Рин приближается к Яну и кладет руку на его плечо. Он поднимает голову, смотрит на нее одним глазом, а другим обозревает стену изо льда, вздымающуюся над морем.
— Когда мы уйдем, волна рухнет на остров и расколет его на части, — произносит он, и Рин бросает в дрожь от его обжигающе холодного дыхания, коснувшегося ее щеки. — Вам всем придется уехать.
— Прости?.. — Рин непонимающе моргает.
— Тролльхол исчезнет с лица земли. У вас есть несколько часов, чтобы похоронить мертвых.
— Что это значит? Кто и куда уйдет?
— Я уведу гримтурсенов в Нибльхейм, им здесь больше нечего делать. Вильма была хранительницей заклятья, привязывающего их к этой земле. Заклятье передавалось по наследству от вёльвы к вёльве, но Вильма не успела его никому передать, поэтому теперь гримтурсены свободны, и я должен увести их отсюда, чтобы они не натворили бед.
— Кто же ты?..
Ян отвечает не очень разборчиво, что-то вроде: «Я — начало. Предвечный… Первый». Рин открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но он перебивает ее:
— Вы должны отплыть до заката. Запомни это и передай всем.
— До заката? — Рин обводит взглядом низкие темные тучи, затянувшие небо до самого горизонта. — Рассвет прошел незаметно. Боюсь, и закат будет таким же.
— Скоро прояснится. Следите за солнцем. И еще… Похороните мое тело рядом с Вильмой по древнескандинавскому обычаю, в лодках.
— Твое тело?
— Человеческое тело, мне оно больше не нужно.
— То есть, Ян умрет?
— Нет никакого Яна, это просто вымышленное имя, и больше ничего. Есть я, Имир, а человек, тело которого я когда-то занял, не был мне знаком. Он ушел раньше, чем я появился. Теперь и я ухожу. Прощай!
Он делает шаг в сторону, но останавливается, будто хочет сказать еще что-то. Его лицо скособочивается в кривой улыбке.
— Не забудь взять с собой картину, которую написала здесь. Она тебе пригодится.
Договорив последнее слово, он заходится в исступленном кашле, изо рта его вместо слюны брызжут льдинки, а следом вырывается светящееся голубоватое облачко. Вмиг обмякшее тело оседает на землю, а облачко поднимается высоко вверх, к самым тучам, и те тают вокруг него, как грязная пена на камнях, оставленная схлынувшей волной. Над островом разливается высокая прозрачная синева. Голубое облачко сливается с ней и пропадает из виду.
37. По ту сторону волны
Рин стоит на дощатом помосте над смотровой башней, опираясь на корявые и не слишком прочные перила из ивняка. Часть помоста разобрана, только что Хуго и Хенрик подняли наверх останки Лилли и теперь должны отнести их на берег, где вскоре состоится церемония похорон по древнескандинавскому обычаю. Подходящие лодки нашлись в сарае у Вильмы, совсем новые лодки, похоже, специально приготовленные для погребального обряда. Их оказалось даже больше, чем нужно, на всех хватит: для Вильмы, для Фрои, для Яна, для Лилли, для Ларса. Пятеро жителей Тролльхола, умерших в разное время, отправятся сегодня в последний путь. На каждого из них по очереди будет возложен Валькнут, чтобы открыть их душам путь в Алую долину. Решено было оставить талисман в лодке Вильмы, потому что после исчезновения Тролльхола, предсказанного Яном-Имиром, Алая долина все равно станет недосягаема. Эти пятеро — последние, кто войдет в обитель великого конунга Олафа, и врата ее закроются за ними навсегда.
Осталось дождаться, когда Элиас с друзьями вернутся из подземелья с останками Ларса, и начнутся похороны, заключающиеся в сожжении тел вместе с лодками. А потом можно будет собирать вещи и готовиться к отплытию. Только Рин уже решила для себя, что не покинет остров, пока не найдет Юхана, живого или мертвого. А если учесть, что она уже обыскала и дом, и окрестности, шансов найти его было не так уж много. Никто из жителей не помнил, в какой момент исчез Юхан, никто за ним не следил, все негодовали, обнаружив испорченное имущество. Люди подумали, что это дело рук Элиаса и компании, и отправились к ним разбираться. Хенрик взял с собой ружье и пару раз выстрелил в воздух, чтобы немного их припугнуть, но парни страшно разозлились, начали возмущаться и доказывать, что они ничего такого не делали, но пригрозили, что теперь, раз их обвиняют, пойдут и сделают. Ну и понеслось… Началась суматоха, которая переросла в настоящую баталию, и никто не обратил внимания, принимал ли Юхан в ней участие или нет.
Где же он? Скорее всего, Фроя могла бы ответить на этот вопрос, но она мертва. Времени для поисков остается очень мало. Конечно, жители будут искать Юхана до последнего, но погибать под ударом гигантской волны никто не захочет, и они уедут. Когда настанет решающая минута, и поиски прекратятся, а моторные лодки и катера взревут, готовясь отчаливать, Рин спрячется где-нибудь — можно даже не очень стараться спрятаться, никто не пойдет ее искать после того, как солнце коснется линии горизонта. Рин тоже не самоубийца, просто… она не сможет жить дальше, зная, что бросила Юхана здесь. К тому же, вдруг, после того, как остров расколется на части, он объявится? Что, если он провалился в какую-то расщелину и не может выбраться, а после катастрофы стены его темницы разрушатся, и ему при этом удастся выжить? Да, такое маловероятно. Да, совершенно нелепо и наивно. Но все же… А вдруг? Может быть, он бродит сейчас по многочисленным подземным тоннелям, потому что разыскивает ее, Рин! Нет, она никак не может уехать и бросить его здесь одного.
