— Отбой-отбой-отбой! — заорал Тошнотик. — Держись-держись-держись…
Его вопли прервал визг раздираемого железа, от которого содрогнулся весь кораблик, и внезапно предвкушение абордажа сменилось отчаянным желанием выжить. От столкновения КПТ, вращаясь, отлетел назад, и последним, что видел Пятый перед невольным кувырком, был Тошнотик, который потянул на себя штурвал и врубил стабилизаторы, чтобы остановить вращение.
Пятый и остальные ничего не могли поделать. Сейчас все было в руках пилота. Пятый ненавидел эти моменты осознания собственной беспомощности. Изображение на ВИДе дрогнуло, как пиратский голофильм, — это он приложился о переборку с силой, казавшейся невозможной в нулевой гравитации.
— Исходящие! Открываю ответный огонь.
И затем был свет — яркий, бело-голубой. Корпус осыпало дождем из раскаленных обломков. Тошнотик сумел нейтрализовать летевшую в них ракету. Второй L-6 запустил двигатели и рванул обратно в гиперпространство.
— Что, съел? — сказал вдогонку Тошнотик и ударил кулаком по панели управления. — Выпускаю пену… пробоина закрыта.
— А это что такое? — спросил Пятый, чья нервозность вдруг сменилась ледяным спокойствием и полной сосредоточенностью. Тошноты как не бывало.
— БКК.
— Что?
— Большая Красная Кнопка. Аварийное задраивание.
Остатки выпущенной грузовиком ракеты медленно улетали вдаль, оставляя след из пара. Такая самозащита была обязательной для многих грузовых кораблей: война давала возможность разгуляться преступникам на всю катушку.
— Фирфек, теперь все знают, что мы тут… — выдохнул Девятый.
— Кто-нибудь запомнил номер? — спросил Пятый. — Вот же псих.
— Ага, а скоро еще парочка психов подлетит. — Тошнотик посмотрел на сканер. — Следующий должен выйти в течение шестидесяти секунд… а следующий где-то через две минуты. Надеюсь, он не позовет на помощь, иначе нам придется рвать когти.
— Пожалуйста, скажи мне, что они не заметят последствий стычки.
— Они не заметят последствий стычки.
— Вор'е[18], брат.
— Да не за что. — Пилот все не отводил взгляда от сканера. — Всегда рад соврать товарищу, если ему от этого легче станет. О, а вот и они…
Следующий грузовой корабль вышел из гиперпространства в ста пятидесяти метрах от их левой скулы, и его пилот явно обо всем догадался. Пятый понял это, когда очередь из лазера сбила сканер на носу корабля перехвата, а Тошнотик открыл огонь по подвесному двигателю. Под дождем обломков Тошнотик развернул КПТ, который обогнул грузовик снизу, вышел со стороны правой скулы и завис в перевернутом положении, люк к люку.
Поврежденный грузовой корабль ничего не мог поделать. КПТ был слишком близко, ближе минимального радиуса действия пушки, и теперь он словно бы оседлал очень разозленного раллтиирского тигра.
— Все, конечная. — Голос Тошнотика немного дрожал. — Выходите.
— По местам! — рявкнул Девятый. Из люка корабля перехвата вылетел переходник и прикрепился к корпусу грузовика, который крепко держали зацепы. Зажегся красный индикатор, сигнализировавший о выравнивании давления, после чего открылся взрывоупорный внутренний люк корабля перехвата, а за ним и внешний. — Дар, давай!
Дар прикрепил заряды к люку грузовика. Внутренний люк закрылся, и по всему КПТ пронеслось приглушенное «бум!».
Пятый так и не понял, каким образом Тошнотик сумел подвести корабль перехвата к люку, не врезавшись и не вырвав с корнем обшивку. Но такое пилоты вытворяли регулярно, и это его восхищало. Внутренний люк открылся вновь. Дарман зашвырнул пару светошумовых гранат, которые должны были ослепить и оглушить противников. Первым в люк ринулся Девятый.
— Пошел, пошел, вперед!
Чувствуя прилив адреналина, Пятый бросился следом за ним, переключив DC-17 в режим бластера. Он совершенно позабыл о КПТ и Тошнотике, время словно бы перестало следовать известным законам, и он застыл в бесконечно долгой доле секунды, а потом отделение прорвалось через люк, и искусственная гравитация на палубе L-6 резко прижала его к полу. Он почувствовал удар через подошвы сапог. Пятый пробежал еще несколько секунд, прежде чем включилось чувство ориентации в пространстве и тело буквально сказало: «О, я помню, что такое гравитация!»
На крохотном L-6 прятаться было особо негде. Кораблик весь состоял из кабины пилота и нескольких кают, прикрученных к пустому коробу. Атин прошел вперед и просто пальнул из «дисишки» импульсно-энергетическим разрядом по двум членам экипажа, вырубив их на месте волной звука и света как раз в тот момент, когда эта парочка выскочила из каюты, стреляя из бластеров.
Защитный визор Пятого тут же потемнел, защищая его от вспышки света. Даже в этой броне он чувствовал ударную волну высвобожденной ИЭР энергии. Как и все остальные.
Пятый подбежал к Атину, который опустился на колено, чтобы скрутить лодыжки и запястья этой парочке и обыскать их. Оба лежали на полу, с трудом дыша и жалобно постанывая. Импульсно-энергетический разряд действовал аналогично светошумовой гранате, а еще бил в грудь с силой, сравнимой с несколькими пластоидными выстрелами.
