— Ты говорил…
— Я говорил, что ты будешь тренировать спецназ. И не солгал. Просто его только выращивают.
— Кого-кого?
— Клонов.
— И какого фирфека ты вообще решил в это ввязаться?
— Пять миллионов и немножко премиальных за то, что я стал донором генов. И не смотри на меня так, словно поступил бы иначе на моем месте.
Общая картина более-менее прояснилась, но Скирата все равно был в шоке. Одно дело война, и совершенно другое — вся эта странная наука.
— Ну, я свою часть сделки выполню, — сказал Скирата, поправляя пятнадцатисантиметровый трехгранный клинок, который всегда держал при себе в рукаве куртки. Внизу невозмутимо проплыли двое каминоанских специалистов. Никто его не обыскивал, так что Кэл чувствовал себя весьма спокойно, имея при себе некоторое количество оружия, в том числе потайной бластер, спрятанный за голенищем сапога.
«Но эти детишки в колбах…»
Когда каминоанцы исчезли из виду, Кэл спросил:
— Что они собираются делать с этой армией?
— Конкретно они — ничего. И тебе тоже пока знать ни к чему, — ответил Джанго, поманив его за собой. — К тому же ты ведь уже мертв, помнишь?
— Похоже на то, — протянул Скирата.
Теперь он был одним из «Куи'вал дар», что буквально переводилось как «те, кто более не существует». Один из сотни опытных бойцов, знающих толк в десятке различных специальностей. Джанго втайне призвал их всех на Камино, пообещав круглую сумму… если они готовы полностью исчезнуть из Галактики.
Следом за Джанго Кэл двинулся в путь по коридорам из цельного белого дюрапласта. Порой по пути встречались длинношеие змееголовые каминоанцы. Кэл был здесь уже четыре стандартных дня и все это время смотрел из окон своей комнаты на воды бескрайнего океана, из которого порой вылетали эйвы. Раскатов грома из-за звукоизоляции не было слышно, но вот отблески молний уже порядком раздражали своей частотой.
С первого дня своего пребывания здесь Скирата понял, что ему каминоанцы не понравятся.
Ему не нравились их холодные желтые глаза, да и их высокомерие тоже. Подметив его хромоту, они спрашивали, не мешает ли ему этот… дефект.
Коридор с рядами окон, казалось, тянулся вдоль всего города. Было тяжело углядеть, где заканчивался горизонт и начинались дождевые облака.
Джанго оглянулся, решив проверить, не отстал ли его товарищ.
— Не волнуйся, Кэл. Я слышал, что летом тут бывают и светлые деньки. Ну так, парочка.
«Великолепно». Самая мрачная планета в Галактике. И он вынужден на ней торчать. Еще и лодыжка капризничала. Серьезно, надо было раскошелиться на операцию. Ну да ладно, когда — точнее, если — он отсюда выберется, то найдет лучшего хирурга.
Джанго тактично убавил шаг:
— Я так понимаю, Илиппи тебя взашей выставила?
— Да. — Жена Кэла не была мандалоркой. Он искренне надеялся, что она все же примет его культуру, но этого не случилось. Она терпеть не могла, когда ее муженек уходил сражаться на чьей-то войне. Ссоры начались тогда, когда он захотел взять с собой в бой двоих сыновей. Им тогда было по восемь лет, и они были достаточно взрослыми, чтобы начать учиться ремеслу. Но жена была строго против; когда Кэл вернулся с очередной войнушки, Илиппи вместе с сыновьями и дочерью дома не оказалось. Она развелась с ним по-мандалорски — так же, как и вышла замуж, когда оба просто обменялись клятвами. Контракт есть контракт, письменный или нет. — Ну и ладно, у меня есть чем заняться.
— Тебе стоило жениться на мандо. Аруэтиисе[4] не понимают, что такое жизнь наемника. — Сказав это, Джанго умолк, словно бы ожидая возражений, но Кэл молчал. — И что, сыновья с тобой больше не общаются?
— Общаются, но не часто. — «Да-да, я плохой отец, может, хватит меня в это тыкать?» — Они явно не смотрят на жизнь как мандо, равно как и их мать.
— Ну, больше они с тобой не будут общаться, это точно. Никогда.
Кажется, Галактике было все равно, есть он или нет. Так что да, Кэл был считай что мертв. Больше Джанго ничего не говорил, и они шли в полной тишине, пока не добрались до большого круглого вестибюля, от которого, подобно спицам колеса, вели двери в комнаты.
Пропустив Скирату в одну из них, Джанго прервал молчание:
— Ко Сай сообщила, что с первой тестовой партией клонов что-то не так. Каминоанцы их проверили и сказали, что не уверены в качестве. Я сказал Оруну Ва, что мы их все же посмотрим, учитывая наш военный опыт.
Если так подумать, то Скирате было не привыкать оценивать бойцов — любого пола. Он знал, какими должны быть будущие солдаты, и хорошо в этом разбирался. Военное дело было его жизнью, как и для всех мандо'аде — сыновей и дочерей Мандалора. Так что среди этой океанской глуши было хоть что-то знакомое.
Оставалось лишь держаться как можно дальше от каминоанцев.
