– Здоровье? Физическая сторона? – повторил он вслух.
Неожиданно лицо Бинабика стало серьезным.
– Для того чтобы ты не умер, Саймон. Сейчас ты далеко от своего дома. И ты не дома у меня, хотя я чувствую себя здесь лучше, чем ты. Даже ситхи, многие века наблюдающие, как солнце путешествует по небу, даже они не называют Альдхорт своим. – Бинабик остановился, положил руку на запястье Саймона и тихонько его сжал. – Место, где мы сейчас стоим, великий лес, является самым старым в мире. Именно поэтому твой народ называет его Альдхорт; он всегда будет оставаться Древним Сердцем Светлого Арда. Даже молодые деревья, что окружают нас с тобой. – Бинабик поводил посохом вокруг себя. – Они сражались с наводнениями, ветром и пожарами задолго до того, как ваш великий король Джон появился на свет на острове Варинстен.
Саймон, моргая, принялся оглядываться по сторонам.
– Другие, – продолжал Бинабик, – у других, и мне довелось видеть некоторых из них, корни вросли в саму скалу Времени; они старше всех королевств людей и ситхи, которые поднимались к славе, а потом разрушались и уходили в небытие.
Бинабик снова сжал запястье Саймона, который смотрел вниз, на бескрайнее море деревьев, и вдруг почувствовал себя совсем крошечным, точно насекомое, ползущее по крутому склону горы, где на вершине отдыхают облака.
– Почему… зачем ты мне это рассказываешь? – спросил он наконец, сделав глубокий вдох и сражаясь с грозившими пролиться слезами.
– Потому что, – ответил Бинабик, который потянулся вверх и похлопал его по руке, – ты не должен думать, будто этот лес и огромный мир вокруг нас похожи на аллеи и все прочее в Эрчестере. Смотри по сторонам, Саймон, думай и снова думай.
Через мгновение тролль снова зашагал вперед, и Саймон, спотыкаясь, поплелся за ним. Почему это с ним происходит? Теперь ему казалось, что столпившиеся вокруг деревья перешептываются и желают ему зла. И у него появилось ощущение, будто он получил увесистую пощечину.
– Подожди! – крикнул он вслед Бинабику. – О чем я должен думать?
Но Бинабик не замедлил шага и даже не повернулся.
– Не отставай, – крикнул он через плечо, и его голос прозвучал ровно, но сдержанно. – Мы должны спешить. Если повезет, мы доберемся до Кнока до наступления темноты. – Он свистом подозвал Кантаку. – Пожалуйста, Саймон.
Больше за все утро он не произнес ни слова.
– Смотри! – Бинабик наконец нарушил молчание. – Это Кнок.
Еще две рощи, точно ступеньки лестницы, сбегали вниз, а за ними раскинулся океан травы, тянувшийся до самых холмов, силуэты которых обрисовывало вечернее солнце.
– Это Вилдхельм, по крайней мере, его подножие.
Тролль показал посохом на горы, силуэты которых напоминали спины спящих животных и которые, казалось, находились всего лишь в броске камня через зеленое море травы.
– Как далеко они находятся… горы? – спросил Саймон. – И как получилось, что мы забрались так высоко? Я не помню, чтобы мы поднимались вверх.
– Мы и не поднимались, Саймон. Кнок находится очень низко, он погружается в землю, словно кто-то его туда толкает. Если ты посмотришь назад… – он показал себе за спину на горную гряду, – ты увидишь, где мы сейчас стоим, чуть ниже долины Эрчестера. И я отвечу на твой второй вопрос: холмы находятся довольно далеко, но тебе кажется, будто они совсем близко, из-за обмана зрения. По правде, нам пора начать спуск, если мы хотим добраться до моей остановки, пока еще светит солнце.
Тролль прошел несколько шагов вдоль горного хребта.
– Саймон, – сказал он, а когда повернулся, Саймон заметил, что его губы и челюсть уже не так напряжены. – Я должен тебе признаться, что, хотя горы Вилдхельм всего лишь младенцы по сравнению с моим Минтахоком, снова оказаться в таком месте для меня… как глоток вина.
«Он опять ведет себя как ребенок, – подумал Саймон, глядя на Бинабика, который начал быстро спускаться по склону на своих коротких ножках. – Нет, не ребенок, мне мешает его маленький рост, просто он молодой, очень молодой. Кстати, сколько ему лет?»
Фигурка тролля становилась все меньше, Саймон выругался и поспешил за ним.
