— Это не ты говорил, а она, — ткнул Мастерс пальцем в теурга.
Каро на это чуть приподняла плечи, будто желая в них спрятаться. Её сегодняшнее поведение тоже отличалось оригинальностью. Девушка была тиха, с инициативами не влезала, со следователем не пикировала. И в целом привлекала внимание не больше, чем пыль. По крайней мере, для «Следа» такое сравнение можно считать вполне уместным. Пыль тут дружно игнорировали.
— Прекрасно! — порадовался уточнению Курой. — Тогда пусть она и излагает выводы, сделанные на основе осмотра.
И тег решительно сложил руки на груди, демонстрируя всем и каждому, что ни слова больше не скажет. Даже и под пытками.
— Достаточно, — прекратил склоку Росс, хлопнув ладонью по бумагам. — Выводы изложу я, если никто не против, — управляющий медленно, тяжело и очень убедительно оглядел своих сотрудников. Странно, но желающих ему возразить не нашлось. — Тролли и выгрызают артефакты потому, что у них очень мощные зубы. Если за удаление клыка возьмётся дилетант, то он такому пациенту всю челюсть разворотит. У тролльши Яте нашёл аккуратные шрамики. То есть, зубы выдрали со знанием дела. Основываясь на этом факте с достаточной долей обоснованности можно сделать вывод: охотится на обитателей заповедника стоматолог. Далее, выстрелом у неё разбиты обе коленные чашечки…
— На этом-то какой вывод можно построить? — не вытерпел Рон, явно позабывший захватить из дома чувство самосохранения. — Он просто хотел обездвижить жертву, вот и всё.
— Верно, — кивнул альв, на счастье Мастерса, зарезервировавший терпение про запас. — Но, во-первых, можно сказать, что наш господин отличный стрелок. Тролли, конечно, существа немаленькие. Но точность выстрела, точнее даже выстрелов, ты оценить должен. И, во-вторых, что он, скорее всего, бывший военный. Согласись, охотники редко вырабатывают навык обездвиживания жертвы. Они обычно с другими целями стреляют.
Против такого расклада Рон возражений не нашёл. Хотя, судя по натужно нахмуренному лбу, искал он тщательно.
— Соответственно, нам нужно найти в списке получивших разрешение на охоту рядом с заповедником стоматолога с военным прошлым. А если такового в списке не окажется, то проверить всех, имеющих охотничью лицензию. Не так много вариантов получим, я думаю.
— Нет, погоди, погоди, — вскинул ладони Мастерс. — Почему ты так налегаешь на то, что это именно охотник? Места глухие, от Элизия далеко. Да и ближайшая деревня не близко. Пришёл, сделал своё дело и ушёл. Никто и не заметит.
— В принципе, ты прав. Но он с собой как минимум шкуры забирал. И риск нарваться с таким-то грузом слишком велик. Но если есть лицензия, то никаких вопросов возникнуть не должно. Охотник и охотник, шкура и шкура. Кто будет проверять, чья это шкура?
— Ладно, я понял, — сдался Рон, осознавший, наконец, что отвертеться ему не удастся. — Засяду за бумажки и найду вам этого охотника. Член Седь… эм… Я хотел сказать, что работа это в самый раз для члена парламента. В смысле, не один день уйдёт.
— Другие варианты есть? — поинтересовался альв и тут же сам себе ответил. — Других вариантов нет. Ведь так, госпожа Каро? У вас не возникло никаких новых мыслей о личности проклятого?
Несчастная теург вздрогнула так, что это и слепой бы заметил. Да ещё вдобавок и густо покраснела, виновато теребя страницы своего блокнота.
— Н-нет, — проквакала она невнятно. — В смысле, я тут подумала… То есть, меня навела на мысль предсказательница… В общем, я вспомнила…
Но что конкретно девушка вспомнила, она изложить так и не решилась. Или моральных сил не нашла. В общем, замолчала тега, старательно разглядывая собственные колени.
— Вы хорошо себя чувствуете? — эдак заботливо удивился Алекс. — Не простыли?
— Да всё с ней нормально, — отмахнулся Мастерс, — поспорили мы с ней вчера. Как раз по поводу гаданий и поспорили. Девочка уверяла, что можно предсказать судьбу. Ну, пришлось ей на пальцах доказать, что такое невозможно. Вот и забилась теперь. Переживает, бедняжка.
— Что?! — от возмущения у Каро и голос мгновенно прорезался, и смущение куда-то подевалось. — Всё же как раз наоборот было! Да и не вчера, а…
Рон скривил заинтересованную физиономию и бровь задрал, мол: «Да-да? Я весь внимание…». Тега резко выдохнула, а потом со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. А что тут скажешь? Придётся тогда докладывать, как они по балагану романтично гуляли. Заодно можно поведать и про крышу. Ну и для полноты картины рассказать о вчерашних приключениях.
— Так что вы вспомнили? — поторопил теурга альв, так и не дав высказать всё, что она про оборотня думает.
Впрочем, это тоже стоило придержать при себе.
