– Камень! Отдай его мне! – прокричала Витле. – Глупая девчонка, я почти узнала! Почти прикоснулась к тому, что правит здесь!
– И хорошо, что не прикоснулась! – откликнулся Йонан.
Лицо его было в засохшей крови, и, когда он заговорил, сухие чешуйки принялись осыпаться. Воин прижимал руку к груди, засунув ее под перевязь, и кривился от боли. Но второй рукой он держал свой меч за клинок, у рукояти, так, что кванское железо было полностью открыто.
– Это Нексус, – добавил он, подойдя поближе.
Келси это слово ничего не говорило, и она думала, что и Витле тоже ничего об этом не знает, но на худое лицо колдуньи набежала тень.
– Это легенда, – сказала она тем брюзгливым тоном, каким всегда разговаривала с Йонаном.
– В Эскоре многие легенды оказались правдой, – сказал он. – Как ты попала сюда? Ты разве не видела чудовище, Фугера?
– Меня принесли сюда спящей, я проснулась уже тут, – ответила колдунья. – Фугер! – У нее сделалось такое лицо, будто она укусила что-то терпкое и жгучее.
– Да, Фугер. Мы внутри него, колдунья. И я не думаю, что твои Силы способны вывести нас отсюда.
Витле указала на самоцвет в руке Келси.
– Их у нас два, и еще – то, что ты носишь. – Она показала на меч воина.
– Они против той Силы, что создала Фугера… – Уголки его губ приподнялись, но не в улыбке, а скорее в намеке на насмешку. – Камешки против вооруженного врага – притом с оружием, которого мы, возможно, раньше не знали. Госпожа, а как попала сюда ты?
Он повернулся к Келси так резко, что девушка запнулась, начав отвечать. Но она быстро рассказала о своих блужданиях по темным коридорам и о том, как в конечном итоге добралась сюда, следуя указаниям колдуньи.
– Так пришел сюда и я – на твой зов. А вы не думали, что тот, кто держит нас в плену, хотел, чтобы мы собрались вместе, чтобы посмотреть, что мы станем делать и какие Силы сможем призвать, чтобы вырваться отсюда?
Келси подумала, что это звучит логично, но Витле энергично замотала головой.
– Тот, кого ты назвал, воин, не пожелал бы, чтобы в его твердыне пустили в ход даже самое слабое оружие Света. Сила всегда пребывает в равновесии, и если оно нарушится хоть немного, хоть на палец, это повлияет на все в радиусе действия этой Силы. Как по-твоему, почему они оставили нам это? – Она взмахнула своим камнем перед лицом Йонана. – Да потому, что они не смогут справиться с тем, что пробудится от их прикосновения. Да, действительно, они могли собрать нас вместе для каких-то своих целей, но, возможно, они испытывают нас, хотят увидеть, осмелимся ли мы противостоять их мощи.
– Ты говоришь – «они», – сказал Йонан. – Но кто – «они»? Сарнские Всадники и фасы? Их мы знаем. А вот Фугер…
– Возможно, мертв! – огрызнулась Витле. – Что есть смерть, как не Ворота? А нам, знающим, ведомы многие Ворота. Разве адепта Илэриэна не призвали обратно через открытые им же Ворота, когда предательница Трегарт стала лезть не в свои дела? Потому я говорю «они», и знаешь ли ты, кем и чем они могут быть? Подумай о самом страшном своем кошмаре, воин. Так вот, он будет Светом по сравнению с тем, что исходит из Тьмы.
– Если они хотят испытать нас, зачем собирать нас вместе? – задумчиво пробормотал Йонан, словно спрашивал не Витле, а себя.
Но Келси подумала, что может ответить на этот вопрос. Она уселась на чистый гравий и принялась перекладывать самоцвет из руки в руку.
– Они хотят посмотреть, что мы сумеем сделать, когда попытаемся защищаться – втроем…
Витле скривилась:
– А я что сказала? И разве мы не проявили себя уже тем, что собрались вместе?
Йонан стоял, осматривая пещеру. Возможно, она даже превосходила размерами ту, с бассейном, но бо́льшую ее часть занимала растительность. От постоянной вони Келси тошнило, и она боялась, что лишится даже той малости, какую съела и выпила. Первым начал действовать Йонан. Не сказав ни слова Витле, он нарисовал вокруг их троицы острием своего колдовского меча пятиконечную звезду, вгоняя клинок поглубже в песок и гравий, чтобы линия не прерывалась. Витле уставилась на него, и впервые на памяти Келси на лице колдуньи отразилось удивление.
– Что ты собрался делать? – спросила она.
Он не ответил и даже не взглянул в ее сторону. Вместо этого он достал из поясной сумки массу, завернутую в увядший лист. Келси почувствовала аромат ильбейна – его нельзя было спутать ни с чем. Йонан поочередно повернулся к каждому лучу звезды и, помазав острие меча давленой травой, вонзил его в землю.
– Глупец! – Витле опомнилась и сделала движение, словно собираясь стереть ближайшую к ней линию. Но воин стремительно развернулся и полоснул мечом перед колдуньей, словно запирая ее. – Они придут! – хрипло выкрикнула Витле, сжав свой камень обеими руками. – Создать Место Силы в их собственных владениях – да ты обезумел!