Рин стискивает перила до боли в суставах и всматривается в каждую деталь окружающего пейзажа, надеясь обнаружить если не самого Юхана, то хотя бы какой-нибудь его след или крошечную подсказку. Она мысленно обращается к острову и просит Тролльхол послать ей хоть слабый намек, указать направление… Но в ответ — ничего. Нигде нет ничего необычного. На глаза лезут наглые рододендроны, раскачивая на ветру пышными алыми головками — нет бы наклониться в одну сторону и показать, куда ей идти. Или эти глупые облака, в беспорядке клубятся над скалами, хотя могли бы сложиться в слова и поведать ей, жив ли еще Юхан и где его искать. Ведь они сверху все видят!
Облака, будто услышав ее мысли, начинают двигаться быстрее, меняя очертания, и в одном месте образовывают причудливую фигуру, похожую на два человеческих силуэта, идущих рука об руку. Один из них напоминает девушку с распущенными волосами, а другой — высокого широкоплечего мужчину. На облачных лицах проступают черты, и Рин кажется, что она узнаёт Лилли и Ларса. Губы девушки раздвигаются в улыбке, а с ближайшей скалы срывается камешек и звонко скачет по склону. После этого Рин уже не сомневается, что это, и правда, они: Лилли и Ларс встретились! Наверное, на тело Лилли уже возложили Валькнут. От этой мысли в душе Рин разливается радость. Она поднимает руку и машет им, почти уверенная, что они видят ее и машут ей в ответ. Глаза отчего-то начинает щипать. Рин трет их и часто моргает, а когда способность видеть возвращается, Лилли и Ларса уже нигде нет — всюду лишь облака, бесформенные и равнодушные. Они так и не сказали ей ничего о Юхане. И даже Лилли не дала никакой подсказки, а ведь могла бы! Неужели Лилли не знает, что Рин ищет Юхана, ведь она может читать ее мысли! Почему же не помогла ей? Даже Фроя, коварная и эгоистичная особа, и та пыталась сделать все, чтобы ее родители встретились на том свете!
Внезапно Рин будто прошивает разрядом тока: она понимает, что совершенно забыла о непогребенном теле отца Фрои! Он до сих пор лежит в своем доме, и Рин никому не сказала об этом! Придется спуститься к берегу и сообщить кому-нибудь, чтобы доставили его тело на церемонию и принесли из сарая Вильмы еще одну лодку. Рин поворачивается и, подобрав подол платья, выходит к тропинке, ведущей вниз, к подножию горы. Она все еще в этом дурацком платье «от Фрекен Снорк»! Так и не получилось переодеться. Что самое забавное, даже шляпа нашлась, — лежала прямо на помосте, когда Рин поднялась туда вместе с Хуго и Хенриком. Видимо, ветер долго гонял шляпу по лесам и горам, прежде чем зашвырнул туда. Шляпа порядком истрепалась, но Рин все равно надела ее на голову — ну не выбрасывать же, и в руках держать неудобно. К тому же, этот наряд — подарок от Юхана, купленный для нее к празднованию Мидсоммар. Да уж, этот праздник она запомнит до конца своих дней. Правда, будут ли у нее эти дни? Если Юхан не найдется в ближайшие пару часов, на этом жизнь Рин и закончится.
Лодки выстроены в ряд на том самом деревянном помосте, на котором накануне весело отплясывали тролльхольцы — ни помост, ни столы никто не разбирал. У лодки с останками Лилли сидя дремлет Эбба. Наверное, выплакала слезы и уснула, усталость после бессонной ночи не позволила ей горевать слишком долго. На краю помоста за лодками высится куча бревен и хвороста. Рин старается на нее не смотреть, все же такой обряд погребения кажется ей варварским. Она бы вообще сюда не пришла, если бы не мертвый отец Фрои. Неправильно оставлять его труп в той ужасной комнате без окон. К тому же, старик тоже заслуживает, чтобы на него возложили Валькнут, ведь, судя по рассказу Фрои, он порядком натерпелся от своих же земляков за то, что женился на девушке из другой страны. Пусть же родители Фрои хотя бы после смерти будут счастливы.
Рин отыскивает Хуго, тот возится с катером, пришвартованным у пирса. Увидев ее, он сходит на берег, и она рассказывает ему о жуткой находке в доме Фрои. Хуго в недоумении вскидывает свои густые выгоревшие брови, хмыкает и, передав слова Рин Хенрику и еще двум мужчинам, оказавшимся поблизости, отправляется за шестым покойником. Но возвращаются они с двумя носилками. Еще издали Рин понимает, что на вторых носилках лежит Юхан. Они нашли его! Но живой он или мертвый? Сердце тревожно колотится в ожидании, когда станет известен ответ на этот вопрос, от которого звенит в голове. К счастью, Хуго уверяет ее, что Юхан жив и находится под воздействием какого-то препарата, который ему вколола Фроя, по всей видимости для того, чтобы он никуда не сбежал в ее отсутствие. Для верности она еще и связала его, а потом заперла на ключ в комнате без окон, где лежал ее покойный отец.