Ну, а затем начался горный серпантин через джунгли. Ехали долго, часа полтора. Мимо проносились закусочные с каким-то прямо-таки космическими ценниками на еду — бутерброд за десять имперок, например. Ларьки с сувенирами, вроде портретов князя в красной рамочке.
— Он давно в этом поместье? — спросил я у всезнающей Октавии.
— Анализ новостей говорит о том, что по меньшей мере восемь лет.
— И почти оттуда не выходит?
— Ага.
— Ну, это заметно, — констатировал я.
После был первый досмотровый пункт — вышли двое рослых, но не по возрасту пузатеньких господина в цветастой, слегка потешной розоватой униформе. Гвардейцы, понял я.
Прочитали данные наших имплантов, упёрлись в документы, и, конечно же, у них тут же возникли вопросы по поводу половины нашей команды.
Во-первых, они накинулись на Гоги Моррисона.
— Нелегал.
— Нарушитель.
— Террорист незадокументированный.
— Необходимо арестовать до выяснения.
Ну, и приготовились взять его под белы рученьки, чтобы проводить в округлой формы глайдер, который мне почему-то захотелось назвать «бобик».
— Эй, тише, — я тут же поднялся с места. — Вы покушаетесь на свободу аборигенного федеративного племени планеты Гербера. Он имеет все дипломатические данные и удостоверение, выданное полицейским управлением имперского города Королёв. Очень серьёзным управлением, я вам должен сказать. Лучше вам с ним не связываться. Вот, взгляните.
И я продемонстрировал пластиковую карту с чипом, наспех сооружённую в бортовой лаборатории «Принца Евгения».
На лицевой стороне фотография, имя, фамилия, название племени и печать.
Чип внутри же был простенький, Октавия помогла закодить, распотрошив старые запасы — точно такие же текстовые данные, картинка, городская цифровая подпись, уникальный номер, привязанный к казначейскому счёту городской казны, ну и крохотное личное файловое хранилище всего на сотню терабайт. Так сказать, с возвращением в XXI век. Простенько и дёшево, всё в одном. У меня в планах было всем пустынгерам такие выдать.
— Что это? — резонно спросили гвардейцы.
— Лучше не связываться! — поддакнул Макс, слегка привстав с сиденья.
Гвардейцы боязливо шарахнулись от него, но бедного перепуганного Гогу отпустили.
— А вы… вам точно восемьдесят два года? — спросил затем гвардеец Макса. — И почему у вас такое странное имя при рождении — Рядовой пять тысяч четыреста тридцать два?
— Я дитя войны, — нахмурил брови Макс и добавил многозначительно. — Повидал разное дерьмо.
Я думал, что вопросы у гвардейцев закончились, но они обратились к Октавии.
— Вышлите акт полной проверки, пожалуйста.
— Не поняла, поясните, — потребовала она.
— Акт полного сканирования всех хранилищ на вирусные угрозы и закрытия уязвимостей.
— Простите! — возмутилась она. — Вы меня, вероятно, спутали с портовой кибершлюхой. Я высший имперский серв. У меня другая архитектура.
— Высший? — почесал затылок тот, что помоложе. — Что за высший.
— Столичная фифа, — прошептал старший в ответ. — Я читал про таких, обычно обслуживает императора или первую сотню, а этот парень… наверное… кого-то из них убил и себе забрал…
— Я всё слышу! — заметил я.
Гвардеец приосанился, прокашлялся и спросил.
— По какому вопросу? Вы на экскурсию, или…
— Личное срочное приглашение князя, — сказал я и продемонстрировал через коммуникатор копию письма.
Я ожидал бурной реакции, мигом открывшихся ворот, торжественного сопровождения…
Нет, ноль эмоций.
— Ага. Через полкилометра получите номер очереди и ждите. При возвращении через данные ворота номер сбрасывается.
— Очереди? — усмехнулся я. — Личное. Срочное. Приглашение князя.
Гвардейцы переглянулись, и на их лицах прочиталась улыбка. Беззлобная, в общем-то, но с покровительственными нотками.
— Герберцы… — вздохнул старший. — Что с вас взять. Тут у всех личное. И у всех срочное. Иных княжеский двор не рассылает.
— И сколько… ждать? — спросила Даша.
— Да недолго! — воскликнул молодой. — Вот-вот, через пару дней князь оправится от хандры и всех примет!
Мы двинулись вперёд.
— Ты это видела? — мрачно спросил я Дарью.
— Что молодой это так пошутил? Что издевался? Что вовсе не пару дней? Видела. Ну, что ж, посмотрим.
Через полтора километра была развилка. С одной стороны — указатель на некую «экскурсионную замковую тропу». А с другой — высились прозрачные ворота с голограммой.
И здоровыми цифрами.
Одна тысяча четыреста сорок семь.
— Эм… — сказала Даша, резко затормозив.
— Э…
— Хм…
— Ну, ладно, — сказал я. — Даш, езжай вперёд. Мне уже просто интересно.
Номерок — свеженапечатанный на принтере, приличных размеров — мы получили. Ну, а там — действительно было интересно.
Там началась пробка, конец которой терялся в серпантине между джунглей. Перед нами стоял десяток разного вида фургонов, или даже практически небольших капсульных челноков с нервными, раздражёнными купчишками и разного рода баронетами.