– Я всего лишь хочу видеть своего противника, – парировал Йонан. – Сражаясь вслепую, мы не добьемся ничего. Возьми свой камень, – обратился он к Келси. – А ты… – Он чуть повернулся к Витле. – Ты знаешь знаки. Используй их и дай Келси последовать за тобой. Раз уж мы заперты в этой твердыне, лучше узнать, что нас ждет.
Несколько мгновений Келси думала, что Витле откажется. Но потом колдунья скованно, словно делая каждое движение через силу, опустилась на колени и, протянув худую руку, стала рисовать острием своего самоцвета на скользкой земле то линию, то круг, то более сложные символы. Когда она заполнила первый из лучей, Йонан махнул Келси; девушка уселась и попыталась скопировать эти знаки, хоть и сомневалась, что у нее получится, – такая рыхлая была здесь почва. Они вдвоем ползали внутри звезды, и Келси копировала действия Витле, как могла.
В глубине души Келси сильно опасалась, что колдунья откажется выполнять приказы Йонана, но та безропотно повиновалась. Возможно, она в глубине души думала, что так им удастся создать – хотя бы на время – островок безопасности.
Но, похоже, предназначение этих знаков было иным, ибо когда Витле закончила рисовать и встала, а Келси за нею следом, колдунья оскалилась на Йонана, продемонстрировав желтоватые зубы.
– Итак, воин, приманка готова. И чего же ты хотел добиться, нарушая равновесие?
– Увидеть то, что желаешь увидеть и ты, – ответил Йонан. – Я не хочу сражаться вслепую, когда есть шанс видеть.
– Ты увидишь! – рассмеялась Витле. – О да, увидишь!
Келси принялась медленно поворачиваться, всматриваясь в окружающую растительность. Эти заросли были нелепыми, но густыми, и если кто-то подбирался сейчас к ним, он остался бы незамеченным до самого края открытого пространства. А Келси была уверена, что они теперь превратились в приманку.
Но минуты шли, и постепенно ее сердце стало биться спокойнее. Она не видела никакого движения, растительность оставалась прежней, и из ручья никто не выходил. Первой подала голос Витле.
– Они знают, насколько мы беспомощны, – мрачно сказала она, – так зачем им с нами возиться?
– Равновесие, – твердо произнес Йонан. – Равновесие. В самом сердце их владений находится вот это.
Он указал мечом на нарисованную вокруг них звезду. Келси казалось, что она чувствует, как благоуханная свежесть ильбейна борется с вонью здешних зарослей.
Из мглы, окутавшей ручей, протянулась струйка тумана. Она походила на веревку с утяжелителями, с которой Йонан охотился на птиц, но нацелена была на них. Она взвилась, словно хлыст, но, едва достигнув звезды, отпрянула.
Витле снова издала хриплый звук, заменявший ей смех.
– Думаешь, это все, что они могут послать против нас? – поинтересовалась она.
Йонан не ответил. Он наклонился и подобрал один из камешков, усеивавших песок у его ног. Подул на него, затем плюнул и растер слюну по камешку. А потом трижды потер им об кванское железо на своем мече и выкрикнул имя, которое Келси уже слышала от него:
– Нинутра!
И швырнул камешком в тянущийся к ним язык тумана. Камешек пролетел через туман, тот на мгновение приподнялся, и Келси увидела, как камешек упал в красный ручей. Жидкость в ручье тут же взбурлила, брызги полетели на растения, и те прямо на глазах превратились в черную жидкую гниль. А туман поспешил вернуться к истоку.
– Детские игрушки! – бросила Витле. – И кто такая Нинутра? Одна из давно ушедших Древних?
– Если она и ушла, – отозвался Йонан, – то оставила после себя определенные Силы. Я служу леди, которая стала ее голосом здесь и сейчас. И…
– Смотрите! – перебила его Келси.
Из реки, из того места, куда упал камень, теперь поднималось нечто такое, от чего Келси замутило и ее пробрал озноб. Возможно, когда-то оно было живым – наверняка было, – но теперь представляло собою лишь наихудшее воплощение смерти и разложения. Полускелет, с полусваренной и обожженной плотью, – его выбросило на берег, как будто сама река послала одного из своих рабов потягаться с ними. Неужто это человек – или было когда-то человеком? Келси хотелось закрыть глаза, отказаться смотреть на это существо, но она не могла.
Существо медленно, неуклюже поднялось на ноги и повернуло бесформенную голову к ним. Келси вскрикнула. Это мерзкое разбухшее лицо было знакомо ей. Йонан!
Она услышала, как воин рядом с нею прошептал:
– Урук! Нет!!!
А Витле схватилась за свой камень и вскричала:
– Ма-кей-зи! Полегче!
Полуразложившееся лицо корчилось и изменялось. Теперь Кейси увидела измученную, истощенную Дагону, потом – Саймона Трегарта. А товарищи ее тем временем называли этот кошмар другими именами.
Существо побрело на своих ногах, от которых остались лишь кости, к звезде. Келси вцепилась в свой камень, отказываясь верить в происходящее. Это неправда! Даже когда существо снова превратилось в Йонана, она выкрикнула:
– Нет! Это неправда!
Йонан… это был уже не Йонан, не Дагона, не старший из Трегартов. Неуклюжую фигуру венчало ее собственное изувеченное лицо.
14
Покачиваясь на костлявых ногах, существо продолжало продвигаться вперед, и Келси отпрянула назад, но Витле схватила ее за руку, не дав выйти за пределы звезды.