– О да, мой отец! – фыркнул Элиас.
– …И, пожалуйста, не сердитесь из-за скандальных слухов – ведь это слухи и не более того – касательно Джошуа. Он не испытывает к вам ненависти! Ваш брат столь же верен вам, как и я!
– В этом у меня нет сомнений, – ответил король. – Я отправлю гарнизон в Вественнби, как только буду готов, но не раньше!
Несколько мгновений Элиас смотрел на обоих, широко раскрыв глаза.
Давно молчавший Прайрат протянул руку и коснулся рукава туники Элиаса.
– Пожалуйста, милорд, – сказал он, – сейчас не место и не время для подобных вещей… – он бросил дерзкий тяжелый взгляд на Джошуа, – …но я смиренно подчиняюсь.
Король посмотрел на своего любимца, потом коротко кивнул:
– Ты прав. Я позволил себе испытать гнев из-за ерунды. Прошу меня извинить, дядя, – сказал он Изгримнуру, – ты прав, сегодня жаркий день. Прости мне мою вспышку. – Элиас улыбнулся.
Изгримнур быстро закивал.
– Конечно, сир. В такую духоту можно легко поверить в дурные слухи, – ответил он. – Какая странная погода для этого времени года, не правда ли?
– Так и есть. – Элиас повернулся и широко улыбнулся, глядя на священника в красной сутане. – Прайрат, несмотря на свое священное положение в церкви, похоже, не может убедить Бога дать дождь, о котором мы все молимся, – не так ли, советник?
Прайрат бросил странный взгляд на короля и втянул голову в ворот сутаны, точно черепаха-альбинос.
– Пожалуйста, милорд… – сказал Прайрат, – давайте вернемся к нашему разговору и предоставим господам вновь заняться фехтованием.
– Да. – Король кивнул. – Пожалуй, мы так и поступим.
Они зашагали прочь, но через пару шагов Элиас остановился и медленно повернулся к Джошуа, который поднимал деревянные мечи из травы.
– Ты знаешь, брат, – сказал король, – прошло уже много времени с тех пор, как мы скрещивали клинки. И сейчас, наблюдая за тобой, я вспомнил прежние времена. Почему бы нам не обменяться несколькими ударами, раз уж мы оба оказались на турнирном поле?
Джошуа ответил не сразу.
– Как пожелаешь, Элиас, – наконец сказал он и бросил один из деревянных мечей королю, который ловко поймал его за рукоять правой рукой.
– …На самом деле, – сказал Элиас, и по его губам пробежала быстрая улыбка, – мы не брались за мечи с тех пор… как произошел тот несчастный случай. – Теперь Элиас заговорил более серьезно. – Тебе еще повезло, что ты потерял не ту руку, которой фехтовал.
– Да, мне повезло. – Джошуа сделал полтора шага и повернулся лицом к Элиасу.
– С другой стороны, – начал Элиас, – я неудачно выразился. Мои извинения. Как раз наоборот, жаль, что нам приходится фехтовать этими убогими деревянными веслами. – Он взмахнул тренировочным мечом. – Я получаю такое удовольствие, глядя, как ты используешь… кстати, напомни мне имя твоего тонкого клинка? Ах да, Найдел. Жаль, что у тебя его здесь нет. – Элиас без предупреждения прыгнул вперед и нанес сильный удар слева, стараясь попасть Джошуа в голову. Принц принял удар на свой клинок, отскочил в сторону и тут же сделал ответный выпад. Элиас уверенно его перехватил. Братья отступили на шаг назад и принялись кружить, внимательно наблюдая друг за другом.
– Да. – Джошуа, худое лицо которого стало скользким от пота, выставил меч перед собой. – Жаль, что я не взял Найдел. И жаль, что у тебя нет Сияющего Когтя.
Принц сделал быстрый рубящий удар, а вслед за ним длинный выпад. Король мгновенно отскочил и тут же перешел в контратаку.
– Сияющий Коготь? – сказал Элиас, дыхание которого участилось. – Что ты имеешь в виду? Ты же знаешь, меч похоронен вместе с отцом.
Он вновь перешел в наступление и начал теснить Джошуа.
– О, я знаю, – ответил Джошуа, парируя его выпады, – но королевский меч, как и королевство… должны быть мудро – выпад, – и с гордостью, – встречный выпад, – мудро и осторожно использованы… наследником.
Два деревянных клинка сошлись со стуком топора, вгрызающегося в дерево. Затем рукояти мечей и лица Элиаса и Джошуа оказались на расстоянии в несколько дюймов друг от друга. Под рубашками напряглись мышцы; на мгновение оба почти застыли, лишь тела слегка подрагивали от напряжения. Наконец Джошуа, который не мог удерживать рукоять двумя руками, в отличие от короля, почувствовал, как его клинок начал опускаться. Быстрым гибким движением он разорвал дистанцию, отскочив назад, и вновь выставил перед собой меч.
Они стояли друг против друга, грудь каждого тяжело вздымалась, и в этот момент над турнирным полем пронесся пронзительный колокольный звон: на Башне Зеленого Ангела отбивали полдень.
– Ну вот и все, господа! – сказал Изгримнур с болезненной улыбкой. Теперь уже не могло быть ни малейших сомнений, что братья люто ненавидели друг друга. – Звонит колокол, значит, наступило время обеда. Давайте будем считать, что у вас ничья? Если я сейчас не окажусь в тени и не найду бутыль с вином, то, боюсь, мне не дожить в этом году до Праздника святого Эйдона. Мои старые северные кости не приспособлены для такой жары.
