто легко смиряется с поражением.
Девушка принялась теребить цепочку. Сверху раздался шум, и она отскочила – со стены посыпались обломки, возвещая о возвращении Йонана. Он спустил ей тыкву с водой на той же веревке, которой ловил птиц. Тыква была так полна, что девушке потребовалось все ее самообладание, чтобы не припасть к ней губами и не напиться до отвала. Но Йонан быстро спустился к ней и сказал:
– Пей маленькими глоточками. – Келси протянула тыкву ему, но он лишь отмахнулся. – Сперва надо пить понемногу.
Она послушно набрала полный рот, несколько долгих восхитительных мгновений подержала воду во рту, а потом наконец проглотила. Еще Йонан принес с собой связку тростника, а когда они вернулись к костру и ожидающей их еде, он подобрал два плоских камня, удобно ложащихся в руку. Он принялся давить тростник этими камнями и быстро превратил стебли в волокна, а потом свил из них грубую веревку.
Наступила ночь. Они позволили костерку угаснуть почти до пепла, а чуть светящиеся угольки укрывались за камнями очага. Но даже при этом слабеньком свете Йонан продолжал трудиться. Получив довольно длинный кусок грубой и, на взгляд Келси, ненадежной веревки, он взял две палки и принялся методично сплетать между ними подобие сетки.
Келси сидела, скрестив ноги, по другую сторону их крохотного костерка. Наконец любопытство победило.
– Что ты делаешь?
– Нам нужна сумка для него, – он еле заметным движением указал на кое-как закопченное мясо. – И еще обувь.
– Обувь?
От удивления рука Келси потянулась к ее полусапожкам. Ну да, они были потерты и, возможно, поцарапаны настолько, что этого уже не исправить, но все еще целы. Поменять их на ту грубую поделку, которую мастерил Йонан, было бы крайне глупо, и Келси чуть так и не ляпнула, но прикусила язык.
– Серые, – продолжал мужчина, – и высматривают добычу, и вынюхивают, а вот ночные гончие – только вынюхивают. Мы обеспечим им такой запах, который надолго собьет их с нашего следа.
Он отложил грубую поделку в сторону и поставил ногу в пятно тусклого света, потом достал из поясной сумки припасенный ильбейн и принялся энергично натирать им веревку по всей длине. Покончив с этим, он отложил комок листьев и стал обматывать ногу веревкой, пока не убедился на ощупь, что полностью скрыл подбитую металлом подошву сапога.
– И это поможет? – Келси хотелось уверенности, хоть она и начала уже понимать, что задумал Йонан.
– Будем надеяться. У ильбейна много свойств. Нам теперь придется испытать одно из них.
В результате когда они устроились на ночевку, договорившись спать и караулить поочередно, сапоги их были обмотаны тростниковыми веревками, натертыми измельченными листьями ильбейна. Келси взяла на себя первую стражу. Костер полностью угас, а вокруг витал чистый запах ильбейна. Свет луны позволял рассмотреть развалины и окрестные поля.