И понял, что попал в небольшую западню — до дверей я попросту не мог дотянуться, да и открыть рукой с молотом в ней я не мог. А трос уже был короткий, не раскачаешься толком.
Применить снова молот, но уже горизонтально? Нет, разрушать пентхаус своей собеседницы мне не хотелось. Да и запаса мощности уже не могло хватать, последний раз получилось совсем слабенько.
Тем временем затрещало сверху уже как-то слишком подозрительно. Игры с гравитационными воронками так просто не проходят. Я понял, что надо спешить. Подтянулся рукой, махнул молотом, но уже в холостую, как маятником — перехватился на полметра вверх. Потом ещё, и ещё — до самой двигательной установки. Трос, как выяснилось, попросту был не то приварен, не то привязан где-то сверху, и даже не шёл к противовесу лифта. Потом зацепился молотом за бортик, перепрыгнул, используя крохотный уступ внизу…
И едва не свалился вниз с двухсотметровой высоты — потому что часть установки с редукторами, блоками и противовесом лифта за моей спиной затрещала и повалилась вниз, в шахту лифта.
— Да уж. Пронесло. Выходит, остался у меня дух авантюризма. Не перестал я лазить в кладовки к нелюбимым женщинам!
Я оказался на чердаке пентхауса, заваленном всяким хламом. Судя по паутине и мелким тварям, пробежавшим и пискнувшим где-то в углу — сюда не заглядывали уже пару десятилетий. В общем, полное погружение в жизнь постаревшего мегаполиса.
Снаружи, в пентхаусе, слышалась музыка и женский смех.
Не дай боже сейчас её предложение окажется какой-нибудь маловыполнимой чепухой!
Не найдя ни одной нормальной открытой двери, применил грубую физическую силу, отковырял какую-то ручку, открыл дверь — и упёрся в деревянную стенку.
Можно подумать — тупик, но я понял, что нет. Я уже близко к цели. Женский смех и музыка стали очевидно громче. Недолго думая, проломил стенку молотом… и оказался в просторном шкафу, заваленном пышными платьями.
— Чёрт возьми, что у вас тут происходит? — прокомментировал я своё появление, выбираясь из шкафа.
Женский смех стих.
Я оказался в просторной не то спальне, не то гостиной, в которой происходило что-то среднее между оргией, девичником и карнавальным представлением.
Три полуголых юноши в набедренных повязках и звериных масках, и три абсолютно обнажённые девушки со скорбными лицами, исполняли на огромной кровати настолько затейливые акробатические этюды, что, признаться, я не видел по молодости ни на одной соответствующей видеопомойке в компьютерной Пантеона.
Признаться, даже я загляделся на некоторое время. Даже не знаешь в таких ситуациях — похвалить или осудить за оригинальность. Или, будь я чуть более авантюрым и неразборчивым в связях — поучаствовать?
Впрочем, чего это я. Конечно же, правильный ответ — осудить. У меня с первого же мгновения не возникло ни минуты сомнений, что юноши и девушки являются абсолютно нашими, герберскими рабами-пустынгерами, о которых упоминала когда-то Виктория.
А рабовладельческий метод ведения хозяйства я мог только осудить.
За этим представлением, сидя на стульчиках вдоль стены, наблюдала Лидия и две её подруги в дорогих, шитых бархатом и золотом халатах. Попивали коктейли, а увидев меня — мигом замолчали и принялись разглядывать.
— А про этого ты не рассказывала, — сказала она.
— Эффектное появление!
— А почему он в одежде?
Лидия, надо сказать, моего появления испугалась. Вжалась вся в кресло, испуганно заморгала, затем рявкнула рабам:
— Вон! Освободите помещение! В гостиной оденьтесь! Люция, Лариса — я совсем забыла, у меня же сегодня деловое совещание… вынуждена вас попросить покинуть меня… Дрого вас проводит.
— Но как он… как он появился из шкафа?
— Но мы же… мы же заплатили за напитки и представление! — воскликнула одна из «подруг».
Никаких, значит, не подруг. Значит, заказчицы — а Лидия устраивает для них эти «представления». Отлично.
Впрочем, меня это не касается. А даже если и касается — то точно не сейчас буду с этим разбираться.
Все присутствующие, тем не менее, убрались.
— К делу, — сказал я, присев на широченную кровать, которая всё ещё пахла молодыми телами и развратом. — Что за мулька с князем?
Лидия вздохнула, поправила причёску.
— Мулька… что за слова-то такие? мулька очень простая. У меня есть отец… он княжеский егерь. Он не очень в хороших отношениях со мной… Как видишь, мне приходится жить в таком ужасном, жутком месте…
Место, надо сказать, я бы жутким не назвал — пентхаус, хоть и явно был не сильно новым, сиял чистотой, роскошью и разного рода излишествами в архитектуре и интерьере. Напитки в минибаре, накрытая «поляна» — всё это уж точно не говорила о нищите.
Впрочем, всё познаётся в сравнении. Я мог предположить, как бы жила Лидия, дочь егеря, если бы у неё всё было хорошо.
Я усмехнулся.
— В общем, ты хочешь использовать меня как какой-то инструмент, чтобы примириться с отцом. Я угадал?
— Ну… ты угадал. Если я приведу к нему имперского рыцаря, героя битвы на Хтони — это точно произведёт на него эффект.
