– Иллюзия! – прохрипела колдунья, хоть Келси и видела, что ее поджатые губы подергиваются, словно Витле сама едва удерживается, чтобы не закричать. – Они играют с иллюзиями! – Витле вытянула руку, направив свой самоцвет на тварь из ручья.
Сила не ударила из камня сверкающим мечом, как бывало прежде, – лишь окутала сам камень голубоватой дымкой. И монстр не остановился – так и шел вперед. Йонан вскинул меч. Но существо добралось до края звезды и принялось переминаться с ноги на ногу, словно уткнулось в непроницаемый барьер.
У Витле вырвался вздох облегчения.
– Ага! Пока что древнее знание держится – пока что!
Неуклюжая фигура повернула сперва направо, потом налево, словно пыталась отыскать проход к добыче. Келси показалось, что оно с каждым мгновением становится все более материальным и реальным. У него по-прежнему было лицо Келси, но теперь девушка полагала, что оно показывает каждому из ее спутников его собственное лицо. Существо поколебалось, раскачиваясь взад-вперед, а потом ринулось вперед, словно его подтолкнула в спину чья-то гигантская рука. Оно напоролось на острие одного из лучей звезды, и что-то ослепительно вспыхнуло. Келси сперва ослепла, а потом все вокруг сделалось расплывчатым.
Там, где рухнул неведомый враг, теперь растекалась зловонная масса; она продолжала подергиваться, как будто Сила, вложившая в нее псевдожизнь, все еще гнала ее вперед. А потом тварь рассыпалась черным пеплом. Но это стало ключом к укреплению, воздвигнутому Йонаном, и Келси почувствовала, как холод кромешной Тьмы, через которую ей довелось пройти, ворвался в пролом. Она ничего не видела, но холод вцепился в нее, окружил, и она ощутила, как ее окутывает что-то липкое. Витле ударила по воздуху рукой с зажатым в ней камнем, а Йонан – рукоятью меча, схватив его за клинок. Но все было тщетно.
Келси не могла пошевелиться. Невидимая паутина полностью окутала ее – девушка не могла даже провести пальцем по поверхности своего самоцвета. Келси увидела, как рука Витле упала, словно получив сильный удар. И меч ничем не помог, как Йонан ни старался. Всех их скрутила неведомая Сила, прорвавшаяся через границы звезды. А потом рука Келси, в которой был зажат камень, начала дрожать и трястись, против ее воли и без всяких усилий с ее стороны. Но пальцы, сжимающие цепочку, не шелохнулись. Взмахи руки делались все сильнее, самоцвет раскачивался, но не падал, не отрывался от ее плоти. Внезапно девушке отчетливо представилось, как самоцвет летит в красный ручей, и поняла, что так и должно быть, если она хочет спастись. Но тут же в ее сознании возникла другая картина: молодая колдунья, умирающая на склоне, ее губы, произносящие запретное имя, которое она доверяет Келси. И еще ей представилась голова дикой кошки – как та, оскалившись, рычит на Макадамса, готовая отдать жизнь за своих котят и свободу.
Рука девушки вращалась без остановки, и от этих безумных взмахов заболели мышцы. Руку дергало и выворачивало. Но цепочка словно приросла к руке, и ничто не могло отнять ее у Келси – разве что враг, кем бы и чем бы он ни был, отскребет ее от костей. Дважды у Келси вырывался крик боли, хоть она и твердила себе, что может все выдержать и выдержит.
Она видела и Витле, и Йонана. Они застыли, словно статуи; казалось, их не атаковали. Неужели нападающий решил, что она здесь самая слабая и ее легче всего сломить? Несмотря на страх, владевший девушкой с того самого момента, как то существо вышло из тумана, в душе Келси вспыхнул гнев. И он становился тем сильнее, чем яростнее делалось нападение.
Келси намеренно представила себе молодую умершую колдунью. Она не могла позвать Витле, – возможно, та тоже сейчас отбивает нападение; но Витле – обученная колдунья, умеющая обращаться с камнем так, как Келси и не снилось. И девушка зарычала, как кошка – на Макадамса, и снова принялась бороться с неведомой Силой за власть над собственным телом.
Келси ощутила гнев и досаду – не свои, а пришедшие откуда-то извне. Но тут ее внезапно что-то ударило в спину, между лопаток, и швырнуло на колени, и ее окутала та резкая вонь, что свидетельствовала о присутствии Зла.
Раздался пронзительный крик, и новый удар обрушился на затылок. Келси упала ничком, придавленная какой-то тяжестью. Гравий оцарапал ей щеку, тело сотрясалось от ударов. Кто-то заломил ей руку за спину. Ее запястье снова затряслось. Но цепочка оставалась такой же ее частью, как и пальцы, сжимающие звенья. Девушка попыталась сбросить навалившуюся тяжесть. Ей удалось повернуть голову, и она увидела, кто придавил ее: косматая шерсть, похожая на корни, – фас.
Слуга Сарнских Всадников схватил ее за руку. Келси почувствовала боль – в ее тело вонзились зубы, – а потом прижавшееся к ней тело задергалось, фас свалился и распластался на земле рядом с нею, бешено молотя тонкими руками. Девушка успела увидеть, как сверкнули красные глаза на скверно вылепленном лице, сверкнули – и затуманились. Тело фаса обмякло, и больше он не дернулся.
