— Да чтобы я с тобой, рыцарский ублюдок, мило беседовал⁈ — начал Череп.
Удар гаечного ключа на этот раз пришёлся в висок. И посильнее.
Очнулся он через минуты три, уже будучи крепко привязанным к креслу монтажной лентой и со связанными руками.
— Пылевое облако! Кто-то распылил! — крикнула Даша с кормы.
Корабль заметно повело в бок. Я похлопал обездвиженного Черепа по плечу:
— Посиди-ка немного, нам за пульт, и отстреляться надо будет. А потом мы с тобой всё-таки мирно побеседуем.
— Ублюдки! Хрен вы победите! — рявкнул он мне в спину, когда я возвращался. — Крестовский вас всех уроет! Он и мне подговнил из-за того, что с Церберовыми повздорил!
— А поподробнее? С кем повздорил, почему? — крикнул я ему, а сам принялся выруливать на место для стрельбы.
— Хрен тебе! Ничего не скажу!
А нас меж тем начался последний, третий круг. Последние три стрельбы — седьмая, восьмая и девятая.
На стрельбище мы догнали неповоротливого «Левиафана», чей экипаж опять мазанул, на этот раз дважды из трёх, и теперь наворачивал круги.
А мы тоже мазанули. Правда, один раз. А когда уже заканчивали круг и намеревались покинуть стрельбище — явился «Рагнарёк».
— Что-то странно… — сказала Даша. — Чего это он?..
Не сбавляя хода, он нёсся прямо на трибуны зрителей. Оказавшись прямо посередине штрафного круга, корабль затормозил маневровыми, видимо, прицелился и стрельнул из бластерной пушки прямо по будке жюри!
— По радио объявлена тревога! — сообщила Октавия. — Участник с Орхидеи взбунтовался.
— Да я вижу.
У него осталось девять выстрелов — столько заложено программно на пушку. И стрелять он может, по идее, только в направлении мишеней. Но, видимо, что-то сделал с навигацией, раз получилось обмануть код. К нему уже спешили патрульные челноки Церберовых. Стреляли бластерами, пустили магнитную сеть.
Вторым выстрелом он снёс антенны жюрейского челнока. А третьим развернулся к трибунам. Как раз где-то там, на втором ряду, стояла яхта Иоланты.
Надо его остановить, понял я. И вывернул штурвал вбок. Снова режим прозрачной кабины. Прицелился, приноровился… и, уходя со стрельбища, установил щит — всё тот же, «сложный», в относительной системе координат. Ровно перед очередным выстрелом — да так, что дуло бластерной пушки рвануло шрапнелью во все стороны! Тоже ничего хорошего, учитывая число собравшихся кораблей. Но куда лучше, чем если бы он попал по мирняку.
И уже уходя со стадиона, я увидел, как бластерной пушкой вдарила с яхты Иоланта. Прямо по боковым маневровым, вспарывая, как консервным ножом, бочину нарушителю правил.
Конечно, вышло это нам боком. Теперь мы шли последними, пятыми.
1 место — Буцефал (зелёные)
2 место — Сверчок (оранжевые) — + 6,5 минут
3 место — Луиза (чёрные) + 7,5 минут
4 место — Левиафан (голубые) — + 9,5 минут
5 место — Скотинка (фиолетовые) + 10 минут
6 место — Разрушитель Лекс (красные) — выбыл
7 место — Стремительный Лось (желтые) — выбыл
8 место — Рагнарёк (синий) — дисквалифицирован
— Играешь в спасителя? — усмехнулся позади Череп. — Ну-ну. Видал я таких! Правильных. Заканчивали знаешь где? В запаянном гробу, либо в вакууме. Со вспоротым кислородным!
Я решил с ним побеседовать. Благо, у нас было в запасе минут десять времени.
— Именно поэтому ты такой неправильный, Мариус Чемберлен? Типа, лучше бесконечно нарушать чужие правила, чем следовать установленным? Будешь плохишом — и будешь больше нравиться девочкам с первой парты? Признайся — ты просто боишься, что потеряешь контроль над своей жизнью, если будешь подчиняться закону!
— Ты мне тут психологию не пропагандируй! — огрызнулся Череп. — Я этих ваших психологов имперских с лестницы спускал только так.
— Ты же герберец?
— По батюшке — в десятом поколении! — гордо вздёрнул он подбородок. — Солтынгеры с северного побережья Мёртвого Моря! А предки по матушке — с Гиацинта.
— Твои родители живы?
— Нет, — он отвернулся. — Замочили их, когда мне было десять. Их и брата старшего… Что, зубы заговорить мне хочешь? В душу влезть, да? Вы, с центральных, все такие, лишь бы в душу влезть да нагадить там потом!
— Угомонись, Череп, мне всего лишь скучно! И ты у меня гость, вот и развлекаю тебя беседой. Октавия, налей-ка ему чаю. Только осторожно, если руки будет распускать — в челюсть с локтя, своим коронным.
Октавия не сильно была рада этой просьбе, но бросилась выполнять.
— Что, красоточка, вот мы и остались вдвоём, хе-хе? Садись-ка ко мне на коле… кхе-кхе-кхе! — усмехнулся Череп, но затем забулькал и закашлялся.
Я оглянулся: судя по всему, Октавия опрокинула ему чашку чая прямо в лицо, едва не выбив зубы.
Тут можно было ждать взрыв эмоций, но чаёк внезапно подействовал отрезвляюще. Некоторое время, он, конечно, сквернословил и обзывал членов экипажа, но вскоре пришла стадия принятия.
— Ладно, лыцарь, — сказал он, откашлявшись и став серьёзным. — Я с твоей летающей консервы, похоже, уже не денусь… Пленник я у вас, так?
