УК «БЕССТРАШНЫЙ», БИП, РВП: ДВЕ МИНУТЫ
Чтобы выйти из гиперпространства и открыть огонь, крейсер был вынужден замедлиться. А это — потеря дефицитного времени. Этейн смотрела, как Тенн быстро ищет ту самую уникальную позицию для открытия огня, которая бы обеспечивала оптимальный баланс между потерей скорости и сокращением времени до пуска ракет, позволяя не только компенсировать потраченные секунды, но и не дать кораблю сепаратистов пальнуть по «Омеге».
БИП был битком забит людьми в белой броне. Но все они молчали — экипаж «Бесстрашного» смотрел на переборку, где отображалась копия экрана системы слежения. Туда выводилась та же информация, которую Тенн, Гетт и Этейн видели на меньшем экране рабочего места СОУСО.
Казалось, за последние три минуты Тенн ни разу не моргнул.
— Расчеты готовы, генерал. — Он держал ладонь на кнопке открытия огня, а взглядом буквально буравил экран. — Цель захвачена. Лучше некуда, окно — десять секунд, иначе попадем и по «Омеге» с «Дельтой». Стрелять, генерал?
Этейн взглянула на Гетта, где-то на задворках разума чувствуя рябь в Силе. И Сила была согласна с Тенном вплоть до секунды.
— Давай, Тенн.
— Есть, мэм. — Кнопка слегка щелкнула, когда офицер отжал ее. — Первая — пуск, вторая — пуск. Ракеты пошли.
От тормозящего крейсера в бездну устремились две гигантских полосы яростной энергии. Этейн чувствовала надвигающуюся катастрофу в Силе; еще и видеть это глазами она не хотела. Она прикрыла нос и рот ладонями и на мгновение зажмурилась, после чего заставила себя посмотреть на экран сканера.
На экране системы слежения пути ракет отображались белыми линиями. Они пересеклись с мигающей красной точкой — кораблем сепаратистов, — и все сигналы одновременно исчезли.
— Попадание, — доложил солдат с другого рабочего места. — Есть визуальное подтверждение. Цель уничтожена.
— А кто еще? — спросил коммандер Гетт.
— А-а-а-а!
Пятый не знал точно, чей это был потрясенный крик — его собственный или Запала по комлинку. Однако он видел мчавшийся к ним шар бело-золотистого пламени, на фоне которого частично проступал силуэт неймчикового корабля, и инстинктивно пригнулся.
На остекление обрушился дождь осколков. Вдоль корпуса грузовика с громким скрежетом пролетело что-то крупное и металлическое. Пятый выпрямился, когда грохот превратился в редкое постукивание, словно кто-то кидал камни на крышу. Затем все стихло.
— Фирфек, — пробормотал Запал. — Добавь они чуточку марания в боеголовку, огонек был бы такой симпатично-фиолетовый…
— «Бесстрашный» вызывает «Дельту», «Бесстрашный» вызывает «Дельту». У вас чисто; повторяю — у вас чисто; ответьте.
От остекления — не без помощи кулака Запала — медленно отделился большой прямоугольный кусок размягченной транспаристали и величественно поплыл в невесомости, столкнувшись с подголовником кресла пилота.
— «Бесстрашный», это «Дельта». Вытаскиваем «Омегу» и груз.
Пятый усилием воли заставил себя дышать ровнее. Не хотелось позорить отделение дрожащим голосом.
— Рад, что флот здесь, — сказал он. — Потому что с твоим проворством от нас уже один астероидный пояс остался бы.
В отверстие наконец просунулся шлем Запала, а за ним — рука, демонстрировавшая безошибочно узнаваемый жест раздражения.
Под действием шока Пятый не сумел сдержать язык:
— Мой герой! Ты наконец-то прорвался!
— А пешком на базу не хочешь, а?
Девятый поднял одной рукой обернутого в пластфольгу Орджула и направил его к отверстию:
— Пятый, заткнись-ка и помоги мне переправить этот мусор.
— Даже в подарочной обертке? Ну что ты, не стоило. — Запал еще немного подвинулся по переходнику и, зависнув под углом в сто тридцать пять градусов, окинул взглядом троих связанных пленников. — Ногами вперед, пожалуйста. Если ди'кут попробует лягаться, я ему ноги переломаю. Не хочу, чтобы герметизация нарушилась.
Дело оказалось труднее, чем они думали. Но к тому времени, когда второго никто пустили по трубе, словно торпеду, теплый воздух с угнанного неймчикового корабля просочился в кабину грузовика, и Пятому стало куда комфортнее. Он отошел назад, пропустив в трубу Атина с Дарманом.
Запал затянул Дармана на борт за ремень. Пятый дождался, пока его ботинки исчезли в проходе, после чего высунулся в отверстие.
— Следующий!
Пятый встал перед отверстием и оттолкнулся одной ногой. Пролетая через открытый на другом конце люк, он почувствовал влияние искусственной гравитации и с грохотом свалился на пол. Чтобы встать на ноги, потребовалось несколько секунд. Сзади в него врезался Девятый. Кораблик был небольшой.
Босс, броня которого была разрисована частично сползшей оранжевой краской, закрыл за Девятым люк и загерметизировал его. Девятый посмотрел на Босса, словно не зная, что делать дальше, после чего оба сержанта просто пожали руки и похлопали друг друга по спине.
