– Я думаю, ты прав, парень, – прошептал Моргенес. – Клянусь берцовой костью Нуанни! Но как бы я хотел, чтобы ты ошибся. – Он снова принялся изучать замок. – Отправляйся в другой конец коридора и слушай, не идет ли кто-то, хорошо?
Пока Саймон стоял на страже, Моргенес выудил из кожаного мешочка длинный тонкий клинок с деревянной рукояткой и весело помахал им Саймону.
– Меч наракси. Я знал, что настанет время, когда он мне пригодится!
Доктор приставил его к замочной скважине, и лезвие легко вошло внутрь, даже осталось немного места. Моргенес вынул свою «отмычку», достал крошечный флакон из мешка и зубами вытащил пробку. Саймон завороженно наблюдал, как Моргенес наклонил флакон и вылил на длинное, тонкое, как игла, лезвие темную тягучую жидкость, затем быстро засунул кончик в замочную скважину; жидкость оставила блестящие следы снаружи.
Моргенес несколько раз повернул рукоять меча, отступил и начал считать на пальцах. Когда доктор трижды сосчитал пальцы на каждой руке, он снова взялся за рукоять и повернул, затем скорчил гримасу и снова отступил назад.
– Иди сюда, Саймон. Тут нужны сильные молодые руки, – сказал Моргенес.
Повинуясь указаниям доктора, Саймон сжал рукоять странного инструмента и принялся ее поворачивать, но несколько раз его потные ладони соскальзывали с полированной рукояти, тогда он сжал ее сильнее и вскоре почувствовал, как в замке что-то щелкнуло. А через мгновение засов отошел в сторону. Моргенес кивнул, и Саймон плечом открыл дверь.
Тлевшая на стене связка тростника давала совсем мало света. Когда Саймон и доктор подошли, они увидели, что прикованный к дальней стене принц поднял голову, и его глаза широко раскрылись, словно он их узнал. Его губы зашевелились, но они услышали лишь хриплый вздох. Все вокруг забивал запах сырой тухлой соломы.
– О… мой бедный принц Джошуа… – сказал Моргенес.
Пока доктор быстро изучал кандалы принца, Саймон мог лишь смотреть, чувствуя себя совершенно беспомощным, словно происходившее в этот момент ему снилось. Принц стал болезненно худым и бородатым, как придорожный кликуша; кожу, которая просвечивала сквозь рваную мешковину, покрывали красные язвы.
Моргенес что-то прошептал Джошуа Однорукому на ухо, потом достал свой мешок, вытащил из него маленький горшочек, в каких леди носят краску для губ, быстро вылил немного содержимого сначала на одну ладонь, затем на другую и снова посмотрел на оковы принца. Обе руки Джошуа были прикованы к массивному железному кольцу на стене, одна за запястье, другая за худое предплечье.
Моргенес закончил растирать ладони и передал горшочек и мешок Саймону.
– А теперь будь хорошим мальчиком, – сказал он, – и прикрой чем-нибудь глаза. Я обменял том Плесиннена Мирмениса в шелковом переплете – единственный к северу от Пердруина – на этот навоз. И надеюсь… Саймон, пожалуйста, закрой глаза…
Когда юноша поднимал руки, он успел заметить, как Моргенес тянется к кольцу, которое приковывало цепи принца к камню. Через мгновение розовая вспышка света проникла сквозь переплетенные пальцы Саймона, и одновременно раздался треск – словно кто-то ударил молотком по сланцу. Когда Саймон открыл глаза, он увидел, что принц Джошуа лежит на полу вместе с цепями, а Моргенес стоит рядом с ним на коленях. Ладони доктора дымились. Кольцо в стене почернело и изогнулось, как сожженная лепешка.
– Фу! – простонал доктор. – Я надеюсь… надеюсь, мне никогда не придется это повторять. Ты можешь поднять принца, Саймон? Я очень ослабел.
Джошуа неуклюже повернулся и огляделся по сторонам.
– Я… думаю… Я смогу… идти. Прайрат… что-то мне дал.
– Чепуха. – Моргенес глубоко вздохнул и с трудом поднялся на ноги. – Саймон сильный парень – иди сюда, мальчик, хватит пялиться! Подними уже его!
После недолгой возни Саймону удалось обмотать все еще свисавшие с рук Джошуа цепи вокруг его пояса, и с помощью Моргенеса он посадил его себе на закорки, как ребенка. Он немного постоял на месте, опасаясь, что не сумеет сделать ни шага, но потом слегка подпрыгнул и переместил Джошуа повыше, после чего оказалось, что даже с цепями сможет нести принца на спине.
– Убери глупую улыбку с лица, Саймон, – сказал доктор, – нам еще нужно поднять его по лестнице.
Каким-то образом они справились – Саймон кряхтел и едва не плакал от усилий, а Джошуа слабо цеплялся за ступени. Моргенес подталкивал их сзади и шепотом подбадривал. Это был долгий, кошмарный подъем, однако им удалось добраться до главной кладовой. Моргенес поспешил обогнать Саймона, когда тот, по-прежнему с принцем на спине, прислонился к одному из мешков, чтобы немного перевести дух.
– Где-то, где-то здесь… – бормотал Моргенес, пробираясь между плотно сложенными припасами.
Когда доктор оказался у южной стены комнаты, держа перед собой хрустальный шар, он принялся за поиски всерьез.