— Я пока не очень понимаю, как это связано с князем, — ответил я. — И чем может быть мне полезно?
Лидия прищурилась.
— Ты знаешь что-нибудь про княжескую охоту? Вижу, что не знаешь. Раньше это было ежегодное мероприятие, Заповедный остров — его личные охотничьи угодья… Это был грандиозный праздник, в котором участвовали все видные рода…
В её голосе чувствовалось сожаление.
— А потом с князем что-то случилось, я знаю.
— Откуда знаешь? А, ты же видел Великую Очередь. Да, случилось. На самом деле, Игорь Артемьевич ещё несколько раз проводил охоты после того случая…
— После какого случая? — решил расспросить я.
— А. Так ты не знаешь… не важно. Так вот, охота… я знаю, что моему отцу нужен кто-то, чтобы выманить князя на охоту. Вы идеально для этого подходите.
Я хохотнул.
— Звучит, как будто я буду живой приманкой для гончих. И мне до сих пор непонятно, почему твой папаша-егерь не может просто прийти к князю и организовать для него охоту. Если ты продолжишь говорить загадками — думаю, мне правильнее будет завершить наш разговор и откланяться.
А сам стал думать, как выбраться отсюда.
Попросить подкинуть? Как-то это некрасиво было для меня. Или уговорить Солнышко приземлиться? Или — снова магически исчезнуть в шкафу, спуститься по шахте… Только трос же оборвался, и как теперь спускаться?
Да уж. Неужели ты, Саша, снова попал в какую-то затейливую западню?
— Скоро тебе всё станет ясно! В общем, завтра мы летим к отцу, сегодня ты остаёшься у меня…
Она встала и, медленно и весьма двусмысленно наклоняясь, поставила коктейль на прикроватный столик.
— Почему это ты так решила? — усмехнулся я.
— Потому что так удобнее, имперский принц. И потому что я вам нравлюсь! — прищурила она глаза.
Доверия у меня к ней было ровно ноль. Но интуиция подсказала — да, Саша, это шанс. Это ровно тот самый шанс, который приведёт тебя к князю. Уцепись за него, иди к нему, и всё получится.
— Окей, — несколько неожиданно для самого себя согласился я. — Куда хоть полетим-то?
— Большой Заповедный, разумеется. На охотничью базу князя. Там красиво, тебе понравится!
Я кивнул. Скинул куртку и улёгся, как был, на эту самую на кровать, предварительно написав пару сообщений своим.
И шёлковым одеялком укрылся.
— Это… моя кровать, — сообщила Лидия.
— Мне без разницы, — ответил я.
Я очень быстро провалился в сон, хотя часовой пояс здесь был совсем не тот же, что у нас в отеле. Надо пользоваться случаем хорошо выспаться, когда он представляется.
Мало ли что.
Ночью ко мне пробрались под шёлковое одеяло и пытались будить жаркими поцелуями и разного рода любопытными тактильными ощущениями. Не знаю, проснулся ли я, ответил ли до полной взаимностью на них, или нет. Или это был сладкий, хоть и немножко неправильный сон.
Но проснулся я связанным и с кляпом во рту.
Пу-пу-пуу.
Вокруг кровати стояла полдюжина парней с первого этажа небоскрёба, и ещё пара пустынгеров-рабов.
Все глядели на меня с опаской.
Что ж, это было, во-первых, вполне ожидаемо. А во-вторых — попросту смехотворно!
Ведь они связали, мать его, имперского принца! И Лидия наверняка должна была знать и видеть, как я применяю способности Большого Взрыва.
Я ещё раз убедился, что хитрость и ум — категории вовсе не равнозначные. Можно обладать должного рода коварством и проворачивать разного рода мутные схемы, но совершенно не думать «вглубь и вширь» и не учитывать все факторы.
Связали они меня объективно плохо. И для меня это было хорошо.
Молот, оставленный у входа в шкаф со стороны чулана, они, похоже, так и не нашли. Иначе бы обязательно проговорились про него, или показали мне. Это тоже хорошо. О блокировке сигнала импланта внутреннего экрана — а такие средства точно были — они тоже не подумали. В стальной саркофаг меня запихнуть, или вроде того — уже бы усложнили мне жизнь, создали помехи.
Я тут же настрочил парочку сообщений кому надо.
Технически я мог хоть сейчас вызвать сначала Первозванный Свет, потом щитом раскидать их всех…
Но тут появилась Лидия, наклонилась надо мной и сообщила:
— Не волнуйся, пупсик, мы сейчас поедем к папочке… И я привезу ему подарок! Он даже не мог мечтать о таком.
Тут-то я и громко замычал, заорал через кляп. Заёрзал! Потому что никто, никто не смеет просто так называть меня пупсиком против моей воли! Я же, твою налево, имперский принц, и вовсе не пупсик, грязная ты стерва!
Надеюсь, это выглядело правдоподобно. На самом деле, конечно, я помычал и поёрзал, чтобы изобразить гнев, испуг, вот это всё, что должен испытывать связанный по рукам и ногам «подарочек для папочки». Чтобы отвести подозрения.
Меня погрузили на челнок. Лёгкий, атмосферный, на семь мест. За рулём была одна из вчерашних подруг Лидии, Лариса, кажется, а главный организатор мероприятия сидела рядом с ней, то и дело оглядываясь на меня и подмигивая.