— Как вам, нравится наша берлога? — спросил Босс, снимая шлем. Кабина экипажа выглядела так, словно кто-то кувалдой разбирал ее на металлолом: крышки были сорваны, с потолка торчали провода, а в панелях управления зияли дыры: разные приборы то ли вырвали с корнем, то ли не устанавливали вовсе. — Ладно, тут все немного простовато, но мы зовем это местечко домом.
— Вы что, сперли это корыто?
— Нет, нам дали покататься. — Босс жестом указал на остальных членов своего отделения, таких же ярко раскрашенных. — Это Взломщик и Седьмой. Запала вы уже знаете. Поздоровайтесь со скучными ребятами в черном.
— Спасибо, воде, — сказал Пятый. Он не мог понять, почему Атин не присоединился к общению — отвернулся и словно бы с интересом разглядывал провод. — О Тошнотике ничего не слыхать?
— Если это ваш пилот, то «Величавый» его разыскивает. Они засекли его сигнал. Это все, что мы знаем. — Босс посмотрел на трех пленников, разложенных на полу, словно трупы. Он слегка пнул каждого из них. — Надеюсь, вы того стоили.
Пятый снял шлем и вдохнул практически свежий воздух. Шлемы сняли все, за исключением Запала. Отделение «Дельта» было одним из тех немногих, что не понесли потерь со времени «сцеживания продукта», — настоящий отряд, как говорили каминоанцы. Похоже, из-за этого они считали себя лучшими из лучших. Они росли и тренировались вместе и никогда не сражались плечом к плечу ни с кем, кроме своих братьев. Это была роскошь, большинству отделений больше не доступная.
Пятый подозревал, что из-за этого они не особо уживались с другими. Он помнил, каким замкнутым был его собственный отряд, как яростно соперничал с другими… и насколько пошатнулась его уверенность, когда он потерял братьев на Джеонозисе и оказался под крылышком Девятого.
— Для сбродного отделения вы справились неплохо, — сказал Седьмой. Пятый предпочел не реагировать. Он знал, что сейчас находился фактически на автопилоте и что лучше придержать язык. Взгляд, брошенный Девятым, лишь укрепил его решение. — Вы провели обыск на том корабле?
— После резкой разгерметизации? Какое уж там! — ответил Девятый. — По слухам, они везли взрывчатку.
— Ладно, сепы того и гляди налетят, так что давайте это корыто доставим в ангар «Бесстрашного», чтобы они потом взорвали грузовик. Если там и есть что-то полезное, то сепам оно не достанется.
Прислонившись к переборке, Дарман сполз на пол. Девятый присел рядом. Они почти что вернулись на борт «Бесстрашного», а значит, были в двух шагах от дома, то бишь казарм роты «Арка». Наконец-то хороший сон после двух месяцев патрулирования. Пятый вечно не высыпался. Как и остальные. А от усталости становишься опасно беспечен.
— Атин, — окликнул Седьмой, подойдя к тому на некомфортно близкое расстояние. Атин не повернул головы. — Сержант Вау хочет тебя увидеть снова, вод'ика.
— Я тебе не «братик», — тихо ответил Атин. Он продолжал стоять спиной к Седьмому. — Я просто с тобой работаю вместе.
Ага, значит, здесь таки была какая-то давняя история. Пятый ощетинился: он был готов встать на защиту приемного брата. Он видел, что перспектива встречи с Вау пробуждала в Атине нечто совершенно для него нетипичное.
Но Седьмой не отставал:
— Я помню, знаешь ли.
На сей раз Атин таки развернулся, оказавшись лицом к лицу с Седьмым — настолько близко, что Пятому на секунду показалось, что его спокойный брат все же сорвется. Он приготовился вмешаться.
— Это мое дело, — сказал Атин. — Не лезь в него.
Седьмой смотрел ему прямо в глаза:
— Любые разногласия не должны выходить за пределы роты.
Атин подцепил пальцами ворот своего нательника и резко дернул вниз и влево, до брони, обнажив ключицу. На ней виднелось множество рельефных белых шрамов. Никто не обращал на них особого внимания, поскольку травмы в ходе боя и тренировок были столь частыми, что редко удостаивались упоминания.
— У тебя похуже найдутся? Ты неделю провел в бакте?
Атин был на грани, и Пятый все же решил вмешаться. Затем Девятый в три широких шага пересек кабину и вклинился между обоими. Ему пришлось просунуть руки между ними и оттолкнуть наручами друг от друга. Но немигающий взгляд Седьмого все равно был устремлен на Атина, как будто Девятого здесь и не было.
— Мне кажется, нам всем надо бы достичь товарищеского взаимопонимания, — произнес Девятый, загородив Седьмому обзор. — Но уже в казарме, если ты не возражаешь, нер вод.
Седьмой был готов убивать. Он все еще пристально смотрел на Атина.
— В любое время, вод'ика.
— Отлично, а теперь, пожалуйста, оба заткните рты. Пятый, отставить. У нас всех был тяжелый день, так что давайте успокоим бушующий тестостерон и будем себя хорошо вести.
Седьмой картинно развел руками, нехотя подчинившись, и отправился к Запалу в кабину пилота. Босс не сказал ни слова. Девятый схватил Пятого и Атина за плечи и отвел подальше:
— Ну-ка, в чем тут дело? Говори.