– Что?… – начал спрашивать Саймон, но доктор жестом заставил его замолчать.
Моргенес то появлялся, то снова исчезал за грудами бочек, а Саймон вдруг почувствовал легкое прикосновение к волосам – принц тихонько гладил его по голове.
– Настоящий. Настоящий! – выдохнул Джошуа.
Саймон почувствовал, как что-то влажное потекло по его шее.
– Нашел, – послышался приглушенный, но довольный голос Моргенеса. – Идите сюда!
Саймон с трудом поднялся, слегка пошатнулся под тяжелой ношей и понес принца вперед. Доктор стоял возле голой каменной стены и указывал в сторону пирамиды из бочек. Свет хрустального шара делал его тень гигантской.
– Что вы нашли? – спросил Саймон, поудобнее пристраивая принца. – Бочки?
– Ясное дело! – Доктор рассмеялся.
Изящным движением он повернул крышку верхней бочки на пол-оборота. Ее боковая сторона тут же отошла в сторону, словно это была дверь, открыв вход в темную пещеру.
– Что это? – спросил Саймон, с подозрением взглянув на Моргенеса.
– Проход, глупый мальчишка. – Моргенес взял его за локоть и подвел к открывшейся бочке, которая едва доходила ему до груди. – Замок полон тайных ходов, он похож на соты.
Саймон нахмурился и наклонился, вглядываясь в темноту.
– Там?
Моргенес кивнул. Саймон понял, что идти он не сможет, опустился на колени и медленно начал вползать в бочку, принц продолжал ехать у него на спине, словно юноша превратился в фестивального пони.
– Я не подозревал, что в кладовых есть такие проходы, – признался Саймон, и его голос эхом отозвался в бочке.
Моргенес наклонился, чтобы помочь Саймону не удариться головой о край бочки.
– Саймон, на свете больше вещей, о которых ты ничего не знаешь, чем того, что известно мне. Я в отчаянии от отсутствия равновесия. А теперь закрой рот и поторопись.
Они смогли выпрямиться во весь рост, когда оказались с другой стороны «двери»: хрустальный шар Моргенеса осветил длинный неровный коридор, самый обыкновенный, но полный пыли.
– Кстати, Саймон, – заговорил Моргенес, когда они рядом зашагали вперед. – Жаль, что у меня нет времени показать тебе, мимо каких комнат крадется этот коридор – в некоторых из них находились покои величайшей и очень красивой леди. Она использовала проход, чтобы устраивать тайные свидания. – Доктор посмотрел на Джошуа, лицо которого лежало на шее Саймона. – Он спит, – пробормотал Моргенес. – Все спят.
Коридор поднимался вверх и опускался вниз, поворачивал направо и налево. Они миновали множество дверей, замки на некоторых давно заржавели, у других ручки блестели, как новенькие монетки. Один раз они прошли мимо серии маленьких окошек, Саймон бросил в одно из них быстрый взгляд и с удивлением обнаружил, что видит силуэты часовых на западной стене. Порозовевшие облака указывали на место, где заходило солнце.
«Должно быть, мы находимся над залом трапезной, – удивленно подумал Саймон. – И когда только мы успели так высоко подняться?»
Они уже спотыкались от усталости, когда Моргенес наконец остановился. В этой части змеившегося коридора не было окон, и стены украшали лишь гобелены. Моргенес приподнял один из них – и Саймон увидел серую каменную стену.
– Не тот, – задыхаясь, пробормотал доктор и поднял следующий – на этот раз там оказалась деревянная дверь.
Он приложил к ней ухо, немного послушал, а потом открыл.
– Зал Архивов. – Он указал на освещенный факелами коридор. – От него всего несколько… сотен шагов до моих покоев…
Когда Саймон со своим пассажиром прошли в дверь, он позволил ей закрыться с негромким, но властным щелчком. Саймон оглянулся, но не смог разглядеть дверь среди других деревянных панелей, идущих вдоль стены коридора.
Им осталось преодолеть лишь один открытый участок, короткий забег от восточных дверей Архива через внутренний двор. Они поспешили по окутанной темнотой траве, старясь держаться ближе к стене и не споткнуться о плющ. В какой-то момент Саймону показалось, будто он заметил движение в тени у стены на противоположной стороне двора: что-то крупное слегка переместилось, словно наблюдало за ними, знакомая сутулая фигура. Но во дворе быстро темнело, и у него не могло быть полной уверенности – лишь черное пятно двигалось у него перед глазами.
Саймон чувствовал острую боль в боку, словно кто-то сжал его ребро кузнечными щипцами Рубена. Моргенес, который хромал впереди, распахнул дверь. Саймон неверной походкой прошел внутрь, осторожно опустил свою ношу, а потом, задыхаясь, и сам улегся на прохладные каменные плиты пола, весь покрытый потом. Мир раскачивался вокруг него в головокружительном танце.
– Вот, ваше высочество, выпейте это – скорее, – услышал Саймон голос Моргенеса.
Через некоторое время он открыл глаза и приподнялся на локте. Джошуа сидел, опираясь спиной о стену, Моргенес присел рядом на корточки с коричневым керамическим кувшином в руках.
– Теперь лучше? – спросил доктор.
Принц слабо кивнул.
– Я уже чувствую себя сильнее. Этот напиток похож на тот, что мне давал Прайрат… но не такой горький. Он сказал, что я слишком быстро слабею… и что я им нужен сегодня ночью.