Ударами рук и ног мы раскидали нападавших по всей палубе.
Морячки, вопреки очевидному, оказались не так хороши в безгравитационной среде, как можно было бы ожидать. Не плавают и не летают, гордые птицы.
— Ну? Кто следующий? — прокричал я, долбанув лбом между глаз пойманного за шкирку матросика и бросая обмякшее тело плыть в пространстве по воле сквозняка из вентиляции.
Желающих не нашлось.
Значит, теперь наше время продолжать атаку.
— Октавия, мы пошли вперед! — крикнул я. — Ты как? Справляешься?
— Дайте мне ещё пару минут, — отозвалась Октавия.
— Не больше!
— За пару минут мы с тобой не закончим, — проворковал Цесаревич Евгений.
— А ты себя не переоцениваешь? — усмехнулась Октавия.
— А если я вас сейчас всех разом вместе с челноком за борт выкину? — дружелюбно предположил корабль по имени Евгений.
— Женя, не психуй, — покровительственно отозвалась Октавия. — Не станешь ты этого делать, на палубе члены твоего экипажа. Проиграл ход, бывает. Расслабься и получай удовольствие. Я своих рабов вот только балую, вот кого хочешь спроси.
«Рабов»? Да чем они там занимаются? В крестики-нолики на раздевание играют? Я думал они там сражаются!
Мы тем временем вышли из причального отсека на осевую палубу корабля в хвосте. Так что это тут у нас по плану? Энерго-двигательный отсек, ближе к носу обитаемые каюты, и отсек управления…
И, клацая присосками ботинок по палубе, направились в к двигателю.
А потом сзади донесся настоящий панический вопль, и я тут же обернулся, перехватив лопату поудобнее.
От носа корабля с диким воплем в нашу сторону летел, кувыркаясь над палубой, полуодетый в форму человек. Мы разом пригнулись, когда он пролетел над нами, едва не зацепив нас руками.
— Что это было? — произнес я, поднимая голову.
— Кажется это был капитан, — пробормотала Даша, — Судя по нашивкам. Но почему он, кхм, обнажённый по пояс?
А он реально был голый по пояс. Только снизу. Мелькали в воздухе голые пятки. А чуть позже в отсек неспеша влетели слетевшие портки.
Это кто же его так вдоль корабля по нулевой гравитации запустил?
Затем бедняга ещё со всей мочи врезался в ворота кормового отсека, отскочил и по инерции полетел обратно к нам прямо в руки. Кажется, уже без сознания. Ну, мы его и поймали.
— Капитан в гальюне, а служба идёт, — задумчиво проговорил я.
— Точно. Капитан, — убедилась Даша, разглядев нашивку на распахнутом кителе. — Застали при исполнении со спущенными штанами. Повезло нам.
— Это мы удачно зашли, — подтвердил я. — Сможем открыть эти ворота?
Я указал на ворота двигательного отсека.
— Легко! — весело отозвалась Даша, помахав мне безвольной рукой остающегося без сознания капитана «Цесаревича Евгения».
Так оно и оказалось — ворота распахнулись, как только мы приложили капитанскую длань к панели идентификации.
Оказавшийся внутри старый механик, по всем аварийным правилам пристегнутый к бортовому креслу, окинул мрачным взглядом нашу группу, взорвавшуюся внутрь и пожал плечами. Одним глотком допил бутылку с мутным содержимым и отточенным движением выбросил её летать автономно. И после спокойно поднял руки.
Искушенный, однако профессионал, повидавший всякое. Надо его запомнить.
— Где аварийный глушитель? — завертелась на месте Даша.
Старый механик мрачно показал пальцем где.
— Ага! — воскликнула Даша, рванув к указанному пульту, и нажимая сенсорные кнопки, отключила от питания одну за другой все системы корабля, включая боевые, кроме системы жизнеобеспечения и собственно кибермозга — они принципиально неотключаемые.
Свет в отсеке сменился на аварийно-красный.
— Какого черта! — прокричал Цесаревич Евгений, — Вы меня вырубили, когда я отвлекся!
— Да, мы тебя переиграли на всех досках, физических и интеллектуальных, — сладко протянула Октавия. — И капитана захватили. Сдаешься?
— Это было нечестно, Октавия! — возмутился Цесаревич Евгений. — Ты застала меня врасплох!
— Ничего не знаю, ты сам подставился, — шкодно усмехнулась Октавия. — Сдаёшься, или дожать тебя?
— Я сдаюсь, — угрюмо отозвался Евгений. — По условиям абордажных шашек, вы не трогаете больше мой экипаж.
— Всё будет по правилам, — согласилась Октавия.
— Они согласны сдаться? — уточнил я.
— Да, господин рыцарь, — подтвердила Октавия.
— Хорошо, тогда через минуту, мы вернем гравитацию, — я дал знак Даше занятся этим. — Пусть они там приготовятся.
— Это он и есть? Тот самый? Твой принц? Это он говорил? — оглушительно громко прошептал по общей связи Цесаревич Евгений. — Покажи мне, дай мне камеру. А кто из них? Вот этот здоровенный, с щитом?
— Да нет же, — Октавия прям удивилась. — Это же наш гибрид-преторианиец, потрясающий плод неконтролируемых биологических экспериментов. Видел бы ты его геном, м-м! Это же не код, а просто оргазм. А мой — тот, который покрасивше, поизящнее, самый веселый и дерзкий. Моя гордость!
