Гоблин повесил клык на грудь и обратился в пространство:
– Хэй, умная женщина, хочешь стать моей третьей женой?
– Ой, ни разу в жизни меня еще замуж не звали, и никогда не думала, что первым гоблин позовет! – растрогалась хаотическая колдунья, чуть слезинку с глаз не смахнула. – А что так быстро? Ты ведь даже не видел меня?
– Ночью темно, голос красивый, ты умная, – перечислил свои логичные доводы зеленый абориген Онтара под громовые раскаты хохота.
Смеялись все и по ту сторону зеркала, и по эту, избавляясь от долгого напряжения нервного дня, от страхов, горячки боя и тревог за будущее. Улыбнулся даже Гал и задумчиво пошутил (или не пошутил, кто их воинов разберет):
– Тебе еще днем ее терпеть придется…
– Спасибо, но я пока замуж вообще не хочу, – вежливо поблагодарила колоритного жениха Элька.
– Надумаешь, приходи, – великодушно разрешил гоблин под очередной взрыв громового хохота. Но на него не отреагировал, может, счел такую реакцию проявлением радости за его колоритную персону со стороны варваров-людей, чем-то вроде аплодисментов.
– Обязательно! – пообещала Элька, твердо убежденная в том, что какие бы странные идеи ни забредали в ее голову, такой не возникнет точно.
Благополучно разрешив вопрос с последним пленником, коего отправили в башню в сопровождении одного воина исключительно с целью указания дороги и отключения визгунов, попадавшихся на пути следования, Лукас и Гал засобирались домой. Разумеется, они клятвенно пообещали вернуться завтра незадолго до открытия врат. Мирей, оказав всю возможную помощь как людям, так и пострадавшим иных рас, помещенным под стражу, присоединилась к друзьям.
– Тогда на прощанье за наш сегодняшний и грядущий успех позвольте предложить вам гиракского вина – лучшего не сыскать на Оргеве! – воодушевленно воскликнул принц, снимая с пояса фляжку, и почему-то попросил: – Шавилан?!
– Сию минуту, ваше высочество, – охотно отозвался чароплет и дернул с косицы очередную бусину голубовато-прозрачного цвета, пробормотал под нос и пошевелил пальцами, на груде не пригодившихся при обороне камней возник поднос с небольшими прозрачными рюмочками по числу людей, «приглашенных» к столу. Простых воинов, разумеется, в расчет никто не брал. Поить каждого, так никакой фляжки не хватит, бочку выкатывать придется!
Во время допроса Вайда о чем-то напряженно думала, покусывая нижнюю губу, а тут вдруг сорвалась с места, первой подхватила волшебный поднос и принесла его принцу. Несколько удивленный такой нетипичной услужливостью, Арсин открутил крышку и аккуратно разлил тягучее густо-рубиновое вино. Женщина обнесла принца, Тарина, Шавилана, Мирей, последним подала бокальчики посланцам Совета богов, спасителям отечества – мужеского пола, взяла оставшийся себе. Принц несколько мгновений подумал, выбирая тост, и решительно провозгласил, желая не смерти врагам и не победы, но кое-чего куда более значимого:
– За мир и процветание Оргевы!
Гал одобрительно кивнул. Все выпили. Эльфийка пригубила из своего бокальчика и неожиданно обратилась к коменданту замка, сурово нахмурив тонкие брови:
– Напрасно, у тебя ничего не получится. – Глаза жрицы сверкали гневным золотом расплавленной магмы. Очень редко Мирей злилась по-настоящему, и коллеги совершенно не привыкли видеть ее такой.
– О чем вы, мадемуазель? – не понял Лукас причины такого обращения.
– Она знает о чем, – серьезно и почему-то очень сердито отозвалась Мирей, вернула бокальчик на поднос и нажала на перстень, исчезая без обычных милых слов.
Одарив покрасневшую до свекольного оттенка Вайду недоуменными взглядами, маг и воин вежливо простились с оргевцами и тоже вернулись домой, где Рэнд и Элька на два изнывающих от любопытства голоса требовали от эльфийки ответа: чем это таким непотребно-возмутительным ее умудрилась разгневать комендантша, не сказавшая и пары слов. Макс не приставал только в силу природной стеснительности, но глаза сверкали столь же неистовым интересом.
– Она пыталась приворожить Лукаса и Гала, – неохотно призналась Мирей.
Вроде бы такого рода тайны ей следовало оставить при себе, но уж слишком сильно было возмущение жрицы, подпитываемое негодованием богини. (Ирилия давно считала членов команды чем-то вроде семьи своей любимицы.)
– Обоих? Экая темпераментная особа, а по виду и не скажешь! Куда ей столько и когда она только успела втрескаться в них, за несколько-то часов? – удивилась непосредственная Элька.
– Чего, мужиков в замке мало? Нет, наши, конечно, лучше, но не настолько же, чтобы так рисковать, или настолько? – задумался Рэнд, впившись демонстративно-пытливым взглядом в друзей. Сейчас он здорово напоминал ту жену из анекдота, хвалившую любовницу мужа на светском рауте.
– Не из-за любви, чтобы они наверняка остались помогать, – пояснила Мирей. Кажется, мотив действий возмутил жрицу еще больше, чем сам поступок.
– А почему у этой находчивой бабы ничего не вышло? – заинтересовался Фин. – Зелье, что ль, выдохлось или твоя Ирилия помогла?
– Ирилия предупредила, – спокойно согласилась жрица, постоянно пребывающая на прямой линии связи с богиней, – но Лукас-инкуб, он сам есть живое воплощение приворота, а Гал… – Теплая улыбка осветила лицо эльфийки, сделав его похожим на иконописный лик… – Того, кто защищен пламенем истинной любви, ложная не одолеет.