Йонан – не он ли освободился и пустил в ход свой меч? Витле она видела: колдунья по-прежнему стояла и смотрела не на схватку, идущую у самых ее ног, а на туман, скрывающий ручей, словно ожидала оттуда нового нападения.
Келси попыталась подтянуть ноги, встать на колени. Холод по-прежнему окружал ее, но, похоже, нападение фасов прорвало его кольцо, и теперь обрывки сети осыпались.
Девушка подтянула руку поближе и увидела, как отметины от зубов на ее запястье медленно наполняются кровью; и цепочка, и висящий на ней камень были в крови. После нападения тело болело, но постепенно Келси все-таки удалось встать на колени, прижимая поврежденную руку к груди.
Йонан, как и Витле, смотрел наружу. Но Келси видно было его лицо, не застывшее, как у колдуньи, – глаза воина пытались поймать ее взгляд. Рот его был раскрыт: Йонан словно выкрикивал неслышимый ею боевой клич.
Повинуясь неясному порыву, Келси протянула руку, с которой капала кровь, и приложила ее, куда смогла дотянуться, – к закрытому кольчугой бедру спутника. По телу Йонана пробежала дрожь, он повернул голову и посмотрел на девушку. А еще через мгновение наклонился, подхватил ее, помог подняться и прижал к себе, попутно отпихнув ногой труп фаса, чтобы тот не мешал подойти к девушке. Витле все еще была скована, но Йонан явно освободился.
Он попытался взять Келси за укушенную руку, но пальцы его отдернулись, словно от удара. Какая бы Сила ни удерживала цепочку и камень при ней во время этого нападения, она все еще действовала. Тогда Йонан развернул свой меч и осторожно провел рукоятью вплотную к неукротимой цепочке.
Кванское железо легко прошло через преграду, подцепило цепочку и отвело ее от упорно кровоточащей раны.
Келси почувствовала, как другую руку стало покалывать, словно та отходила от паралича. Она коснулась пальцем цепочки. От этого прикосновения рука ее разжалась, и девушка смогла взять цепочку с камнем другой рукой. Наконец она села. Пульс в руке ощущался, словно окружающая их вибрация. Раненое запястье лежало на колене – туда его положил Йонан, но сперва присыпал рану пылью ильбейна, которую удалось вытрясти из сумки, и перевязал полоской ткани, оторванной от рубашки Келси. Витле моргнула, повернула голову и посмотрела на них так, словно только что очнулась ото сна. Йонан пинком выбросил труп фаса за пределы звезды, но, хоть он и нарисовал ее заново клинком, травы осталось слишком мало, чтоб разместить ее в остриях лучей.
– Ты не победил. – Витле нарушила молчание, сковывавшее их всех с момента атаки фасов. – Они просто схитрили, чтобы узнать, какими Силами мы обладаем.
«И выбрали для этого меня, – подумала Келси, но не стала говорить этого вслух, – как самое слабое место в нашей обороне». Должно быть, Йонан догадался об этих ее мыслях, потому что сказал:
– Они послали фасов. Они не стали бы использовать физическую силу, если бы считали, что могут взять нас лишь волей и колдовством. Они…
Келси вновь надела цепочку с самоцветом на шею, и камень лег на ее грудь чуть выше того места, куда она прижимала укушенное запястье.
– Кто – они? – У Витле она уже пыталась это выяснить, поэтому теперь обратилась к Йонану.
– Древние. Быть может, даже адепт, каким-то образом привязанный к этой земле. Только вот прислужники притащили ему то, чего он не сможет ни понять, ни подчинить. – Йонан снова принялся перерисовывать звезду. – В самом сердце его владений – мы!
Витле повернула голову. Лицо ее было бесстрастно, но глаза блестели. Заговорив, она обратилась к Келси, игнорируя воина:
– Что в тебе есть такого, чужачка, что так противостоит Тьме? Какой Силой ты управляешь?
Келси покачала головой:
– Я не знаю ни о какой Силе. Они вернутся?
Один бой она выдержала, но хватит ли ее на второй?
– Как он сказал. – Витле кивком указала на Йонана. Тот стоял, расставив ноги пошире, словно изготовившись к бою, и неотрывно смотрел в туман над ручьем. – Мы находимся на территории, господин которой – кем бы он ни был – может уничтожить нас – или подчинить. Воин! – Она чуть повысила голос. – Следи за своим мечом. Худшее, что они могут послать против нас, еще впереди. Камешек, попавший в сапог, вытряхивают. Вполне возможно, что он – или оно, или она – не может действовать здесь в полную Силу, чтобы не повредить защиту этого Места. А потому он вытряхнет нас…
И полоса тумана над речкой внезапно изменилась, словно слова колдуньи были заклинанием. Он расступился, разошелся по обе стороны речки, открыв кусочек берега – там, где Келси перепрыгивала поток, – да так и остался. Это явно было предложением уйти.
Уйти, чтобы их с легкостью настигли в каком-нибудь из коридоров, отходящих от этой пещеры? Запястье Келси пульсировало от боли, а вторая рука, накрывшая потускневший камень, могла лишь удерживать его – он не откликнулся на это предложение.
Йонан медленно подошел к тому месту, с которого началось нападение мерзкой твари из ручья. Он осторожно обогнул усохшую кучу на песке и встал на самом краю. А потом протянул рукоять меча к ближайшей купе грибоподобной растительности.