— Господа, — произнес Орун Ва своим монотонно-баюкающим голосом. Он пригласил их в свой кабинет грациозным кивком, и Скирата заметил, что вдоль его макушки идет весьма заметный костяной гребень. Возможно, это означало, что Орун Ва был старше других или его вес в обществе был больше, а может, и вообще что-то совсем другое. Он уж точно не походил на прочие «эйво-наживки», которых Скирата видел. — Я всегда считал, что стоит быть честным, если в работе произошел какой-то сбой. Совет джедаев для нас является ценным заказчиком.
— Я с джедаями не связан никак, — сказал Джанго. — Я тут всего лишь советник по военным делам.
«Великолепно, — подумал Скирата. — Джедаи».
— И все же я был бы рад услышать от вас подтверждение, что первая группа бойцов недотягивает до приемлемого стандарта.
— Ну так ведите их сюда.
Скирата сунул руки в карманы куртки. Ему было любопытно, что же он увидит в этих солдатах: плохую меткость, никчемную выносливость или отсутствие агрессии? Только если это не клоны Джанго. Ему было интересно, каким же образом каминоанцы могли напортачить с клонами, для которых сам Фетт служил в качестве образца.
За окном из транспаристали бесновался шторм, а дождь то лил как из ведра, то затихал. Орун Ва отошел назад с грацией танцора, и двери открылись.
В комнату вошли шестеро совершенно одинаковых мальчишек возрастом не более пяти лет.
Скирата не был сентиментальным человеком. Но этого зрелища ему хватило.
Это были дети. Не солдаты, не дроиды, не бойцы. Просто дети. У них были кудрявые черные волосы, и все они были одеты в одинаковые темносиние рубашки и штаны. Мандалорец думал, что увидит взрослых мужчин. Что было бы достаточно скверно само по себе.
Он услышал, как Джанго шумно вдохнул.
Мальчишки сгрудились вместе, и это неожиданно растрогало Скирату. Двое прижались друг к другу, глядя на него огромными темными, немигающими глазами. Но один из этой кучки медленно вышел впереди остальных, словно бы закрывая их собой от взгляда Оруна Ва.
Он защищал своих братьев. Скирата был ошеломлен.
— Эти образцы дефективны, и я вынужден признать, что мы, скорее всего, где-то ошиблись при попытке улучшить генетический шаблон, — сказал Орун Ва, которого беззащитность этих детей явно не тронула.
Как весьма быстро понял Скирата, каминоанцы презирали все, что не подходило под их нетолерантный и высокомерный идеал совершенства. Похоже, они не нашли геном Джанго идеальным для солдата и решили, что он требует некоторых изменений. Возможно, причина была в его характере: Джанго был по натуре одиночкой. Из него вышел бы отвратительный солдат.
А может, они не знали, что зачастую именно изъяны давали людям превосходство.
Взгляды детей метались между Джанго, Скиратой и дверью, затем по всей комнате: они то ли искали способ сбежать, то ли умоляли о помощи.
— Старший биотехнолог Ко Сай приносит свои извинения, как и я, — сказал Орун Ва. — Шестеро образцов не пережили инкубацию, но эти развились нормально и предположительно подходили по всем критериям. Они прошли часть экспресс-обучения и некоторые испытания. К сожалению, психологическое тестирование показало, что они слишком ненадежны и не подходят под необходимый макет личности.
— О чем вы? — спросил Джанго.
— Они не подчиняются приказам. — Орун Ва быстро заморгал, явно стыдясь ошибки. — Уверяю вас, в разрабатываемой сейчас серии «Альфа» эта проблема будет устранена. Эти образцы, конечно, будут переработаны. Вы хотели что-то еще спросить?
— Да, — ответил Скирата. — Что вы имеете в виду под словом «переработаны»?
— В данном случае они подлежат уничтожению.
В спокойной белой комнате повисла тяжелая тишина. Зло должно быть черным как уголь, его речь не должна быть столь мягкой. Затем до Скираты дошел смысл слова «уничтожение», и его инстинкт сработал быстрее мозга.
Его сжатый кулак в мгновение ока врезался в грудь Оруна Ва, и отвратительная бесчувственная тварь отдернула голову назад.
— Тронешь хоть одного из них, серый выродок, и я тебя заживо освежую и скормлю эйвам…
— Тише, — сказал Джанго, хватая Скирату за руку.
Орун Ва застыл как вкопанный, глядя на Кэла и моргая своими мерзкими желтыми рептильими глазами:
— Не понимаю. Мы лишь заботимся о том, чтобы наши заказчики были довольны.
Скирата слышал стук собственного пульса в голове. Сейчас ему хотелось одного: разорвать Оруна Ва на части. Ибо одно дело убить кого-то в бою, и совсем другое — уничтожать безоружных детей. Он вырвал свою руку из хватки Джанго и сделал шаг назад, заслоняя собой мальчишек. Они молчали. И мандалорец не решался смотреть на них, глядя лишь на Оруна Ва.
Джанго взял его за плечо и сжал так крепко, что стало больно. «Не надо. Оставь это мне». Вот что говорил его жест. Но Скирата был слишком зол и полон отвращения, чтобы опасаться гнева Джанго.
— Несколько таких… непредсказуемых нам бы не помешали, — осторожно протянул Джанго, становясь между Скиратой и каминоанцем. — Всегда полезно припасти сюрприз для врага. Расскажите об этих ребятах. Какие они? Сколько им лет?