– Ты послушай меня, – сказал Бинабик. – Я сейчас разведу костер. А потом приготовлю ужин. – Бинабик быстро собрал кучу хвороста и сложил его в круг между камнями. – Дерево весеннее, к тому же сырое, но, к счастью, мы с этим легко будем справляться.
Тролль сбросил с плеча кожаную сумку, поставил ее на землю и начал энергично в ней рыться. Уставшему Саймону его присевшая на корточки маленькая фигурка казалась похожей на ребенка: Бинабик смотрел в сумку, поджав губы и сосредоточенно прищурившись – будто шестилетний мальчишка, который изучает ползущего жука.
– Ха! – наконец сказал тролль. – Найдено! – Бинабик вытащил из сумки маленький мешочек размером с большой палец Саймона.
Он взял щепотку какого-то порошка, высыпал его на зеленый хворост, затем достал из-за пояса два камня и ударил одним о другой. Вылетевшая искра несколько мгновений шипела, а потом тонкий завиток желтого дыма по спирали устремился вверх. Еще через мгновение вспыхнуло дерево, и очень скоро в круге из камня весело потрескивал уютный огонь. Пульсирующее тепло убаюкивало Саймона, несмотря на голодные спазмы в желудке, голова у него начала опускаться, опускаться… Но нет – на него накатил страх, – как он может заснуть, когда находится в лагере незнакомца! Ему надо… он должен…
– Сиди и грейся, друг Саймон. – Бинабик отряхнул руки и встал. – Я скоро очень вернусь.
Глубокая тревога не покидала Саймона – его беспокоило, куда отправился тролль. Быть может, пошел за сообщниками? За друзьями-разбойниками? Однако у него не нашлось сил, чтобы проследить за уходившим Бинабиком. Глаза юноши были устремлены на будто живое пламя, на языки, подобные лепесткам мерцающего цветка… огненный мак, подрагивавший на теплом летнем ветру…
Он выплыл из огромного облака пустоты и обнаружил у себя на коленях массивную голову серой волчицы. Бинабик присел на корточки возле огня и возился с чем-то непонятным. Саймон чувствовал, что голова волка не должна лежать на коленях у человека, но не сумел найти у себя в сознании соответствующих ниточек, чтобы это исправить… к тому же сейчас уже почти ничего не казалось ему важным.
Когда он проснулся в следующий раз, Бинабик согнал Кантаку с его колен, чтобы предложить большую чашку с чем-то теплым.
– Он уже достаточно холодный, чтобы пить, – сказал тролль и помог Саймону поднести чашку к губам.
Отвар оказался душистым и невероятно вкусным, а еще от него пахло осенними листьями. Саймон выпил его до конца, и ему показалось, что он чувствует, как по его венам растекается расплавленная кровь леса, согревавшая и наполнявшая его тайной силой деревьев. Бинабик налил ему еще одну полную чашку и сам выпил отвара. Жесткая свинцовая хватка тревоги, не отпускавшая шею и плечи Саймона, растворилась, и его наполнило приятное чувство легкости, которое одновременно принесло с собой удивительную тяжесть и тепло, и Саймона снова потянуло в сон. Засыпая, он слышал приглушенные удары собственного сердца, словно они долетали до него сквозь толстую шерсть усталости.
Саймон почти не сомневался, что они пришли в лагерь Бинабика по меньшей мере за час до заката, но, когда снова открыл глаза, лесная поляна была залита утренним солнцем. Он заморгал, чувствуя, как исчезают последние нити сна – птица?…
Птица с блестящими глазами в золотом ошейнике, в котором отражалось солнце… старая сильная птица, глаза которой полны мудрости небес и широкого взгляда на мир… а с хитинового когтя свисает красивая рыба, и ее чешуя мерцает всеми цветами радуги…
Саймон вздрогнул и попытался поплотнее завернуться в тяжелый плащ, потом посмотрел на молодые весенние листья у себя над головой, которые солнце превратило в изумрудную филигрань, неожиданно услышал стон и перевернулся на бок – посмотреть, что происходит.
Бинабик, скрестив ноги, сидел у костра, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Перед ним на плоском камне были разложены белые предметы странной формы – кости. Тролль издавал необычные звуки – быть может, пел? Саймон некоторое время за ним наблюдал, но так и не сумел понять, чем тролль занят. Что за удивительный мир!
– Доброе утро, – наконец сказал Саймон.
Бинабик виновато вздрогнул.
– О! Это друг Саймон! – Тролль улыбнулся через плечо, быстро собрал диковинные предметы в кожаный мешочек, встал и поспешил к Саймону. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, наклонившись и положив маленькую ладонь ему на лоб. – Должно быть, ты нуждался в большом сне.
– Очень нуждался, – ответил Саймон, придвинувшись поближе к маленькому костру. – Чем это… так пахнет?
– Два лесных голубя, которые зашли в гости, чтобы позавтракать с нами сегодня утром. – Бинабик улыбнулся, указывая на две завернутые в листья тушки, лежавшие на углях у края костра. – Им составили компанию недавно собранные ягоды и орехи. Я намеревался тебя разбудить, чтобы ты помог мне их повеселить. Думаю, они очень вкусные. О, пожалуйста, подожди чуток. – Бинабик вернулся к своей кожаной сумке и достал из нее два свертка. – Вот, – проговорил он, протягивая их Саймону. – Твоя стрела и кое-что еще. – Это была рукопись Моргенеса. – Ты засунул их за пояс, я опасался, что они испортятся, пока ты спишь.