— Ты гость. Просто ты сам выбрал вариант, при котором нам пришлось связать дорогого гостя.
— Вот. Гость. Поэтому я вот что тебе скажу. На подлёте к восьмой стрельбе, сразу после отсечки, держись к левому краю относительно зенита.
— Потому что — что?
Череп оскалился, затем сплюнул сукровицу с разбитой губы.
— Потому что мы там справа на прошлом круге мину с Костяном оставили! На обломках. И сработает она на третьей или четвертой посудине.
— Что ж, не думал, что это скажу — но спасибо, Череп, — усмехнулся я.
— Подотрись своей благодарностью! Это я не для тебя делаю, а для себя. Сдохнуть не хочу.
Так или иначе, на этот раз он не обманул. На отсечке этапа, всего в паре сотен километров до стрельбища, мы снова шли четвёртыми.
1 место — Буцефал (зелёные)
2 место — Сверчок (оранжевые) — + 4,5 минут
3 место — Луиза (чёрные) + 9,5 минут
4 место — Скотинка (фиолетовые) — + 10,5 минут
5 место — Левиафан (голубые) + 11 минут
А Сверчок-то, Сверчок, как вперёд вырвался! И понятно почему — вон они, потемневшие и выгоревшие бустеры, ровно такие же, что я сбросил целый круг с лишним назад.
Признаться, я немного переживал за Ганса — потому что ему предстояло состязаться с «Буцефалом», который почти всю игру был безоговорочным лидером гонки.
Даша взяла правее, как и планировали. А «Левиафан», увидев окно возможностей, пошёл сбоку, на обгон.
И подставился под мину, как и обещал Череп. Бабахнуло ярко и знатно, обломки полетели в разные стороны. Только вот мина оказалась не слева, а внизу.
До нас, впрочем, сначала ничего не долетело. Но следом, уже на раненом Левиафане, сработала какая-то совсем незнакомая дрянь. Скорее всего, какой-то мощный электромагнитный щит, технологии Гиацинта, мгновенно отрубивший всё в радиусе пары километров.
И оставшиеся в вакууме соколки, отразившись щитом, полетели в нас! Я услышал гулкие удары по композитным щитам.
Свет и гравитация моргнули, нас подбросило, а затем приземлило.
— Скотинка! Скотинка, ты живой?
— А⁈ Где я⁈ О боже, я в космосе! Госпожа! И вы в космосе! Что происходит⁈ Где я⁈ Это уже гонка? Она же через шесть часов!
— Что за фигня? Мы же его восстановили. И опять, главное, это чёртово второе стрельбище.
Даша прошлась по мониторингу и сообщила:
— Ну, да. Восстановили. А потом начали копировать копию в резервный мозг. А там же диски старые, медленные… Вот и ошибка копирования получилась. В общем, «мозг пополам» это называется, откатился до старой копии.
— Ясно. Опять амнезия!
— Ха-ха! Видал, как! — довольно заржал Череп. — Если бы вы прошли ближе — вас бы размазало. Всё, рыцарь, теперь ты у меня в долгу, понял, да?
Порой его борзотность меня весьма веселила.
— В долгу? Ничего ты охреневший! Сиди-ка ты смирно, а не то я тебе, гость дорогой, не то рожу лентой замотаю. Я ещё спрошу у тебя, почему мина оказалась внизу, а не слева.
— Э! Я так и сказал! Снизу!
Я тогда подумал — может, и правда, показалось? Неправильно запомнили? Нет, фигня какая-то. Но спорить об этом было не самое лучшее время. Мы на всех парах мчали к стрельбищу, откуда только-только выходила «Луиза», задержавшаяся на штрафные круги.
— Вот же стерва, — процедил Череп, дёргаясь на стуле и вперя гляделки в круп чёрного истребителя на экране. — Ну-ка, лыцарь, дай-ка мне управление! Ненавижу быть наблюдателем, ничего сделать не могу! Я ей преподам урок! Эй, как там тебя, Илюха! Давай! Развяжи мне руки! Я сейчас три из трёх выбью, а штрафным — ей в гузно!
— Октавия, — попросил я, когда мы вставали на стойку для стрельбы. — Возьми-ка запасной комплект носков из отсека с запасной одеждой и всё-таки запихай нашему гостю в рот.
— Да молчу я, молчу! — сказал Череп.
И ведь реально замолчал. А вот другой фактор мы не учли…
— Последнее предупреждение. Итак, выровняли, Илья — стреляй. Да, Скотинка, мы забыли тебе сказать!..
— Ох, изверги! Что они наделали! Юрик! Бедный Юрик! Они…
— Да-да, сейчас ты будешь стрелять по своему бывшему другу, — обрадовала его Октавия.
— Вы знали, и молчали! Я же сейчас буду стрелять по своему собственному…
— В третий раз.
— В третий⁈
Надо ли говорить, что с такими отвлекающими факторами, как Череп и Скотинка, мы выбили два из трёх. Штрафной круг — лишние сорок секунд. Очень, очень некстати.
— Кажется, я понял, — сказал я тихо Даше, но так, чтобы было слышно Черепу. — Череп испугался за свою жизнь, и хочет, чтобы мы плелись в самом хвосте. Чтобы все мины сработали до нас, и гарантированно его до финиша довезли. Это он с виду крутой, а так — ссыкло-ссыклом.
— Похоже на то, — подыграла мне Даша. — Главное, я не понимаю — он же всё ещё в гонке, он мог бы первым прийти, пусть и не на своём корабле… Но боится.
— Э, вы там чего такое несёте? Вы за базаром следите! Я вам не ссыкло!