– Кто-то очень спешил и сломал древко, чтобы было невозможно опознать стрелу, – добавил доктор.
Им пришлось немного подождать, пока у Исаака не прекратится рвота, после чего они поспешили в замок.
Глава 9Дым на ветру
– Так ты сумел его получить? Он догадался? – Все еще бледный, несмотря на долгие часы, проведенные на солнце, Джеремия, подпрыгивая, точно овечий мочевой пузырь в рыбачьей сети, шел рядом с Саймоном.
– Я его получил, – прорычал в ответ Саймон. Возбуждение Джеремии его раздражало; оно никак не вязалось с мужественной значительностью их миссии. – Ты слишком много думаешь.
Джеремия не обиделся.
– Ну если ты получил, – ответил он.
Главная улица, никак не защищенная от жара открытого полуденного неба, была почти пустой. Тут и там стражники в желтой форме, чтобы показать, что они служат графу Брейагару, а также с зеленой королевской лентой Элиаса стояли, прислонившись к дверным проемам, или играли в кости возле закрытых лавок. Хотя утренняя торговля на рынке давно закончилась, Саймону казалось, что на улицах гораздо меньше простого народа, чем обычно. По большей части на глаза ему попадались бездомные, наводнившие Эрчестер в последние зимние месяцы, они уходили от пересыхавших рек, ручьев и колодцев, стояли и сидели в тени каменных стен и зданий, равнодушные лица, ленивые движения, лишенные цели. Стражники проходили мимо или даже переступали через них так, словно это бродячие собаки.
Друзья свернули с Главной улицы на Дорогу Таверн, самую большую улицу, идущую перпендикулярно Главной. Здесь людей оказалось заметно больше, однако в основном это были солдаты. Жара загнала почти всех под крыши, горожане с бутылками в руках выглядывали из окон и с пьяным равнодушием наблюдали за Саймоном, Джеремией и полудюжиной других пешеходов.
Крестьянская девушка в домотканой юбке – скорее всего, дочь конюха, если судить по кувшину, который она несла на плече, – быстро прошла мимо них. Несколько солдат засвистели и что-то прокричали ей вслед, расплескав пенистое пиво в пыли возле подоконников таверны. Девушка даже головы не повернула в их сторону, только еще больше опустила подбородок к груди. Из-за спешки и тяжести кувшина она шла короткими шагами, и Саймон одобрительно смотрел, как покачиваются ее бедра, даже повернулся, чтобы подольше наблюдать за девушкой, пока она неожиданно не свернула в переулок и не исчезла из вида.
– Саймон, пойдем! – позвал Джеремия. – Это здесь!
Посреди квартала, среди зданий, выстроившихся вдоль Дороги Таверн, точно булыжник на выщербленной дороге, стоял собор Святого Сутрина. В каменном фасаде тускло отражалось терпеливое солнце. Высокие арки и опоры отбрасывали тонкие тени на гнезда горгулий, чьи оживленные перекошенные лица радостно смотрели вниз, горгульи хихикали и обменивались шутками над головами серьезных святых. Три вялых вымпела свисали с флагштоков над высокими двойными дверями: зеленый дракон Элиаса, Столб и Дерево Церкви, внизу – золотая на белом поле корона города Эрчестера. Два стражника стояли, опираясь на распахнутые двери и опустив пики острием вниз.
– Ну вот, а ты боялся, – мрачно сказал Саймон, и вместе с Джеремией они поднялись по двум дюжинам широких мраморных ступеней.
Когда они оказались возле дверей, один из стражников лениво перегородил пикой широкий дверной проем. Кольчужный капюшон он отбросил назад, и тот, точно вуаль, падал ему на плечи.
– Ну и что вам нужно? – прищурившись, спросил стражник.
– Письмо для Брейагара. – Саймон смутился, когда его голос дрогнул. – Для графа Брейагара от доктора Моргенеса из Хейхолта. – И он немного демонстративно протянул стражнику свернутый пергамент.
Тот, кто заговорил с ним, бросил небрежный взгляд на печать. Второй продолжал смотреть на резную перемычку двойных дверей, словно рассчитывал найти там освобождение от службы на сегодня.
Первый стражник пожал плечами и вернул пергамент.
– Как войдете, сразу сверните налево, – сказал он. – И не болтайтесь там понапрасну.
Саймон с негодованием расправил плечи. Когда он станет стражником, то будет вести себя достойнее, чем эти скучающие небритые идиоты. Неужели они не знают, какая это честь – носить зеленые королевские мундиры? Они с Джеремией прошли мимо них и оказались внутри прохладного собора Святого Сутрина.
В вестибюле все застыло в неподвижности, даже воздух, но Саймон видел, как свет играет на движущихся фигурах за дальним дверным проемом. Вместо того чтобы сразу свернуть в левую дверь, он оглянулся проверить, не следят ли за ними стражники – но те, конечно, потеряли к мальчишкам всякий интерес, – а потом решительно зашагал вперед, чтобы посмотреть на огромную часовню собора.
– Саймон! – с тревогой прошипел Джеремия. – Что ты делаешь? Они сказали, что нужно идти туда! – И он показал на левую дверь.
Не обращая внимания на приятеля, Саймон заглянул в дверной проем. Джеремия, что-то недовольно бормоча под нос, подошел к нему сзади.
«Как это похоже на религиозную картину, – подумал Саймон. – Там ты видишь Усириса, а вдалеке Дерево, лица крестьян из Наббана и все остальное на переднем плане».
Действительно, часовня была огромной, с таким высоким потолком, что она казалась целым миром. Солнечный цвет, смягченный цветными окнами, как если бы он проходил сквозь облака, устремлялся вниз с огромной высоты. Вокруг алтаря двигались священники в белых одеяниях, чистили и полировали все вокруг, точно горничные с бритыми головами. Саймон решил, что они готовятся к службе на Праздник Элизии, до которого оставалась неделя или две.
Ближе к двери так же деловито, но без очевидной общей цели расхаживали стражники, солдаты в желтых туниках Брейагара сновали туда и обратно, выполняя мелкие поручения, периодически среди них появлялись одетые в зеленое эркингарды или придворные Эрчестера в черном. Две группы выглядели так, будто существовали совершенно отдельно друг от друга; Саймон только через некоторое время разглядел ряд досок и табуретов, установленных между передней и задней частями собора. Тут его посетило небольшое прозрение, и он сообразил, что это не ограда, чтобы деловито сновавшие священники оставались внутри, как ему показалось сначала, – нет, они предназначались для того, чтобы не пропускать внутрь солдат. Складывалось впечатление, что епископ Домитис и священники так и не отказались от надежды, что собор не будет постоянным местом пребывания стражи.
Когда Саймон и Джеремия поднимались вверх по лестнице, им пришлось еще трижды показать стражникам письмо, и все они оказались более внимательными, чем те, что стояли у входных дверей, – либо из-за того, что находились в тени, а не на солнце, либо причина состояла в том, что объект, который они охраняли, был ближе. Наконец Саймон и Джеремия оказались в помещении, заполненном стражниками, перед суровым ветераном с отсутствующим зубом, на поясе у которого висело множество ключей, а равнодушное лицо свидетельствовало о реальной власти.
– Да, лорд Брейагар сегодня здесь. Отдайте мне письмо, я его передам. – Сержант невозмутимо почесал подбородок.
– Нет, сэр, мы сами должны отдать письмо. Оно от доктора Моргенеса. – Саймон старался, чтобы его голос звучал твердо.
Джеремия смотрел в пол.
– Ах, вот оно как? Подумать только. – Сержант сплюнул на пол, усыпанный опилками, из-под которых тут и там выглядывали плитки. – Пусть укусит меня Эйдон, что за день такой? Ладно, подождите здесь.
– Ну и что тут у нас? – Граф Брейагар, сидевший за столом, на котором стояли остатки трапезы из мелких птиц, приподнял бровь.
У него были тонкие черты лица, почти терявшиеся в отвисшем двойном подбородке, и руки музыканта с изящными, длинными пальцами.
– Письмо, милорд. – Саймон опустился на одно колено и протянул пергамент.
– Ну так давай его сюда, мальчик. Разве ты не видишь, что я обедаю? – У графа был высокий, как у женщины, голос, но Саймон слышал, что Брейагар слыл превосходным фехтовальщиком и его изящные руки убили множество людей.
Когда граф, шевеля блестевшими от жира губами, прочитал письмо, Саймон постарался расправить плечи и держать спину прямой, точно древко пики. Ему показалось, что седой сержант наблюдает за ним, поэтому вздернул подбородок и стал смотреть перед собой, думая, как выгодно он отличается от сутулых тупиц, что стояли на страже у дверей собора.
– …Пожалуйста, рассмотрите… подателей сего письма… на предмет службы его светлости… – читал вслух Брейагар.
То, что граф выделил одно слово, заставило Саймона на мгновение запаниковать – неужели Брейагар заметил, что слово «подателей» исправлено на множественное число? Саймон написал окончание слова небрежно, чтобы у графа не возникло подозрений.
Граф Брейагар, не сводя глаз с Саймона, передал письмо старшему сержанту. Пока тот его читал, еще медленнее, чем Брейагар, дворянин оценивающе оглядел юношу с головы до ног, потом бросил быстрый взгляд на коленопреклоненного Джеремию. Сержант вернул письмо и улыбнулся – и Саймон увидел, что на самом деле у него не хватает двух зубов и розовый язык мелькает в темном проливе.
– Что же. – Брейагар произнес эти слова на выдохе, словно скорбную ноту. – Моргенес, старый аптекарь, хочет, чтобы я принял пару замковых мышей и превратил их в мужчин. – Он взял с тарелки крошечное бедро и принялся его жевать, почти сразу добравшись до кости. – Невозможно.
Саймон почувствовал, как у него подгибаются колени, а желудок устремляется к горлу.
– Но… почему? – запинаясь, спросил он.
– Потому что вы мне не нужны. У меня достаточно солдат. Я не могу вас взять. Никто не начнет посевную, пока не пойдет дождь, а у меня уже выстроилась очередь из мужчин, желающих получить работу, которая их прокормит. Но, что еще важнее, я не хочу вас брать – пару жирных городских парней, не знающих настоящей боли, если не считать легких шлепков по розовой заднице за кражу вишен. Так что проваливайте. Если начнется война, если ухмыляющиеся язычники в Эрнистире будут продолжать противиться воле коро