Они с Иви были видны со входа в профиль, и Дюк почувствовал себя виноватым перед обделенным братом. Он прекрасно знал, как могут беситься внутренние волки, долго находящиеся без своей самки. Но и рисковать едва возрождающимися отношениями волку не хотелось категорически. Подглядывающий Гровер пожирал «разрешенным» глазом, как медленно и сладко ярко алый рот Иви скользит по ровному впечатляющему стволу Дюка. Ободок навершия, краснеющего с каждой секундой, задевает ее нижнюю губку, девушка подрагивает всем телом от остроты чувств, но не останавливается. Дюк, рожденный на пару минут раньше и оного - старший брат, смотрит вниз и хрипло стонет. Он запомнит эти мгновения на всю жизнь, картину любви и полного доверия. Дюк не двигался, полностью подчиняясь желаниям лисы и боясь нарушить хрупкое чудо взаимного восторга. А Гровер, Гровер просто смотрел. Но быстро сдался, тихо прикрыв дверь и одиноко содрогаясь у стены. Перед внутренним взором, под спазмы удовольствия двигались алые нежные губы, плотно обхватившие горячую плоть.
- Иви, -Дюк все еще держал за волосы, но пальцы подрагивали, боясь сжать сильнее, - я так больше не могу. Ты выйдешь за меня? Иви подавилась, зафыркала, отодвигаясь и пытаясь отдышаться. - Ты мне сделал предложение, пока я была с тобой во рту? - недоверчиво спросила она. - Какая разница? Ты согласна?
- Ты бываешь такой глупый. Мне же детям нечего будет рассказать. А нужна романтичная история.
- Твои слова означают «Да»? Я сегодня же объявлю родителям! - Мои слова означают «Подумаю». Но... - Что «но»? - Знаешь, без Гровера это будет нечестно.
- Вот! - закричал тут же появившийся младший, все это время увлеченно подслушивающий у двери. - Совершенно нечестно, я тоже хочу жениться. Иви, будешь моей на всю жизнь?
Он залез под воду и теперь стекал на брата и лису зеленой грязью. Его глаза шало горели, а ноги нетерпеливо переступали. Перед глазами лисы закачалось длинное и упругое, такое знакомое достоинство Гровера. Она осторожно обмыла его теплой водой и засмеялась. В четыре руки братья вздернули ее наверх и заключили в круг объятий.
- Я люблю тебя, - стонал Гровер, прижимаясь всем телом, - навсегда, Иви, я твой навсегда. Возьми меня, пожалуйста.
Лисичка улыбнулась. Нельзя это детям рассказывать, придется придумать что-нибудь поприличнее. Например, она в парке, в шелковом розовом платье с кружевами и очаровательной шляпке, а они оба перед ней на коленях...
- Гровер, - прошипел Дюк, - я сейчас помру. Действуй.
Пальцами он проверил возможность захода и с горечью удостоверился, что без брата сейчас не справится.
- Иви, - голос Дюка звучал немного напряженно, - нам важно, чтобы перед свадьбой ты знала все.
- А то мало ли, бросишь нас потом, - поддакнул ему поглаживающий девичьи ягодицы Гровер.
- Ой, - сказала Иви, - это страшная тайна? Вы кого-нибудь убили?
Братья изумленно переглянулись. Нахмурившийся старший прожег взглядом второго.
- Если кто-то и дальше будет тебя пугать, то возможно.
- Да брось, не переживай так, - пожал плечами Гровер и повернулся к Иви, - Дюку часто придется ждать, а у него от этого крышу сносит. В общем, он любит иногда.... грубовато. И мы очень надеемся, что ты на это не обидишься.
У Иви Дюк принципиально ассоциировался только с мягкостью и заботой, поэтому она неуверенно кивнула головой, в глубине души подозревая, что братья ее разыгрывают. Ее вытерли пушистым полотенцем, действуя споро и слаженно. Дюк постелил халаты прямо на пол ванной комнаты, благо купаться братья любили и комнату для этого выделили немаленькую.
- Подождите, -сказала Иви,когда обнаружила себя стоящей на четвереньках.Прямо перед ней к стене было прислонено ростовое зеркало. И стеснительная лисичка вдруг обнаружила себя, обнаженную, залитую лучами заходящего солнца, прямо перед ним.
- Зачем ждать? - удивился Гровер.
Иви почувствовала крепкое прикосновение ладоней к бедрам и сразу толчок вперед. Она ахнула, но никуда не улетела, потому что держали ее крепко.
- Я... по... ду... маююю, - с каждым выдохом у лисички оставалось все меньше желания не только останавливать, но и думать вообще. - Что? - спросил Гровер, с трудом замирая и чуть не скрежеща зубами. - Еще, - выдохнула Иви. И счастливый Гровер дал еще. И еще. И снова.
Толчок, ее прошивает горячее удовольствие. Гладкость парня скользит, почти идеально поглаживая Иви внутри, и быстро уходит, заставляя ее стонать. Опять толчок. Она почти хнычет, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Халаты скользят по деревянному гладкому полу, и кажется, что ее несет на волнах. Немного смущает зеркало, но, если смотреть не на себя, а выше... Там был волк. Ее личный, веселый, влюбленный и милый Гровер. С растрепанными влажными волосами, сосредоточенным вдохновенным лицом. Он поймал взгляд лисы, как когда-то за праздничным столом, глаза в глаза. Тогда -одинокая девушка, почти потерянная в стенах безысходности, а сейчас уверенная в себе красавица, о которой мечтают и которую добиваются два лучших в мире волка. Иви улыбнулась, и Гровер расцвел. Застонал, жадно вглядываясь в ее довольное лицо. И прижался, горячо, долго, благодарно изливаясь.