Некоторые были с семьями. Большинство — с вооружённой охраной, превратившие свой десяток квадратных метров под глайдером в периметр безопасности.
Я положил Потёмкина на сиденье, подхватил Чёрный Молот на плечо, вышел из машины и пошёл дальше.
За мной увязался Гоги Моррисон. Пущай прогуляется, одному не так скучно.
Дальше глайдеры стояли под тентами от дождя, примерно как на пикнике делают. С раскладными стульчиками.
А ещё чуть далее… начинались номера тех, кто здесь уже сильно долго.
— Да. Дела. Интересное племя, — сказал Гоги.
На опушке леса горели костры. Стояли грубо сколоченные из чего попало шалашики. Пахло мясом — интересно, каким.
Мужики у костров сидели небритые, одичавшие.
Промеж шалашиков гуляли коробейники и разного рода мутные ребята.
— Пирожки горячие. Всего сто имперок штука. Покупайте, дальше по очереди будут дороже.
— Место в очереди! Шестьдесят тысяч — день! Сегодня скидка для вас…
— Слышь… парень, купи у меня бластер? А? Наградной… инкрустирован александритом.
— Э! Чего смотришь, сударь! Мимо проходи, не задерживайся!
На опушке леса была вырублена площадка для игры то ли бадминтон, то ли в лапту. Дети возились в придорожной пыли.
— Дяденька? А что это за штуковина у тебя на плече? Я таких никогда не видел!
— Вода!!! Воду раздают! — раздался голос, и мимо нас побежали десятки людей — некоторые одеты прилично, а некоторые — в настоящее рваньё.
Ко мне же пролетел дрон-репортёр. Увидел меня, посветил фонариком и упёрся камерой в лицо.
— О, вы новенький! Расскажите, как вы оказались здесь? Расскажите свою историю.
— По личному приглашению князя, — ответил я.
— Это понятно. Расскажите, как вы готовились к этому? Каковы были ваши эмоции, когда вы узнали, что князь не принимает уже… несколько лет? Точно ли уверены, что хотите остаться?
— Неправда! — выкрикнул пьяный старик, сидящий на бревне неподалёку. — В прошлом году принял целых десять человек! Я помню тот день, день Великого Движения Очереди!
— Да фигня это всё. Это впереди стоящие сдались, — сказал кто-то сбоку.
— Брось! Изыди, неверующи!
Значит, несколько. Несколько лет. Что ж, это было заметно. Именно за такое время формируется типичное поселение бездомных в разного рода развитых странах.
Я отмахнулся от назойливого дрона-репортёра и обнаружил, что Гоги пропал. Попросту растворился где-то в соседних зарослях.
— Вот зараза, — сказал я и спросил Октавию по внутренней связи — благо, здесь ничего не глушилось. — Гоги вернулся к глайдеру?
«Нет, господин рыцарь. Тут какие-то мутные мужики пришли, просят у нас глайдербайк на запчасти. Мы держим оборону».
— Мне вернуться? — спросил я, перехватывая молот поудобнее.
— Нет… они вооружены… кажется, это называется копьём. У нас Потёмкин… Он уже на них плотоядно поглядывает.
— Не позволяйте ему съесть номерок, — напомнил я.
Дальше начались уже совсем интересные штуки. Столб, к которому был приколочен портрет князя, вокруг которого валялись разного рода ритуальные предметы.
Длинный сарай из обломков обшивки глайдеров, на котором было написано «школа».
Пара могилок с голографическими надгробиями.
Три сгоревших глайдера, которые столкнули на обочину, и бывшие соседи которых стояли рядом.
Забор, за которым глайдер, переделанный в шатёр, в окружении трёх ржавых неподвижных сервов с копьями и арматурой в руках. Хозяин сидел по пояс голый, на шее висело ожерелье… брр, не хотелось бы мне знать, из чего это ожерелье.
Длина бород у пары встреченных господинов здесь достигала метра.
В Пантеоне, припоминаю, точь-в-точь такие же по облику товарищи торговали мудростью, сидя на картоночке на берегу священной реки Ганг.
— Стою в очереди. Двести тысяч — день, — послышалось откуда-то сбоку.
Я присмотрелся — профессиональных «стоятелей в очереди» было несколько. Это были прилично одетые и выбритые ребята, но явно не дворянских сословий. При оружии. Явно ночевали в дорогом отеле, а здесь работаю посменно. Наверное, как-то через ту самую «экскурсионную тропу» сюда проникают.
— Гоги! Ты где! — крикнул я пару раз.
Гоги нигде не было.
До начала очереди я так и не дошёл. Но замок впереди разглядел — в неоготическом стиле, со сказочного вида мостом через горное ущелье. И на мосту, и перед ним, и перед гигантскими закрытыми дверьми — стояли глайдеры, фургончики, какие-то ржавые сооружения.
— Дальше нельзя, — проворчал старик, который жарил крысу на палочке на обочине дороги. — Какой у вас номер, молодой человек?
— Да я только посмотреть, только спросить, только справку подписать.
— Все вы только спросить! Не положено. Номер в очереди есть — значит, надо ждать.
Сколько ты сидишь здесь, старец? — спросил я старикана.
— Шесть… нет, нет… Уже семь лет! и три месяца.