И та зашевелилась, стала отползать от кванского железа. Витле, словно не желая отставать, взмахнула своим камнем, и его тусклый свет, каким бы слабым он ни был, точно так же подействовал на другое округлое растение.
– Ты способна прозревать? – Йонан повернулся к колдунье. – Твой самоцвет может указать нам путь к выходу?
Витле пожала плечами:
– Не знаю. Но если мы останемся сидеть тут, то никогда и не узнаем, верно?
Келси прикусила губу. Покинуть их маленький островок безопасности, пусть даже ослабленный теперь, – нет, она не могла поддержать эту идею. Боль из запястья растеклась уже по всей руке и начала медленно прокладывать себе путь в другие части тела. Девушка вообще сомневалась, что сможет сейчас встать и куда-то идти. Однако колдунья, словно желая продемонстрировать свои чары и могущество, прошла мимо Йонана, раскачивая камень, а потом, подобрав испачканный подол своего одеяния, перепрыгнула через ручей. Йонан повернулся к Келси, протянул ей свободную руку и снова подтянул девушку к себе.
– Она права, – сказал он. – Оставаться здесь, сковав самих себя, и ждать, что еще они могут против нас послать, – глупо.
Келси позволила подвести себя к берегу, но ей хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, какой новый ужас восстанет из ручья, чтобы накинуться на них, когда они будут переправляться. Однако они переправились – что бы ни обитало в ручье, оно не стало им мешать. Но выбраться отсюда окончательно – совсем другое дело, и в глубине души Келси не верила, что им это удастся. Они будут бродить лабиринтами этих коридоров, пока не ослабеют от голода и жажды и не сделаются легкой добычей, или пока их не настигнут другие слуги Тьмы. Келси слишком хорошо помнила псов Сарнских Всадников и самих зловещих Всадников.
Витле изрядно опередила их и прошла в один из проемов прежде, чем они сумели ее нагнать. Если раньше боль растекалась огнем по жилам Келси, то теперь запястье и рука онемели и бессильно повисли. Время от времени Келси шатало, но Йонан каждый раз успевал поддержать ее.
В туннеле было темно, лишь от наростов на стенах шел тусклый свет, но чем дальше шли беглецы, тем меньше было таких светящихся пятен. Келси прислушивалась на ходу; она была уверена, что вот-вот услышит звуки погони, но ничего такого не было. Возможно, их каким-то образом загоняли туда, где с ними будет легче справиться. Витле без устали шла вперед и, кажется, с легкостью определяла, в какой проход свернуть, но как у нее это получается, не объясняла.
Наконец впереди появился свет – не красные отблески, не тошнотворное свечение грибоподобной растительности, – скорее некий серый проблеск. Он завернул за угол и исчез. Йонан повел Келси следом. Неожиданно оказалось, что они вошли в проем; Келси вскрикнула и попятилась – она едва не рухнула в пропасть.
Трое беглецов столпились на тесной площадке – они едва там помещались. И располагалась эта площадка высоко в воздухе, над красным камнем. Келси ухватилась здоровой рукой за край проема, из которого они вышли. А вот Йонан шагнул вперед, чтобы осмотреться.
Мгновение спустя он вернулся. Витле же, казалось, снова полностью ушла в себя и не обращала ни на что внимания.
– Мы на голове чудовища, – сообщил воин. – Надо спуститься.
Келси прижала к себе онемевшую руку; девушка слишком хорошо помнила, как чудовищное то ли изваяние, то ли сооружение возвышалось над дорогой из черепов. Нечего было и думать о том, чтобы спуститься по внешней стороне этой громады. Неудивительно, что они добрались сюда беспрепятственно. Келси была уверена, что их враг точно знает, где они находятся, и способен с ними расправиться на этом незащищенном пятачке. Да любой фас, выскочивший из проема, к которому она сейчас отступила, мог бы столкнуть их вниз. Не говоря уже о Сарнских Всадниках с их огненными стрелами.
– Здесь нет пути вниз, – вяло проговорила девушка.
Йонан снова подошел к ней и теперь вздернул ее на ноги уже не так осторожно, как прежде.
– Путь есть! – Голос его прозвучал так повелительно, словно он крикнул это ей в ухо. – Смотри! – указал он вниз.
Под тем местом, где они стояли, находился выступ, а дальше – расширявшийся уступ. Поверхность камня была изъедена временем, и там хватало мест, где можно было зацепиться и куда поставить ногу. Келси признала, что если бы не тупая пульсирующая боль в запястье, вполне возможно, она действительно сумела бы спуститься. Но с одной рукой нечего было даже и пытаться. Но, похоже, Йонан учел и это.
Он повозился с пряжкой портупеи и расстегнул ее прежде, чем Келси успела возразить. А потом снова протянул к ней руку и потребовал:
– Твой пояс!
Девушка попыталась управиться одной рукой, но Йонан отвел ее руку и расстегнул пряжку сам. Потом он состегнул их вместе, перекинул через согнутую ногу и подергал, проверяя на прочность. А потом соорудил петлю на конце перевязи, накинул эту петлю на здоровое плечо Келси и подвел ее к краю площадки.
– Вниз!