В груди Саймона вспыхнули подозрения. Мысль о том, что кто-то взял манускрипт Моргенеса, пока он спал, вызвала у него недоверие и сильно насторожила. Он выхватил протянутый сверток из руки тролля и засунул его за пояс. Веселое выражение на лице Бинабика сменилось смятением, и Саймону стало стыдно, хотя он прекрасно знал, что осторожность не бывает чрезмерной. Он взял стрелу, аккуратно завернутую в мягкую ткань.
– Спасибо, – сухо сказал он.
Выражение лица Бинабика оставалось обиженным – его доброта не была оценена по достоинству. Чувствуя вину и смущение, Саймон развернул стрелу. И, хотя он еще не успел рассмотреть ее как следует, сейчас ему очень хотелось чем-то занять руки и глаза.
Он пришел к выводу, что стрелу не выкрасили в белый цвет, а вырезали из дерева, белого, как березовая кора, использовав снежно-белые перья для оперения. Только наконечник, высеченный из молочно-голубого камня, имел свой цвет. Саймон взвесил стрелу на руке, и его удивило то, какая она легкая и одновременно поразительно гибкая и прочная, и вдруг он вспомнил события предыдущего дня. Он знал, что никогда не сможет забыть кошачьи глаза и пугающе быстрые движения ситхи. Все истории, рассказанные Моргенесом, оказались правдивыми.
Вдоль всего древка шли причудливые узоры, нанесенные невероятно тщательно.
– Тут резьба на древке, – задумчиво сказал Саймон.
– Это очень важные вещи, – ответил тролль и смущенно протянул руку. – Пожалуйста, я могу посмотреть?
Саймон снова почувствовал укол совести и быстро протянул стрелу Бинабику. Тот принялся ее поворачивать, чтобы на нее под разными углами падали солнечный свет и отблески костра.
– Очень старая резьба. – Он прищурил свои узкие глаза, и темные зрачки исчезли. – Стрела сделана невероятно давно. Ты стал обладателем исключительно благородной вещи, Саймон: Белую Стрелу не дают просто так. Складывается впечатление, что она получила свое оперение в Тумет’айе, твердыне ситхи, давно ушедшей под лед к востоку от моей родины.
– Откуда ты знаешь? – спросил Саймон. – Ты можешь прочитать эти буквы?
– Некоторые, – кивнул Бинабик. – И здесь есть вещи, которые способен увидеть тренированный взгляд.
Саймон взял у него стрелу, но теперь обращался с ней намного осторожнее.
– И что мне с ней делать? – спросил он. – Ты сказал, что это оплата долга?
– Нет, друг. Это знак признания долга. Тебе нужно позаботиться о том, чтобы ее сохранить. В любом случае на нее приятно просто смотреть.
Слабый туман все еще лежал на поляне и в подлеске. Саймон поставил стрелу острием вниз рядом с бревном и придвинулся к огню. Бинабик взял голубей с тлеющих углей и проткнул тушки палочками; одну из них он положил на теплый камень у колен Саймона.
– Сними листья, – объяснил тролль, – а потом подожди, когда птица немного остынет.
Последнее указание было очень трудно исполнить, но Саймон справился.
– Как тебе удалось их поймать? – чуть позже спросил он с полным ртом: его пальцы лоснилось от жира.
– Позднее я тебе покажу, – ответил тролль.
Бинабик ковырял в зубах изогнутой косточкой от ребра. Саймон прислонился к бревну и удовлетворенно рыгнул.
– Мать Элизия, это было замечательно. – Саймон вздохнул, впервые за долгое время ощутив, что мир перестал быть полностью враждебным местом. – Немного еды в желудке, и все сразу меняется.
– Я рад, что твои проблемы оказалось так легко решить. – Тролль улыбнулся, продолжая ковырять во рту тонкой косточкой.
Саймон похлопал себя по животу.
– Сейчас меня ничего не волнует. – Его локоть задел стрелу, и она начала падать, он сумел ее поймать, и у него промелькнуло воспоминание. – И я уже не испытываю угрызений совести… из-за того человека.
Бинабик посмотрел на Саймона своими карими глазами. Хотя он продолжал заниматься своими зубами, на лбу у него появилась морщинка.
– Ты перестал сожалеть, что он мертв, или о том, что ты сделал его таким?
– Я не совсем понял, – признался Саймон. – Что ты имел в виду? В чем разница?
– Разница такая же, как между большим камнем и маленьким, маленьким жуком – но я даю тебе возможность подумать самому.
– Но… – Саймон снова смутился. – Ну… он был плохим человеком.
– Х-м-м… – Бинабик кивнул, но в его жесте не чувствовалось согласия. – Нет сомнений, что наш мир заполнил себя плохими людьми.
– Он бы убил ситхи! – воскликнул Саймон.
– И это правда.
Саймон мрачно смотрел на кучку птичьих костей, лежавших перед ним на камне.
– Я не понимаю. Что ты хочешь мне сказать?
– А куда ты идешь? – Тролль швырнул зубочистку в костер.
Бинабик казался Саймону таким маленьким!
– Что? – Он с подозрением посмотрел на тролля, когда до него начал доходить смысл его слов.