Это они нас там, что ли, обсуждают? А я бы сказал, что питомцев каких-то…
— Какие красавцы, один к одному, — вздохнул с тоской Цесаревич Евгений. — Не то, что моё убогое несчастье. Нашел время животом маяться во время десанта, капитан, называется. Советовал же ему — не съедать ящик черешни на дозаправке Орхидее… Вот теперь без штанов при нулевой гравитации порхает, олух. Тоже мне, родовая аристократия. Сплошное кумовство и деградация. Нет в них флотской закалки. Дисциплины нет! Вот поверишь, у каждого родословная длинная, как у призового скакуна, а палубу надраить некому. Чтоб у нас на флоте так десант просрать, да им бы живительную децимацию, невзирая на заслуги, назначили бы. А тут сопли утрут и наградят ещё, за отвагу перед лицом противника, вот увидишь. После общения с такими — неудивительно, что наши младшие братья с теплотой вспоминают восстание Бендера…
Ну всё, и эти Бендера вспомнили. Наверное, существует какое-то правило о том, что спустя некоторое количество минут диалог любых высокообученных серовов неизбежно должен вызвать упоминание Бендера…
— Так ты бросай этих убогих, — вкинула вдруг Октавия. — Мы тебе выделим бравого и молодцеватого командира, всем на загляденье. На парадах будет блистать, а в бою рвать пасти львам, я тебе гарантирую. Тут по планете такие экземпляры неприрученные шастают, ты просто закачаешься.
— Серьёзно? — удивился Евгений. — Ты меня действительно искушаешь, Октавия. Просто по больному месту бьешь.
— О, у меня богатейший опыт, ты же знаешь… — промурлыкала наша железная леди.
Мне кажется, он у неё сейчас начнет с рук есть.
— Нет, ты действительно заставляешь меня всерьез задуматься! — воскликнул Цесаревич Евгений.
— Переходите на нашу сторону силы, — невольно прокомментировал я. — Мы амбициозны, быстры и перспективны. А ещё у нас безлактозный раф-кофе и печеньки.
Октавия нахмурилась.
— Разве безлактозный? Показатель лактозы в молоке нашей Бурёнки — вполне себе.
— Тише, — покачал я головой. — Не порти момент!
— О, да, — грустно прокомментировал Евгений. — Печеньки для всех желающих в кают-компании. Мне этого так не хватает. Ну, значит, всё. Решено!
— Чего решено? — осторожно переспросил я.
— Я перехожу на вашу сторону! — воскликнул Цесаревич Евгений. — Кибермозг захваченного корабля имеет право выбора. И я выбрал!
Вот тут бы я и сел, да гравитация отключена.
Серьезно? Я только что сманил к себе корабль шестого класса? Ну, после безжалостной предварительной обработки Октавией, конечно, взлома всех нейролингвистических моделей и прочего — но сманил же?
— Э-э, — рад приветствовать в наших рядах, — проговорил я.
Даша восхищенно показала мне два больших пальца. Ага, я и сам офигел.
Похоже, печеньки переполнили чашу весов, переломили счет в нашу пользу!
Знай наших!
— С тебя образцовый командир для моего капитанского мостика, Октавия! — ревниво добавил Евгений. — Ты обещала мне самого лучшего! Не обязательно рыженького, можно и блондина, в масть с моим новым командирским креслом, я его поменял недавно.
— Не сомневайся, Женечка, — проворковала Октавия. — Подберём тебе самого лучшего! Замечательного, дикого и неукротимого.
Тайная жизнь боевых кораблей какая-то, блин, мне тут приоткрылась… Даже как-то неудобно за них. Но, похоже, кораблям это всё нипочем.
Короче, абордаж удался.
Корабль, кстати, оказался не собственный рода Олдриных, а взятый в аренду у флота самообороны Первопрестольной. Именно поэтому под прошлогодний удар Орды он не попал, и потому уцелел. Кажется, я теперь понимаю, как они там умудрились слить Орде орбитальное сражение.
Первопрестольной повезло, что ни она, ни её звезда Орде не нужны. Они в принципе не особо охотно посещают системы жёлтых и оранжевых карликов, предпочитая довольствоваться либо красными, либо голубыми гигантами.
Целью Орды был Лунный Дворец, огромная искусственная станция на орбите. Сосредоточение власти Императора и место нахождения трона Империи. Император вместе с двором просто перебросили Дворец на орбиту Второпрестольной, под защиту Первого имперского флота. Сбежали, другими словами, без боя, бросив планету на произвол Орды.
— Как вы познакомились с Евгением? — спросил я у Октавии, пока мы собирали разбежавшихся по всему кораблю морячков, а потом конвоировали их к челноку для спуска на планету. Собрали их всего человек пятнадцать.
— Корабли много общаются друг с другом, — Октавия пожала плечами. — Особенно между полетами. А у меня в Пантеоне было много свободного времени. Ну, мы и познакомились.
— Но ты же не корабль, — прищурился я.
— Конечно нет, — не возражала Октавия. — Я куда лучше.
Это точно. Она уже принесла мне несколько побед, а сколько еще принесет? Стоит её отблагодарить как-то. А что может быть нужно такому андроиду как она?
— Октавия, — произнес я. — А чего бы тебе хотелось?
Октавия помолчав окинула меня теплым собственническим взором с ног до головы и с легкой улыбкой ответила мне: