— Он ваш! — Росс явно обращался к засевшему в кустах Гиккори.
— Благодарим за сотрудничество, — выпрямился инспектор, поправляя галстук. — Вы нам очень помогли в раскрытие этого дело. Управление полиции Элизия ценит ваш вклад и…
— Ценит? — взвилась Каро, тоже вскакивая со своего места. — Вклад? Да мы вам всё дело раскрыли! Вы без нас… А мы… Да я… — слова спотыкались, налетая друг на друга, как недавно суетящиеся полицейские, не давая договорить фразу до конца. — Да вы вообще ничего знать не хотели! Вы Курой с лестницы спустили!
— Госпожа Курой! — укоризненно напомнил о правилах приличия Алекс.
— Каро, детка, давай ты успокоишься, а? — предложил оборотень, но подходить, почему-то, не стал.
Он вообще смотрел в сторону дома, сложив руки на груди.
— Вы мне вот зачем сейчас это всё нашептывали? — ткнула пальцем в кусты теург. — Красные Онэ, деверсанты? Да вы не хорёк! Вы самый натуральный скунс! Хотя нет, у них мордочки симпатичнее! Вы хуже крысюка! Хуже упыря! Сами-то что на Островах делали? В инфантерии служили? А то и мародёрствовали!
— Госпожа Курой, только из уважения к вашему полу… — прыгающим голосом начал Гиккори, затягивая собственный галстук, как удавку.
— А не надо мой пол уважать! — в конец разошлась тега, сама на себя удивляясь. Но откуда-то издали удивляясь. — Вы им просто завидуете. Они профессионалы! Лучшие из лучших! А вы ничто, пустое место, недостойное даже плевка!
И Каро, упёршая руки в боки, как базарная торговка, плюнула на землю, растерев слюну носкам ботинка.
— Им завидовать? — инспектор рассмеялся наиграно, жестяно. — Да я вашего хвалёного Курой с лестницы спускал и дальше спускать буду. Захочу, я у вас вообще лицензию отберу. Что вы мне сделаете, а? Вы или этот ваш недолорд?
— Ах ты, погань! — взвыла Курой и…
Ну, дальше всё как-то смешалось, закрутилось, замельтешило. Она только мельком увидела странно дёргающееся лицо Мастерса. И придерживающего его за плечи Алекса. Хотя оборотень, не смотря на все свои гримасы, в бой и не рвался.
Кажется, в рожу следователю она вцепиться всё же успела. Нет, полицейские, которые за этой чудной сценой от угла дома наблюдали, Каро от начальства отодрали. Но учитывая коготки тегов, сделать им это было явно непросто.
Ну, по крайней мере, Курой на это надеялась.
Мир перестал вертеться весёлой каруселью только тогда, когда за девушкой дверь в карету захлопнулась. А за зарешёченным окошком светлым блином замаячило лицо Алекса.
— Госпожа Курой, вы в порядке? — кажется, уже не в первый раз задал вопрос альв.
Тега покосилась на свои руки, благонравно сложенные на коленях. И с трудом подавила истеричный смешок.
— Да, я в порядке… — пробормотала теург. — Кажется…
— Послушайте меня, нам потребуется максимум ночь на то, чтобы решить это дело. То есть, утром вас выпустят. Вы поняли?
Каро послушно кивнула.
— И ничего не бойтесь. Это действительно ненадолго. Я клянусь вам. Если хотите, то поклянусь изначальем.
— Не надо, — помотала головой тега, — я вам верю.
Самое странное, что Курой не врала. Она верила, что утром её действительно выпустят — эти сумеют сделать так, чтобы выпустили. Да и страха не было. Ну, вот ни капельки. Зато в голове шумело и пузырилось, как после знаменитой настойки роновой матушки.
— Вы только попытайтесь отложить допрос убийцы, ладно? — горячо зашептала теург, обеими руками вцепившись в решётку. — А то я опять всё пропущу.
— Хорошо, — кивнул Росс, — постараюсь.
И опять улыбнулся. По-настоящему.
Глава семнадцатая
Когда все бесстрашны, уже становится страшновато.
То ли Гиккори поостыл пока ехал до управления. То ли действительно родился джентльменом. А, может, связываться с «недолордом» всё же побоялся. Скорее всего, правда лежала посередине между всеми предположениями. Так или иначе, а Каро провела ночь хоть и в камере, но — слава Семерым! — в одиночной. Поэтому особых мытарств и неудобств не испытала. Ну, разве что нравственные.
Поспать, понятно, не удалось. Без должной тренировки на соломенный подванивающий тюфяк, брошенный на деревянные нары, даже и не ляжешь. Да и тюрьма продолжала жить ночной, но активной жизнью. Её постоялицы переругивались, пару раз где-то устраивали драку, кто-то самозабвенно занимался любовью, не обращая внимания на то, что крыло, в которое водворили Курой, считалось женским. Мужчин здесь не должно находиться в принципе. Хотя кто сказал, что они тут были?
Больше всего на нервы действовали звуки, смахивающие на удары железа по камню. Приглушённые, но частые и ритмичные, с равными, напоминающими замедленное тиканье часов, промежутками. Это заключённые крыс били — добрая надзирательница, прогуливающаяся по коридору и наблюдающая за порядком, пояснила. Драки и страстные стоны, видимо, вполне вписывались в местное определение порядка.