– Герцог прав, милорд, – проскрипел Прайрат, положив руку на запястье Элиаса, продолжавшего сжимать меч. На губах священника появилась змеиная улыбка. – Мы с вами можем закончить наше дело на обратном пути.
– Ладно, – проворчал Элиас и бросил меч через плечо, тот несколько раз перевернулся в воздухе и упал в траву. – Спасибо за тренировку, брат. – Он повернулся и предложил Прайрату руку.
И оба зашагали прочь, один в алом, а другой зеленом одеяниях.
– Что скажешь, Джошуа? – спросил Изгримнур, забирая деревянный меч из руки принца. – Выпьем вина?
– Да, пожалуй, – ответил Джошуа, наклоняясь, чтобы поднять жилеты и брошенный королем меч, потом он выпрямился и посмотрел вслед уходившему брату. – Неужели мертвые всегда стоят между живыми, дядя? – тихо спросил он и провел рукой по лицу. – Не имеет значения. Пойдем, поищем прохладное место.
– Правда, Джудит, все в порядке. Рейчел не будет возражать…
Протянутая рука Саймона застыла в нескольких дюймах от миски для замешивания. Хватка Джудит, пусть ее руки были пухлыми и розовыми, оказалась достаточно сильной.
– Проваливай. «Рейчел не будет против», как же! Рейчел сломает каждую косточку в моем хрупком старом теле. – Отпихнув руку Саймона ему на колени, Джудит сдула прядь волос с лица и вытерла пальцы о покрытый пятнами фартук. – Мне бы следовало предвидеть, что при первом появлении аромата эйдонитского хлеба ты примчишься сюда, точно собака из лагеря Иннискрича.
Саймон принялся рисовать грустные узоры на посыпанной мукой стойке.
– Но, Джудит, у тебя горы теста – почему ты не хочешь дать мне немного попробовать? – взмолился Саймон.
Джудит встала со стула и подошла к одной из сотен кухонных полок, грациозно, точно баржа на безмятежной реке.
Два поваренка бросились в стороны, словно напуганные ласточки.
– Интересно, а где… – задумчиво заговорила она, – …горшок со сладким маслом? – И, пока она стояла, приложив палец к губам, Саймон подобрался к миске.
– И не думай, парень, – бросила Джудит через плечо, даже не посмотрев в его сторону. Неужели у нее глаза со всех сторон? – Дело не в том, что теста слишком мало, Саймон, Рейчел не хочет, чтобы ты перед ужином испортил аппетит. – Она продолжала изучать полки, на которых были аккуратно расставлены самые разные припасы, а Саймон откинулся на спинку стула и проворчал что-то под нос.
Несмотря на то что порой его здесь поджидали разочарования, кухня всегда оставалась замечательным местом. Длиннее даже покоев Моргенеса, тем не менее она казалась маленькой и домашней, наполненной пульсирующим теплом печей и запахами самых разных вкусностей. В железных котлах варилась баранья похлебка, эйдонитский хлеб выпекался в духовках, над затянутыми паром окнами, подобно медным колокольчикам, свисали коричневые связки лука. Воздух наполняли ароматы специй, терпкие имбирь и корица, шафран, гвоздика и острый перец. Поварята вкатывали в дверь бочки с мукой и соленой рыбой или плоскими деревянными лопатками доставали из печей караваи хлеба. Один из старших учеников кипятил на огне в котелке с миндальным молоком рисовый клейстер для королевского десерта. А сама Джудит, крупная добрая женщина, превращала гигантскую кухню в невероятно уютное место и управляла жизнью в ней, не повышая голоса, настоящая повелительница с проницательным взглядом в королевстве, полном кастрюль, котелков и огня.
Она вернулась, отыскав нужный горшок, на глазах огорченного Саймона взяла ложку с длинной ручкой и полила маслом переплетенные эйдонитские буханки хлеба.
– Джудит, – наконец заговорил Саймон, – если Праздник святого Эйдона почти наступил, почему нет снега? Моргенес сказал, что он никогда не видел, чтобы в это время года его не было.
– Чего не знаю, того не знаю, – деловито ответила Джудит. – За весь новандер ни разу не было дождя. Значит, выдался сухой год. – Она нахмурилась и снова полила маслом ближайшую буханку.
– Горожане начали поить овец и коров из рва Хейхолта, – сказал Саймон.
– Неужели? – удивилась Джудит.
– Да. Там даже видны коричневые круги возле края, где ушла вода. И есть места, где она едва доходит до колен!
– И ты, конечно, нашел все, – проворчала Джудит.
– Думаю, да, – с гордостью ответил Саймон. – А в прошлом году в это время вода там уже полностью замерзла. Ты только подумай!
Джудит оторвалась от глазировки хлеба и посмотрела на Саймона бледно-голубыми добрыми глазами.
– Я знаю, что, когда происходят подобные вещи, это всех удивляет, – сказала она, – но не забывай, парень, нам нужна вода. У нас больше не будет вкусных трапез, если не пойдет дождь или снег. Ты же знаешь, мы не можем пить воду из Кинслага.
В Кинслаге и Гленивенте, втекавшем в озеро, вода была соленой, как в море.
– Я знаю, – ответил Саймон. – И уверен, что скоро пойдет снег или дождь, раз уж так тепло. Просто нас ждет очень странная середина зимы.
Джудит собралась что-то ответить, но остановилась, глядя на дверь через плечо Саймона.