Лукас, освобождаясь от теплой одежды, отвесил Мирей признательный поклон. А заодно скинул маскировочные чары. Начинал кланяться человек-шатен, а закончил огненно-рыжий инкуб с маленькими рожками – истинное воплощение искушения. Самодовольная улыбка мелькнула на его губах.
– Что у тебя с ногой? – вместо стеснения от очередного обнажения его столь долго и тщательно скрываемых чувств строго уточнил Гал у Эльки. Та до сих пор сидела в одном носке.
– А? – Увлеченная происходящим зрительница глянула вниз на босую ногу, стоящую рядом со второй, облаченной по всей форме – в носочек и туфельку. Только сейчас девушка вспомнила про полученное при спасении Лукаса увечье. – Ерунда, на камнях рассадила, все уже зажило. Зато я думаю, это нам может здорово пригодиться!
– Элька, спасибо за то, что спасла меня. – Инкубская улыбочка на красивом лице мага сменилась серьезным, странно-ласковым выражением.
– Всегда пожалуйста! – подмигнула Элька другу, и он залихватски подмигнул ей в ответ.
– Что и как нам может пригодиться? – устало переспросил воин охочую до проказ негодницу, ожидая очередной сумасшедшей, но небесполезной идеи. Только поэтому и не пресек разговор на корню.
Какими бы нелепыми или сумасбродными ни казались предложения, на трезвый и безукоризненно логичный взгляд Эсгала, очень часто именно они, эти сумасшедшие предложения Эльки, являлись самыми полезными. Великую загадку этого феномена воин постичь так и не сумел, но решил для себя, что где-то во Вселенной кому-то очень нравится подсмеиваться над выкрутасами хаотической колдуньи и оставлять его, скептика, в дураках. Может быть, Силам или самому Творцу?
– Ну, это та самая тайна, о которой я сегодня утром говорить не хотела, – хитро улыбнулась Элька, весело пошевелив пальчиками на босой ноге, – потому что на тебя обиделась, но ради дела придется расколоться прямо здесь и сейчас! Внимайте, друзья! Оказывается, моя кровь для вампиров – жуткий кайф, они от одного ее запаха дуреют, а вкус так и вовсе с ума сводит. Нам же что надо? Показать, какой этот консорт болван, и если он только почует, он всякий контроль потеряет…
– Ильдавур пил твою кровь? Отвечай?! – не проорал, скорее с каким гортанным рыком тихо потребовал откровенности Гал, подхватывая Эльку из кресла как пушинку и встряхивая ее. Таким разгневанным команда его давно, пожалуй с алторанских пор, не видела и просто растерялась, не зная, что делать и как успокоить разбушевавшегося оборотня. Физические меры воздействия к нему, в силу разных весовых категорий, были неприменимы, а магически усмирить того, кто разрушает заклятия, было столь же непросто.
– Нет, – пискнула полупридушенной мышью Элька и продолжила: – Он мне палец лечил, я в ресторане о бокал порезалась. Вот он и растолковал мне, что к чему, да я и сама видела, как он закаменел…
Гал подчеркнуто аккуратно опустил Эльку в кресло и быстрым шагом вышел из комнаты.
– Опять обиделся? – растерянно поинтересовалась она у столь же растерянно молчащего общества, достала окровавленный располосованный носок, всучила магу и со словами: – Лукас, если нам это использовать придется, придумаешь, как свежим сохранить, а я к Галу, – понеслась из комнаты, как была босая на одну ногу, скинув для скорости и вторую туфлю.
Глава 16Истории любовные, мышиные и прочие
Ни в коридоре, ни на лестнице, куда вихрем вылетела Элька, воина уже не было. Даже не слышались шаги. Применив метод дедукции, девушка устремилась на первый этаж, цепляясь за перила и перепрыгивая через три ступеньки кряду. В нижнем коридоре тоже было пусто, но это не остановило преследовательницу, испытывавшую стойкое ощущение дежавю. Она подбежала к дверям в комнаты Гала и, стукнув для порядка на сей раз в незапертую дверь, с разгону ворвалась внутрь. Воитель стоял вполоборота и как раз собирался снять через голову рубашку. Он резко обернулся и в стеснительном замешательстве вперил в Эльку зеленый и какой-то странно виноватый взгляд.
– Гал, ты чего ушел, мы тебя чем-то расстроили? – прямо спросила Элька, подходя поближе.
– Я ушел переодеться и смыть кровь, – промолвил воин, отводя взгляд и возвращая рубашку на место. Коротко вздохнув, он завел старую привычную шарманку: – Тебе не следует находиться в моей комнате с…
– Ты не ответил на вопрос, – качнула головой Элька. – Сначала рычал, тряс меня, как грушу, а потом, не сказав ни слова, почти убежал. Так марафет наводить не уходят!
– Извини, я причинил тебе боль? Напугал? – виновато понурился Гал, комкая край рубашки в кулаке.
– Ты? Напугал? – насмешливо фыркнула Элька и, запросто хлопнувшись на жесткий диванчик рядом со стоящим воином, задорно объявила: – Не дождешься! Я тебя не боюсь и, что бы ты ни выкинул, бояться не начну! И ничуточки мне не больно было, ты мне ни разу больно не делал, даже когда сердишься и ругаешься, всегда очень осторожен! Да, ты воин, значит, не ромашки сажаешь, а убиваешь, но чего ради я должна этого бояться или брезговать? Ты-то от того, что я хаотическая колдунья, мне бойкота не объявил?! Да, тебя бесит моя дружба с Ильдавуром, я понимаю, но ведь терпишь, хоть и злишься чуток…