Даже ухом не ведя в сторону непотребств, стражница охотно поведала Каро о методике крысоубийства. Опытные дамы, регулярно посещающие местные стены, специально расшатывали пару гвоздей в ботинках. А попав в камеру, они вытаскивали железки из каблуков, вставив обратно заострёнными концами наружу. Получалась отличная крысобойка. На вопрос наивной теги, зачем портить обувь и почему просто не прихватить с собой пару гвоздей, надзирательница только посмотрела жалостливо. И ничего не сказала.
Крысы Курой не беспокоили. Видимо, понимали своим звериным умишком: что «одиночка» — место особое, предназначенное либо для важных, либо для очень опасных гостей. Потому в неё и не совались. А уснуть теург и в собственной постели не сумела бы. Как тут уснёшь, когда нервы как будто кто-то на палку намотал, да ещё и подёргивает?
В общем, ночь девушка провела, расхаживая из одного угла камеры в другой. А потом наоборот. Иногда углы менялись. Всё-таки, их в этом помещении аж четыре имелось. Следом, вися за плечом теги, плелось, не отлипая, сказанное Роном: «Это мне теургу надо объяснять, что не стоит верить своим глазам? Особенно когда речь про альвов идёт…». Пояснять, чего она пристала и на что намекает, фраза не собиралась. Но и отставать не спешила.
Только застенчиво подтягивала за ручку изречённое некогда шепелявящим профессором Нгором и повторённое самой Каро: «Люди, пожалуй, энергетически самые слабые существа, но магически очень близки альвам. Первые создания Семерых, они способны использовать любую энергию. Лишь потоки у них зациклены. Не могут они силу черпать, да и отдавать тоже. Соответственно, оперировать им нечем».
И вот кто бы объяснил, как между собой связан огромный магический потенциал альвов, способных создавать даже иллюзии, магическая беспомощность людей и дело несчастного кожевника? Но ведь связаны же! Курой это… ну, скажем, чувствовала. Никакого понимания в чём тут дело, и рядом не стояло. Но оно вертелось неподалёку егозливой девицей. Вертеться вертелось, а в руки не давалось.
Факт в том, что когда явилась стражница, сообщив, что ей велено проводить заключённую к следователю, а сначала умыться, Каро была не выспавшейся, вымотанной и злой, как оса. Но в кабинетец Гиккори девушка вошла с гордо поднятой головой.
Правда, её выдержку и уверенность в себе никто не оценил. Яте дремал в кресле. А Рон, Алекс и инспектор с воодушевлением цапались.
— Вы скрыли от меня преступление государственной значимости! — шипел полицейский, оттягивая свой замурзанный галстук, словно платок душил хозяина. — Правонарушение, совершенное в императорском заповеднике — это злодеяние, направленное против короны.
— Не считайте всех вокруг дураками, инспектор, — слегка раздражённо отозвался альв, устало потирая лоб. — Господин Курой не только пришёл к вам лично, прихватив с собой найденные улики. Но и отослал свой отчёт по почте. Его отправка зафиксирована в журнале станции.
— Кто знает, что он там нацарапал! — фыркнул сыщик. — Может, признание в любви?
— Это вряд ли, — отозвался тег таким тоном, что моментально стало понятно: если он и напишет Гиккори послание интимного содержания, то это будет эпитафия.
— Кроме этого у вас мало нарушений? Мастерс сплошь и рядом вытаскивает оружие. И даже палит из него!
— Странно, если б я револьвером гвозди заколачивал! — рыкнул Рон.
— Лицензия частного сыщика не даёт вам права использовать его! — вызверился полицейский, грохнув кулаком по столу.
В этот момент он здорово смахивал на собственную ипостась. То есть, на взбешённого хорька.
А вот блондин вдруг преобразился. Правда, на кого он походить стал, Каро судить бы не взялась. На альва? Чем-то оборотень действительно походил на лорда: снисходительно-презрительный взгляд, прямая, как линейка, спина. Но надменности в нём не было ни капли. А вот уверенности в себе и призрения к Гиккори хоть ложкой черпай.
— Это право даровала мне сама императрица вместе с офицерским патентом, — процедил обновлённый оборотень. — А лицензией своей вы можете и подтереться. Я мог бы вас сегодня ночью пристрелить. И заявить, будто вы пытались изнасиловать мою невесту. Думаю, моих привилегий и слова альва для любого суда будет достаточно.
— Ваша невеста вообще некромантией занималась, — огрызнулся инспектор, косясь куда-то в сторону.
Ему явно стало неудобно в собственном кабинете.
— Во-первых, я не его невеста! — заявила Каро, которой наскучило изображать манекен. — А во, во-вторых, я не проводила никаких некромантических ритуалов.
— Это мы ещё посмотрим… — буркнули одновременно Гиккори и Мастерс.
Такое единение мнений поразило не только теурга. Яте тоже глаза открыл. А вот Росс остался бесстрастен.
— Вы провели теургическую экспертизу на складе скупщика кож? — спокойно поинтересовался Алекс. — Что-то мне подсказывает, вряд ли. Поэтому ваши обвинения голословны и беспочвенны. И, как заметил господин Мастерс, слово даже недолорда стоит многого. Если прошляпленное дело, которое вы сами недавно назвали «злодеянием, направленным против короны», простят, то оскорбление наследника рода вряд ли. А вы меня оскорбили, господин Гикорри.