Обычно это было несмертельно. Обычно.
«Двоих вырубили, остаются еще трое… скорее всего».
Девятый отошел от двери кабины и нажал на кнопку. Дверь не открылась. Атин догнал Пятого, и они остановились, переводя дыхание.
Девятый подозвал Дармана:
— Жаль, что ИЭР через переборки не пробивает.
— Подтверждаю: внутри еще трое, — сказал Дарман, проведя вдоль щели инфракрасным сенсором в перчатке. — В каюте по левому борту никого.
В кои-то веки разведка не соврала: на борту и впрямь было пятеро бандитов.
— Убеди их выйти, Дар, — сказал Девятый, удостоверившись, что «дисишка» в ИЭР-режиме. Он посмотрел на индикатор энергии. — Эта штука меня пугает.
Дарман раскатал ленту клейкой термовзрывчатки и приклеил ее к слабым местам двери. Затем он сунул в мягкий материал детонатор и склонил голову набок, словно бы подсчитывая.
— Столько возни, чтобы пробраться внутрь, а теперь мы их просто выносим. Кажется, подходящим здесь будет слово «разочарование»…
Палуба дрогнула от глухого удара и скрежета металла. На мгновение Пятый подумал, что детонатор сработал преждевременно и что он попросту все немного иначе воспринимает из-за адреналина. Или что он вообще мертв, но еще не осознал этого.
Но это был не детонатор.
Пятый посмотрел на Девятого, сержант — на Атина, и Пятый в окошке, в котором транслировалась картинка с ВИДа Дармана, увидел, что тот глядит на кусок флимси, который пролетел мимо, будто подхваченный порывом ветра.
Флимси несло потоком воздуха. Воздуха, утекающего наружу. Пятый почувствовал, как волна поднимает и его, и все клоны инстинктивно ухватились за что попало, лишь бы удержаться.
— Пробоина, — сказал Пятый, крепко держась за столб. — Проверьте герметичность брони.
Все принялись проверять системы. Эта процедура была доведена до автоматизма на тренировках. Ну а броня типа «Катарн» была вакуумостойкой. Сенсор на перчатке Пятого подтвердил, что с его костюмом все в порядке. Остальные члены отделения подняли пальцы вверх, показывая, что у них тоже все в норме. Поток воздуха начал ослабевать.
— Тошнотик, ты нас слышишь? — спросил Девятый.
Такая мысль пришла в голову и Пятому. Судя по учащенному дыханию, о том же подумали и Атин с Дарманом. Разгерметизация произошла через люк, а это значило, что переходник с корабля перехвата как раз и был пробит.
В канале связи было слышно лишь потрескивание помех, их собственное дыхание и нервное сглатывание.
— Фирфек!.. — протянул Атин. — Что бы там ни произошло, он уже мертв.
Девятый жестом велел Дарману остаться у двери кабины, а Пятому — следовать за ним.
— Посмотрим, можно ли починить. А вы двое оставайтесь тут.
— Скорее всего, мы уже потеряли двух заключенных, — сказал Дарман. — Лучше позаботиться о том, чтобы не потерять остальных.
Было непонятно, с чего вдруг КПТ оказался поврежден и встретят ли они другую абордажную команду. Спецназовцы отправились обратно к входному люку, держа DC-17 наготове. Двух скованных пленников было не видать, чужих тоже не наблюдалось.
А люк размерами два на два метра был распахнут, открывая вид на усыпанную звездами бездну.
Пятый ухватился за поручень рядом с люком и аккуратно выглянул наружу. Это само по себе было хорошим способом потерять голову, но он решил, что экстренная ситуация позволяла идти на такие риски.
Корабля перехвата не было видно. Не было видно вообще ничего. Пятый забрался обратно, радуясь, что хотя бы искусственная гравитация работает.
— Воздуха нет, — сказал Девятый, сверившись с наручным датчиком.
— У них должна быть пена для таких случаев.
— Да, но если бы мы бегали с оружием по твоему кораблю, ты бы нам помог задраить пробоину и выбраться отсюда?
— Кабина пилота герметична? — спросил Пятый.
— Мы не узнаем, пока они не остынут, тогда мы перестанем их видеть на инфракрасном. — Девятый включил тактический фонарик и принялся искать панель управления. — А к тому времени мы и сами заледенеем.
Броня «Катарн» — даже самой последней, третьей модели — без дополнительных баллонов с воздухом защищала от вакуума только в течение двадцати минут. Да они и не рассчитывали столько протянуть.
Судьба Тошнотика почему-то отвлекала мысли Пятого. Странно, учитывая то, что у них самих оставалось не так много времени. Но Тошнотик говорил, что питание проходило через панель в трех метрах…
…отсюда.
Пятый выдвинул виброклинок из запястья и открыл панель. Девятый встал за спиной и направил луч фонарика в сторону переплетенных проводов, кабелей и труб.
— Здесь написано «изолирующая переборка», — сказал Девятый. — Отлично, вот только куда она ведет?
Они принялись искать в подпалубном пространстве крепления аварийных ставней. Нашлось как минимум три.
— Давайте не будем рисковать и зайдем за ту, что ближе к кабине, — сказал Девятый.