Проклиная неосторожность спутников, царь прикрыл рукой глаза, чтобы свет не лишил его ночного зрения. Но в этой предосторожности не было нужды. Сквозь опущенные веки царь увидел: пламя померкло, но не исчезло совсем. В снопе идущего от очерченного круга света застыла черная фигура с вытянутыми вперед руками. А в шаге от нее, раскачиваясь, как пьяный, стоял Шотар. И меч его никак не мог опуститься… Заклинание мага держало руки капитана крепче цепей.
Фаргал был в шести шагах. В одном хорошем броске. Но кто поручится, что маг не остановит и его руку?
Решение пришло мгновенно.
— Бей!!! — взревел Фаргал во всю мощь луженой глотки.
И власть его голоса, власть, куда более привычная для капитана, чем власть мага, сделала свое. Широкий клинок обрушился на голову черной фигуры. Удар был неверен: меч повернулся в руке и не раскроил черепа. Но тяжелый меч оглушил колдуна. Как подкошенный повалился он на землю. Но очерченный магом круг продолжал излучать свет, а существа, которых не пригвоздили кинжалы воинов, поднимались одно за другим. Три человека с тревогой наблюдали, как вырастают меж деревьев темные фигуры.
Одна, две, десять… Каждый понимал: врагов может оказаться и целая сотня. Даже таким бойцам, как Фаргал и его спутники, не устоять на открытом месте против сотни вооруженных врагов. Да, вооруженных! Когтистые лапы тварей сжимали кривые сабли.
— Ко мне! — закричал Фаргал.
И прыгнул в освещенный круг.
Два его спутника тут же оказались рядом. Чудища уже обступили кольцом. Зазвенела сталь. Мечи с хрустом врубились в жесткую, как дерево, плоть нелюдей. Пылающие глаза тварей, оскаленные пасти — со всех сторон. И чудовища оказались куда более живучими, чем люди. Монстр, которому меч Фаргала отсек руку до самого плеча, перехватил саблю другой и вновь пытался достать Владыку Карнагрии. Хотя из раны струей лилась кровь или что-то похожее на кровь. Второй удар развалил голову чудовища. Клинок обрушился на плечо Фаргала. Но кольчуга выдержала, а второго удара не последовало.
Ужасало то, что атака происходила в полном молчании. Только звон металла, хруст и тяжелое дыхание людей. А сами твари, казалось, даже не дышали. Хотя были живыми, если из их ран лилась кровь.
Врагов оказалось не меньше трех десятков, и лишь одно преимущество было у людей: быстрота! Чудовища двигались куда медленнее, чем воины. Это удивило бы Фаргала, будь у него время удивляться.
Груды тел громоздились вокруг, но твари продолжали напирать, не обращая внимания на потери. Люди отступили… Теперь они сражались, почти касаясь друг друга плечами…
И вдруг все кончилось.
Три воина стояли с опущенными мечами, переводя дыхание. А вокруг не осталось ни одного чудовища, способного нападать.
— Нам повезло! — проговорил Люг. — Ловить их в такой темнотище — сущее мучение! А так — дело сделано, и никаких забот!
— Все целы? — спросил Фаргал.
— Да! Похоже на то! — откликнулись его соратники.
— Разве это бойцы! — воскликнул Люг. — Просто ходячие… дрова!
— Ладно, ладно, — пробормотал царь. И вдруг вспомнил:
— Маг!
Как удачно вспомнил. Человек. А в этой компании один лишь колдун мог быть назван человеком (насколько можно назвать человеком колдуна), и он уже начал подавать признаки жизни.
— Заткни ему рот, вождь! — велел царь, схватив чародея за руки.
Пока сокт запихивал подвернувшуюся тряпку в рот чародея, тот очнулся, замычал, дико завращал глазами.
— Подержи-ка! — Фаргал передал Шотару левую руку колдуна, наступил лежащему на живот.
Тот вырывался с крайним ожесточением, но Фаргал был сильнее раз в пять.
Хрустнула кость. Глаза мага налились кровью, мычание стало еще громче, он дергался под коленом царя, как придавленная ящерица. А Фаргал совершенно спокойно, один за другим переломал все пять пальцев правой руки чародея. А потом то же проделал с левой рукой.
— Обыщи его, вождь! — приказал он сокту.
Тот с рвением выполнил приказ.
Вскоре горка предметов, от которых лучше держаться подальше, громоздилась на земле. Люг, смысливший в магии побольше, чем император Карнагрии, оглядел их один за другим, три отложил в сторону, остальные забросал ветками, достал трут, кремень с кресалом.
Шотар по собственной инициативе скрутил руки и ноги чародея ремнями, третьим же обвязал голову, чтобы маг не выплюнул кляп.
— Я прихвачу одну из тварей! — сказал Люг, вскидывая на плечо труп.
Шотар поднял с земли связанного мага.
Их кони прибежали на свист хозяев. Но Фаргалу пришлось подержать жеребца сокта, пока тот пристраивал у него на шее тело монстра. Конь храпел, рвался, и только исполинская сила Фаргала помогла Люгу закончить дело. С магом было проще.
Дорога назад показалась легче и короче. Уже через час воины были в лагере.
Семеро мужчин собрались в палатке Шотара. Сам хозяин, царь, Бехер, Люг и два мага: Мескес и Бауран Семиглаз. Третий маг, Сабатонис, караулил снаружи: дело рискованное. Потому и избран шатер Шотара, а не царский.