— Да, простите, — Курой села ровнее и демонстративно повернулась к Мастерсу полубоком. Хотелось бы спиной, конечно. Но кресло не позволяло. — Я просто вспомнила, как в колледже нам рассказывали о том, что опытный маг может скинуть наложенное на него проклятье. Грубо говоря, переложить его на другое существо. Любое, даже и на собаку. Или вовсе на предмет. Главное, держать проклятье на поводке. В смысле, подпитывать его своими потоками постоянно. Иначе оно рванёт, а тогда последствия непредсказуемыми окажутся. А то и просто выдохнется, рассеется. Может и обратно к проклятому прилипнуть. Так что, маг действительно сильный должен быть. Альв, как минимум. И то не всякий.
— Ольга своими умениями славилась, — заметил Росс негромко, педантично поправляя манжету.
— Опять Ольга? — как бабка всплеснул руками Мастерс. — Ал, ты помешался? Ты в доме у Горха хоть одного альва видел? Сплошные дварфы, да ещё человек — его жена! Если только твоя Ольга собакой не прикинулась. И то я бы почуял.
— Дело даже не в этом, — перебила оборотня Каро. — Не стоит забывать про охранные амулеты в доме. Если, допустим, проклятье переложили на собаку, они бы сработали. Но, кстати, о людях…
Дверь в кабинет Росса, и без того наполовину открытая, вдруг ударилась об стену. И на пороге объявился господин Гикорри собственной персоной. Правда, несколько всклокоченной и чем-то невероятно взволнованной.
— Нирго Кархар покончил с собой! — на выдохе выпалил инспектор и рукавом изрядно запылённого сюртука отёр лоб.
— А кто такой Нирго Кархар? — наверное, от неожиданности голос Каро вдруг поднялся до мышиного писка.
Впрочем, ей немедленно захотелось именно мышкой и обернуться. Потому что все присутствующие, включая полицейского, уставились на неё как на умственно больную.
Раньше в тюрьмах теургу бывать не доводилось. И она искренне надеялась, что не доведётся и впредь. Заведение оставило о себе исключительно негативное впечатление. Просто какие-то средневековые казематы, а не современное исправительное учреждение. Низкие сводчатые потолки, мокрые каменные стены, толстые стальные решётки вместо дверей. И отсеки, забитые так, что напоминали бочки с солёной рыбой, а не жилые помещения.
К камере незадачливого дварфа — бывшего друга их заказчика, упечённого в это место не без её, Каро, помощи — детективов сопровождали сразу шестеро охранников. Которых, кажется, отливали по одной форме: гигантский рост, плечи, едва проходящие в двери, кулачищи, размером с хороший капустный кочан, и полное отсутствие лба, компенсированное кирпичеподобной челюстью. Причём шли надсмотрщики так, чтобы загородить от заключённых тегу.
И всё равно незамеченной процессия не осталась — девушку приметили. Что тут началось, описать сложно. Такого улюлюканья, воя, свиста и рёва и на площади Мира во время празднования дня рождения императрицы не услышишь. Да, к тому же, гвалт отражался от низких потолков и стен, катясь по коридору громыхающим эхом.
Шум должен был заглушать отдельные крики, но только странно их усиливал. Пожеланий и предположений, что с ней можно сделать, Курой наслушалась вдоволь. Честно говоря, даже больше, чем хотелось бы. Гораздо больше. Девушка и не пикнула, когда Мастерс обнял её за плечи, спрятав у себя подмышкой. Наоборот, задвинулась подальше, едва не нырнув под полу куртки.
— Прошу прощения, милая барышня, — покаялся Гикорри, с трудом перекрикивая шум, к которому прибавился ещё и грохот деревянных дубинок надсмотрщиков по решёткам. Это охранники так заключённых успокаивали — колотя по прутьям. — Конечно, это заведение не для женщины. И я, между прочим, говорил об этом господину Россу.
— Она не милая барышня, — огрызнулся Мастерс, — а теург и сотрудник нашего агентства.
— Тогда я пекарь, — усмехнулся инспектор, разгладив усик-пёрышко большим пальцем.
— А я это всегда знал, — буркнул Яте.
— Слово «знать» и вы — это оксюморон[15]! — продемонстрировал богатый словарный запас полицейский.
— Перестаньте! — поморщился Алекс. — У нас слишком много взаимных претензий. И высказывать мы их до утра можем.
— Какие у вас могут быть претензии к полиции? — возмущённо взвился Гикорри.
— Сколько раз я вас просил разрешения поговорить с подозреваемым? Но вы же боялись, что он мне расскажет больше, чем вам. И чем дело кончилось?
— Мне вообще непонятен ваш интерес к Кархару! А объяснить его вы отказывались. Он у вас в офисе несколько часов провёл. Допрашивали бы себе, сколько вздумается!
— Прекратите! — взмолилась Каро. — Сил больше нет!
Вообще-то, теург обращалась к охранникам, с удовольствием младенцев-дегенератов возящих дубинками по решёткам. От этого звука не только уши готовы были свернуться в кочанчики брокколи. Виски угрожали лопнуть. Главное, что толку от их действий не наблюдалось. Заключённые только громче вопили.
Но, как ни странно, послушались её не надсмотрщики, а спорщики. Дружно глянув на девушку и как по команде виновато отведя глаза. Росс даже пробормотал что-то похожее на извинения.
— Н-да, — кашлянул Гикорри, — собственно, мы пришли. Вот тут у нас одиночные камеры. В них содержатся опасные или особо ценные преступники.
— Чем же он для вас так ценен был? — надменно поинтересовался Алекс. — О его опасности я вообще умолчу.