Лиса моргнула. И нахмурилась, удивленно, потому что только что был Гровер, а уже Дюк. И в волнительном убаюкивающем своем довольстве она не сразу заметила переход. Зато все стало ясно через секунду, когда лису словно молнией прошило. Зашипели оба, сквозь зубы, едва дыша. Ему было болезненно тесно, а ей столь же много. Но прерваться не подумал никто. Это было невозможно, словно их только сшили нервами. Старший брат наклонился и прижал широкой ладонью ее спину, наклоняя девушку вниз. И двинулся снова. Крик. Шальной крик удовольствия, и издала его она, маленькая, стеснительная лиса. Зеркало ее перестало волновать, как и мир вокруг Еще недавно она видела в отражении мощные плечи, хмурое, почти искаженное от страсти лицо с жестко сжатой до бела челюстью. И вот уже перед глазами просто туман.
В глубине ее тела заплясало нечто фантастическое, на безумной силе, покоряя и ставя печати, лишающее возможности мыслить. Вдруг Дюк налег сверху и укусил ее за плечо. Вместо того, чтобы отпустить, он продолжал удерживать ее зубами и сильно, жестко вбивал себя внутрь Иви.
- Дюк, - выдохнула она.
Но ему не понравилось, что она говорит. Движение бердами, почти ввинчивающееся, Иви закричала, заголосила жалобно. И ее благодарно погладили по голове. Правильно. Только кричать. Мысли запутались окончательно. И она вскрикивала еще минут десять, а, может, час или бесконечность. Воздух то заканчивался, то появлялся снова. Когда расцвело удовольствие, ей показалось, что она сорвала горло. А потом уплыла в наслаждение второй раз, почти не сделав перерыва. Вместе с Дюком. Будь он проклят, потому что теперь она не знает, сможет ли дальше жить без этого. Некоторое время они лежали. Затем он осторожно, выслушивая ее болезненное покряхтывание, вытащил свое добро и сел рядом.
- Я тебе говорил, расслабляйся не сразу, а через год, - забубнил Гровер.
- Зато честно, - буркнул Дюк и осторожно убрал волосы с лица Иви. - Скажи, как ты? Что хочешь?
- Пожалуй, чаю, - выдохнула она. - Быстрее отвезем Валика. Скажем все вашим родителям и отправим письмо ко мне домой. Братья с отвисшими челюстями слушали лисичку, которая продолжала лежать неподвижно, но болтала при этом вполне активно. Она подняла голову и серьезно посмотрела на обоих. - А потом мы запремся и повторим все еще раз. Я действительно должна вас узнать лучше, - задумчиво произнесла она.
Глава 34. Ночные улицы Лоусона и маленькие неожиданности
За вечерним столом царило праздничное настроение. Миссис Томас время от времени кидалась обниматься со скромно опускавшей глаза Иви, отцы поощрительно похлопывали по плечам довольных сыновей.Даже рассказ о пакостном поведении тетушки семья обсудила быстро. Дескать, ужас какой, больше ее в дом не приглашаем, бедный Лесли. Но свадьбе же это не помешает?Выставлялись все новые блюда. И Лесли вдруг подумал, что, возможно, когда-то так же чувствовала себя лиса на его обручении – в полной безнадежной потерянности. Ему было плохо.Почти час он слушал стоны и крики экстаза со второго этажа. Сначала это был голос Иви, его Иви, личной девушки, которая должна была быть всегда и только его. Затем к ней присоединились братья, и вот их рычания и рулады он уже не смог терпеть. Встал, кое-как оделся и пошел по ближайшим магазинам.
Заплатить пришлось втридорога, подозрительному грязнуле ничего не хотели продавать, но деньги и имя, а также рассказ о Зеленой Траве решали все. Если в предыдущий раз Лесли искал просто крепкую одежду, то в этот раз выбрал воистину франтоватые варианты.После купания, в стильной качественной одежде он чувствовал себя обновленным, хотя и по-прежнему уязвимым. Рана души заживать не хотела.Почему не он?
Иви смотрелась потрясающе красивой в голубом платье, которое выбрала для вечернего путешествия. Вроде бы все просто и не жаль испачкать, но как же оно шло девушке. Чистые светлые волосы лились шелковистой рекой, губы были… припухшими.И особенно бесило, что то Гровер, то Дюк отзывали ее в коридор что-то сказать, а возвращалась она с еще более зацелованным, алым, бесконечно смущающим его ртом.Отвратительно вел себя и Валентайн. Пока остальные были на Зеленой Траве, единорог обожрал все кадки с пряными травами, при этом оставался бодр, весел, лишь ходил с трудом.Толстенькое брюшко выглядело надутым как у нагулявшегося комара. Прижавшись боком к Иви, Валик грубо игнорировал ее недавнее разнузданное поведение, уверяя Томасов, что на свадьбе невеста будет восседать на нем, погрузив тем самым всех соседей и приглашенных родственников в пучину черной зависти.
- А как же твоя репутация? – не выдержал лис.
- Друзья, уважаемый Лесли, вне бизнеса. Иви – это для души, - пафосно ответил единорог, заслужив горячие комплименты Томасов.
Плохое настроение сопровождало Лесли и на выходе из дома. Обычно собранный и организованный, Фишер никак не мог сообразить, куда спрятать Валика. Братья тоже больше улыбались и перешучивались, а не думали о деле.В результате Иви попросила у старших Томасов тележку, запряженную лошадью, для перевоза продукции и туда закинули объевшегося Валика, накрыв его парой покрывал.На углу соседней улицы четверка увидела знакомого наблюдателя. Под внимательными взглядами оборотней он заметался, а затем быстро куда-то побежал.