Келси внутренне сжалась, но заставила себя переползти через край и повисла в пустоте; она намеренно не смотрела ни на что, кроме выщербленного камня перед глазами, пока ее сапоги не стукнули глухо о пузырь щеки на уродливом лице и она не заглянула невольно в один из глазных провалов. Келси вздрогнула и постаралась отодвинуться как можно дальше. То ли память ее подвела, то ли действительно там видны были отблески пламени, плясавшего в бассейне в том зале смерти, за которым она наблюдала.
Витле Йонан ничего не говорил, но, видимо, колдунья сама решила, что побег возможен, и принялась спускаться от одной опоры к другой. Однако воин добрался до этого уровня раньше и стал опускать Келси ниже, на одутловатое плечо истукана.
К тому моменту, как их спуск завершился, Келси была вся в поту и не имела ни малейшего желания вспоминать об этом пути. Она дважды ударилась локтем раненой руки, и ее чуть не стошнило от боли, так что трудно было даже подумать о том, чтобы что-то сделать, пока последний спуск, с согнутого колена чудовища, не завершился и Келси не ощутила землю под своими ослабевшими, трясущимися ногами. Потом рядом с нею очутился Йонан, и Келси увидела сквозь слезы боли спину колдуньи – Витле решительно шагала прочь, словно решила, что больше они ей не спутники.
Йонан поставил Келси на ноги и повел следом за колдуньей, придерживая за ремень, все еще свисавший у нее с плеча. Всякий раз, как ей удавалось подумать о чем-то, кроме боли в руке, Келси боялась, что позади вот-вот раздастся хриплый вой пса или окрик Сарнского Всадника, приказывающего остановиться. Но было тихо.
Келси повернулась к поддерживавшему ее воину.
– Они не отпустят нас, – уныло произнесла она.
– В самом деле? – парировал Йонан. – Они ищут то же, что и она. – он кивком указал на колдунью, успевшую уже уйти далеко вперед. – Почему бы не дать ей иллюзию свободы, чтобы она привела их к тому, что они хотят заполучить. Или ты думаешь, им неинтересно, почему мы бродим там, куда прежде не забирался никто из принадлежащих Свету?
– Так ты думаешь, они просто играли с нами?
Келси запнулась. Три мышки и кошка, которая лениво щурится, дает добыче отбежать немного, а потом протягивает лапу, чтобы положить конец игре.
– Думаю, что-то из этого было испытанием. Но еще я уверен, что мы ни за что не вышли бы отсюда живыми, если бы они того не желали.
Девушка попыталась отмахнуться от этого мрачного ответа, но слова Йонана звучали слишком логично. Они – мыши, которым позволили бежать. А кто-то – или что-то – будет отныне хорошенько присматривать за ними.
Однако, если Йонан и верил в то, что сказал, действовал он так, словно они на самом деле сбежали, – шел быстро и поддерживал Келси, чтобы она не отставала. Девушка намеренно не оглядывалась, потому что ей так и представлялось, как сидящее чудовище неспешно поднимается и идет за ними следом, чтобы прихлопнуть или растоптать их, когда пожелает.
Они дошли до зарослей; это были не мясистые грибы, как внутри чудовища, а кустарник с изрядными шипами, и рос он так плотно, что казалось, будто пройти здесь вовсе невозможно.
Но Витле еще на подходе взмахнула своим самоцветом, и тот вспыхнул гораздо ярче, чем там, внутри; посыпавшиеся искры упали на заросли, от них потянулись струйки дыма, и растения съежились.
Если колдунья тоже считала, что им позволили сбежать, чтобы проследить за их поиском, она никак этого не выказывала, равно как и не делала ничего, чтобы запутать следы. Но кусты быстро рассыпались пеплом, открыв ей путь, а следом прошли и два ее спутника. Келси размышляла, сколько она еще продержится на ногах. Боль поднялась к плечу и теперь перетекала в грудь, и девушке было трудно дышать. Сильнее всего ей сейчас хотелось лечь, закрыть глаза и провалиться в черное ничто.
Она даже не заметила, как переплетение колючек вокруг них сменилось пышными зелеными кустами; некоторые из них цвели, источая аромат. Лишь теперь Келси удалось избавиться от зловония подземелья. Она не замечала ничего, кроме стенаний собственного измученного тела, и очнулась лишь тогда, когда хватка Йонана, становившаяся по мере пути все сильнее, ослабла, и девушка опустилась на землю.
Откуда-то послышалось журчание воды – или треск огня? Девушка попыталась приподняться, чтобы убедиться, что она не очутилась снова в пещере. Но склонившаяся над ней Витле толкнула ее, заставляя лечь обратно, и от этого прикосновения Келси пронзила такая боль, что она наконец-то потеряла сознание.
Потом оказалось, что неподалеку горит костер. Келси осознала, что пояс теперь поддерживает не больную ее руку, а здоровую. А на больную руку и плечо что-то давило так, что девушка вскрикнула и сквозь слезы увидела, как Йонан повернулся от костра к ней. В руке у него был меч.
Клинок лег на ее запястье. Но за этим пришла не обжигающая боль, а холод, ледяной холод, как будто она лежала в сугробе, почти замерзшая. И холод этого прикосновения разошелся по руке и перетек в тело. Келси очнулась внутри оболочки из плоти и костей, но эта оболочка ее не