Собственно, мужчин в шатре было восемь. Посередине, прямо на земле (ковер предусмотрительно убрали, чтобы не загадить), рядом с трупом убитой твари, привезенной соктом, валялся пойманный чародей. И свирепо пялился на своих мучителей.
Мескес начал с твари. Потыкал неизменной костяной палочкой, посыпал какой-то желтой дрянью, постучал ногтем по оскаленным острым зубам. Наконец задрал твари плащ, чтобы убедиться в отсутствии признаков пола.
— Нежить! — констатировал он.
И утратил к трупу интерес.
Темное лицо мага, с острым носом и черными, выкаченными — то ли от природы, то ли от волнения — глазами, заставило Мескеса задуматься.
Выпрямившись, он пропел заклинание, силой Яго возвращавшее змеелюдям-оборотням исконный облик.
Браслет на запястье Люга немедленно запульсировал.
— Ты уж нас совсем за тупиц считаешь! — проворчал сокт.
Маг не ответил. Он изучал пленника.
Наглядевшись сполна, Верховный чародей повернулся к Баурану.
— Да? — спросил Мескес.
— Определенно! — согласился Семиглаз.
Мескес взялся за кисть одной из связанных рук
колдуна.
— Я для верности переломал ему пальцы! — сказал Фаргал.
— Дело прошлое, государь! Он их уже срастил!
— Каков! — покачал головой сокт. — Но мы повторим, раз ему понравилось!
— Ни к чему!
Мескес достал из кошеля две тонкие нити, перевязал ими пальцы колдуна, пошептал.
Маг задергался, замычал.
Шотар пнул его ногой.
— Лежать!
— Вот и хорошо! — промурлыкал Мескес. — Люг! Вынь-ка кляп у него изо рта!
— Не опасно? — осторожно спросил Бехер.
— Мы проследим, Алый! — басом откликнулся Семиглаз. — А то как же он с вами говорить будет?
— А будет? — поинтересовался Бехер, к колдовству, колдунам, чарам и даже к своим, царским магам относившийся с опаской.
— Заговорит! — свирепо заявил Шотар. — Или я ему шкуру спущу от шеи до задницы! Да солью присыплю, чтоб получше сохранился!
Колдун, которого как раз освободили от кляпа, злобно засмеялся.
Как ни странно, Мескес присоединился к нему своим дребезжащим хохотком.
— Ну, капитан! — укоризненно произнес Семиглаз. — Что ж он тебе, разбойник? Ему твои пытки, что девке — щипок! А кожу он себе новую нарастит раньше, чем ты коня вычистишь!
— Особое отношение! — Мескес поднял узловатый палец. — Слуга Аша пред нами!
— Вот как? — Шотар подошел поближе. — Может, добить его — и дело с концом? Или его и прикончить нельзя?
— Убить можно всякое создание, что на свет родиться несчастье имело! — сказал Верховный маг. — Даже вот это! — Он указал на труп монстра. — Нам же с братом моим по ремеслу крайне любопытно узнать о твари, что послал на тебя, государь, этот чародей! А уж тебе, я мыслю, желательно узнать, зачем черная душа сделала сие?
— Тебе придется остаться при своем невежестве, червь! — прошипел чародей.
Бауран тут же оказался рядом, поднял руку.
Но Мескес покачал головой.
— Пусть поговорит! — произнес он добродушно. — По его разумению я и впрямь червь, ибо не властен вызывать демонов! Зато… — Он шагнул к колдуну. — Я властен натравить на тебя твоих собственных демонов, черная душа!
Его высохшая коричневая рука повисла над глазами лежащего мага.
— Ты силен и быстр, черная душа! — промурлыкал Мескес. — А нынче ж беспомощен, как младенец!
И грозно:
— Видишь его?
— Да, — вдруг севшим голосом ответил колдун. — О! Нет! Нет!
— Да! — В голосе Мескеса прозвучало торжество. — Вот я, червь, уберу эту границу, и он возьмет тебя, черная душа, возьмет слабого и беспомощного…
Воины с трепетом наблюдали, как меняется лицо лежащего на земле. То, что видел колдун, было так страшно, что панический ужас, выразившийся на лице чародея, тронул даже отважное и безжалостное сердце вождя соктов.
Один лишь Фаргал наблюдал за происшедшей переменой с холодным интересом.
— Нет, — чуть слышно пролепетал колдун. — Нет! Не смей! Я… скажу. Скажу!
— Вот и хорошо! — одобрительно произнес Мескес. — Я-то знал, что ты согласишься! Ну, повременим!
Чудовищное напряжение, исказившее лицо плененного чародея, ушло. Мышцы его расслабились. Колдун обрел несвойственный ему умиротворенный вид.
— Я знал, что нет таких тайн и такого страха, которые не стоило бы отдать под угрозой подобной участи! — проговорил Мескес.
Лицо колдуна опять свела судорога. Но — только на краткое мгновение.
— Ты послал тварь убить меня? — резко спросил Фаргал. — Кому ты служишь? Ладару?
— Я служу Ашу! Только Ашу! — прошептал маг, и тень гордости легла на его темное лицо. — Но моему господину не уберечь меня сейчас! По воле моего бога и силой его создал я хранилище для демона, что был прислан старшим моим собратом! Я — великий маг!
Последнее прозвучало довольно жалко.
— Демон должен был убить царя? — спросил Мескес.
— Нет, не убить. Царь должен был исчезнуть… исчезнуть навсегда.