Скирата, прихрамывая, направился к двери, убедившись, что находится между детьми и каминоанином. Он прошел половину пути по коридору, сопровождаемый странной свитой из юных «отклонившихся», когда мальчик, которого он нес, дернулся у него на руках.
— Я могу идти, сэр, — сказал он.
Отменная артикуляция, беглая речь — маленький солдат, куда старше своего возраста.
— Хорошо, сынок.
Скирата опустил его на пол, и дети собрались позади него, удивительно тихие и дисциплинированные. Они не показались ему опасными или с отклонениями… пока вы не считаете «отклонением» кражу оружия, проведение отвлекающего маневра и попытку пристрелить каминоанина. Скирата подобное ненормальным не считал.
Дети просто пытались выжить, как и должен поступать любой солдат.
И они выглядели на четыре-пять лет, хотя Орун Ва определенно сказал, что им два года. Скирате вдруг захотелось спросить — много ли времени они провели в этих жутких душных транспаристиловых чанах, в холодных и жестких цистернах, которые ничуть не походили на темный уют утробы. Наверное, это напоминало утопление. Могли ли они видеть, как плавают другие? Понимали ли они, что с ними происходит?
Скирата дошел до дверей своих комнат и пригласил их внутрь, стараясь не зацикливаться на этих мыслях.
Мальчики машинально выстроились у стены, сложив руки за спиной и ожидая; без приказов, самостоятельно.
"Я воспитал двух сыновей. Насколько сложно — приглядеть за шестерыми на пару дней?"
Скирата ждал, пока они среагируют, но они просто смотрели на него, будто ожидая приказов. А таковых у него не было.
Дождь хлестал по окну, что занимало всю стену. Полыхнула молния. Они вздрогнули.
Но по-прежнему молчали.
— Знаете что, — сказал смущенный Скирата, указывая на кушетку. — Садитесь там, а я вам принесу что-нибудь поесть. Хорошо?
Они помедлили, а потом сгрудились на кушетке, прижимаясь друг к другу. Они показались ему столь беззащитными, что пришлось исчезнуть на кухне, чтобы собраться с мыслями; Скирата уложил удж на тарелку и аккуратно нарезал его на шесть частей. Если так все и будет… все и будет годами…
Ты попал, приятель.
Ты взял деньги.
И вот таким для тебя будет мир в обозримом будущем… и, возможно, навсегда.
Дождь не останавливался. А он старался отсидеться у существ, которых возненавидел с первого взгляда, и для которых было обычно "преобразовывать единицы" — живых, говорящих, ходящих детей. Он вонзил пальцы в волосы и на мгновение поддался отчаянию, прикрыв глаза. Пока вдруг не понял, что кто-то на него смотрит.
— Сэр? — сказал мальчик. Отважный маленький стрелок. Может, он и был похож на братьев, но манеры делали его иным. Он привык сжимать один кулак и расслаблять вторую руку. — Можем ли мы воспользоваться уборной?
Скирата присел, и их лица оказались на одном уровне.
— Конечно, можете, — жалко прямо — они совсем не напоминали его собственных живых, шумных сыновей. — И я не «сэр». Я не офицер. Я сержант. Можешь называть меня сержантом, или, если хочешь, звать Кэлом. Как и все.
— Да… Кэл.
— Все вон там. Справишься сам?
— Да, Кэл.
— Знаю, имени у тебя нет, но думаю, тебе оно пригодится.
— Я "Ноль"-11. Эн-один-один.
— А как тебе понравится имя Ордо? Он был мандалорианским воином.
— А мы — мандалорианские воины?
— Сомневаешься? — парень был прирожденным бойцом. — Во всех смыслах слово.
— Мне нравится имя, — маленький Ордо пару секунд изучал белый пол, будто оценивая риск. — А что такое "мандалорианин"?
Почему-то это было больнее всего. Если дети не знают своей культуры и составляющих мандо, то у них нет ни цели, ни гордости, ни чего-либо, что связует их и удерживает их клан, когда дом — это не кусок земли. Если ты — кочевник, то народ странствует в твоем сердце. А без сердца мандо ты — ничто; даже души нет, и завоевание принесет лишь смерть.
Теперь Скирата знал, что ему надо делать. Надо не допустить, чтобы мальчики стали дар'манда, вечными мертвецами, людьми без души Мандалора.
— Думаю, я вас многому смогу научить, — это уже стало для него долгом. — Я — тоже мандалорианин. Мы солдаты, кочевники. Знаешь, что значат эти слова?
— Да.
— Умница. Так, идите и приведите себя в порядок, но через десять минут чтоб сидели на кушетке. Тогда придумаем каждому имя. Понял?
— Да, Кэл.
И вот так Кэл Скирата, наемник, убийца и скверный отец, провел штормовой вечер на Камино, одаряя кусками уджа шесть опасно умных маленьких мальчиков, способных обращаться с оружием и говорить по-взрослому, и рассказывая им о традициях воинов, их языке и культуре… и как этим нужно гордиться.
И пояснил, что в их языке нет слова "герой".
— Это просто значит не быть тем, что имеет обозначение — хут'уун [4].
В Галактике было огромное количество хут'ууне, и Скирата причислял к ним и каминоан.
Дети (уже привыкавшие к тому, что их зовут Ордо, А'ден, Ком'ор'рок, Прудии, Мереель и Джайнг [5]) сидели, и наслаждались новообретенным наследием и приторно-сладким пирогом, не отрывая глаз от Скираты; он же зачитывал списки мандалорианских слов и они повторяли их.
Он с трудом выдавал наиболее простые слова. Скирата не знал, как учить языку детей, которые уже бегло говорили на бейсике. Так что он просто называл все, что казалось полезным, и маленькие ЭРК-"Ноль" мрачно слушали, вздрагивая в унисон при каждой вспышке молнии. Через час Скирата понял, что просто вводит в замешательство испуганных и очень одиноких детей. Сейчас они на него лишь смотрели.
— Хорошо, теперь повторим, — Скирата был вымотан этим днем и пониманием того, что впереди неизвестно сколько таких же дней. Он потер переносицу, пытаясь сосредоточиться. — Можете сосчитать от одного до десяти?
Пруудии (Н-5) разлепил губы, сделав быстрый вдох, и все шестеро вдруг заговорили одновременно.
— Солус, тад, эйн, куир, райше'а, ресол, э'тад, ш'энн, ше'ку, та'райш.
Желудок Скираты сжался; он ошеломленно сел. Эти дети впитывали знания как губка.
"Я посчитал при них только раз. Только раз!"
Способность запоминать у них была идеальной и абсолютной. Он решил поосторожнее выбирать слова, которые будет им говорить.
— Умно, — сказал он. — Вы — особые дети, ясно?
— Орун Ва сказал, что нас нельзя измерить, — сообщил Мереель, совсем без гордости; он сидел на краю кушетки, болтая ногами, как нормальный четырехлетка. Может, они и были похожи, но вот их характеры казались различными и… очевидными. Скирата не понимал, как он это определил, но теперь он смотрел и видел, что они отличаются — небольшими деталями выражения лиц, жестов, движений бровей и даже тоном голоса. Внешность — это еще не все.
— Хочешь сказать, что вас оценили выше, чем он может посчитать?
Мереель серьезно кивнул.
Гром потряс город на платформе; Скирата почувствовал его, даже не слыша звука. Мереель вновь подобрал ноги и немедленно прижался к своим братьям.
Нет, Скирате не нужны были хут'уунловые каминоане, дабы понять — дети необычные. Они могли работать с бластером, усваивали все, что он им говорил, и понимали намерения каминоан слишком хорошо; неудивительно, что эта айвхова сыть их боялась.
И они станут действительно потрясающими солдатами — если смогут следовать некоторым приказам. Он над этим поработает.
— Еще уджа хотите? — спросли он.
Они все с энтузиазмом одновременно кивнули. Какое облегчение. По крайней мере, он немного отдохнет от их неослабевающего тихого внимания.
Они ели, все еще как маленькие взрослые. Ни болтовни, ни возбуждения.
И они вздрагивали при каждой вспышке молнии.
— Боитесь? — спросил Скирата.
— Да, Кэл, — ответил Ордо. — Это неверно?
— Нет, сынок. Совсем не так, — сейчас можно было их учить, как и любых других. Никакой урок для них даром не пройдет. — Бояться — нормально. Так тело готовится к самозащите; надо учиться это использовать, и не давать страху использовать себя. Поняли это?
— Нет, — отозвался Ордо.
— Так, подумай о страхе. На что он похож?
Взгляд Ордо стал немного рассеянным, будто он смотрел на невидимый ВИД.
— Холод.
— Холод?
А'ден и Ком'ор'рок вклинились:
— И шипы.
— Хорошо… ясно, — Скирата попытался представить, что они имеют в виду. А-а; они описывали, как адреналин наполняет тело. — Нормально. Надо лишь помнить, что это ваша сигнальная система, и на нее надо обращать внимание, — в таком возрасте городские дети на Корусканте дерутся за право нацарапать корявые буквы на тонких листах. А он им тут объясняет военную психологию. Во рту вдруг пересохло. — Так что говорите себе — все в норме. Я могу с этим совладать. Мое тело готово бежать быстрее, и драться жестче, и сейчас я вижу и слышу только самое важное, нужное, чтобы выжить.
Взгляд Ордо вновь стал слегка рассеянным; через секунду он кивнул. Скирата глянул на других; они так же удивительно сосредоточились. И еще они уже аккуратно составили тарелки на низкий столик рядом. А он даже не заметил, как они это сделали.
— Попробуйте думать о своем страхе в следующий раз, когда вспыхнет молния, — сказал Кэл. — Используйте его.
Он вернулся в кухню и обыскал буфет в поисках какой-то закуски; дети выглядели голодными. А когда он вернулся в комнату с подносом нарезанного пайка (поднос выглядел аппетитнее), кто-то позвонил в дверь.
"Ноли" моментально заняли оборонительную позицию. Ордо и Джайнг оказались по бокам двери, прижавшись спиной к стене; остальные четверо укрылись за расставленной мебелью. Скирата изумился, подумав, что за быстрое обучение (по крайней мере, он надеялся, что оно было быстрым) они прошли. Он махнул рукой — отойдите от двери. Они на мгновение заколебались, пока он не вытащил верпинский картечный пистолет; тогда они, похоже, убедились, что он в каком-то роде контролирует ситуацию.