Они довольно быстро спускались по широким, заросшим деревьями склонам, но кое-где им приходилось подниматься вверх. Саймона нисколько не удивляло проворство Бинабика – он перепрыгивал через препятствия легко, точно перышко, пыли поднимал не больше белки, шагал вперед с уверенностью, которой позавидовали бы даже бараны кануков. Ловкость тролля казалась ему совершенно естественной, а вот собственная – поразила. Видимо, он немного пришел в себя после лишений в начале скитаний, а несколько хороших трапез сделали свое дело в превращении его в того Саймона, которого в Хейхолте называли «мальчик-призрак», бесстрашно забиравшегося на башни и не раз падавшего со стен. В то время как он не мог состязаться со своим родившимся в горах спутником, Саймон чувствовал, что у него совсем неплохо получается.
А вот у Кантаки возникали проблемы, хотя их было и немного, не потому, что она неуверенно себя чувствовала на склонах, а из-за нескольких крутых спусков – не сложных, если ты можешь за что-то ухватиться, – но слишком широких, чтобы через них перепрыгнуть. Она тихонько рычала, как будто ее скорее раздражала эта ситуация, а не огорчала, отправлялась искать более длинный путь вниз и довольно скоро их догоняла.
Когда они вышли на извилистую оленью тропу, спускавшуюся к последнему пригорку, солнце уже проделало половину пути по небу, согревало им шеи и светило в лица. Легкий ветерок играл листьями, но ему не хватало сил, чтобы высушить пот у них на лицах. Из-за того что Саймон завязал рукава плаща на поясе, он чувствовал в области живота такую тяжесть, как будто слишком много съел во время завтрака.
Наконец они добрались до места, где начинался Кнок, и Саймон удивился, увидев, что Бинабик решил свернуть на северо-восток вместо того, чтобы идти дальше по зеленому лугу, где ветерок шелестел травой, подобной зеленым волнам океана.
– Но дорога на Вилдхельм находится по другую сторону холмов! – сказал Саймон – Получилось бы гораздо быстрее, если бы…
Бинабик поднял вверх короткую руку, и Саймон с мрачным видом замолчал.
– Существует «быстрее», друг Саймон, и «быть быстрее», – заявил он, и жизнерадостная осведомленность в его голосе почти заставила Саймона сказать что-нибудь насмешливое, по-детски глупое, но подходившее моменту. Когда он аккуратно закрыл уже открытый рот, Бинабик продолжал: – Видишь ли, я подумал, что было бы приятно… Нет, получилась бы приятность? Или приятствие? – отдохнуть сегодня вечером в таком месте, где можно поспать в постели, а поужинать за столом. Как тебе моя мысль?
От его слов возмущение Саймона моментально улетучилось, точно пар из-под крышки, которую открыли.
– Кровать? Мы идем на постоялый двор?
Вспомнив историю Шема про Пукаха и Три желания, Саймон понял, что чувствует человек, когда исполняется его первое желание… пока в следующее мгновение не всплыло воспоминание про эркингардов и повешенного вора.
– Нет, не на постоялый двор. – Бинабик рассмеялся, глядя на возбуждение Саймона. – Но не хуже… даже лучше. Там тебя накормят, ты сможешь отдохнуть, и никто не станет спрашивать, кто ты такой и откуда. – Он показал через Кнок, туда, где дальняя часть леса отступала, пока он наконец не упирался в подножие Вилдхельма. – Это вон там, хотя отсюда ничего не видно. Идем же.
«А почему мы не можем пройти прямо через Кнок? – подумал Саймон. – Такое впечатление, что Бинабик не хочет оказаться на открытом пространстве… чтобы его увидели».
Действительно, тролль шагал по северо-восточной тропе, обходя луг в тени Альдхорта.
«И что он имел в виду, когда сказал, что там никто ни о чем не спрашивает… что все это значит? Неужели он тоже скрывается?»
– Бинабик, ты можешь идти помедленнее? – крикнул он, глядя, как время от времени из зеленой травы появляется и пропадает белый хвост Кантаки, подобно чайке, парящей над неспокойными водами Кинслага. – Помедленнее, Бинабик! – снова прокричал он, пытаясь догнать тролля.
Ветер подхватил его слова и медленно унес вверх по зеленому склону у него за спиной.
Когда Саймон наконец догнал Бинабика, чувствуя, как солнце пригревает спину, тролль протянул руку и похлопал его по локтю:
– Я вел себя слишком сурово и резко. Я не имел права так с тобой говорить. Извини меня.
Он прищурился, глядя на Саймона, потом повернулся и посмотрел на хвост Кантаки, который появлялся над травой то тут, то там – знамя крошечной, но быстро двигавшейся армии.
– Это ничего… – начал Саймон, но Бинабик его перебил.
– Пожалуйста, прошу тебя, друг Саймон, – проговорил он, и Саймон уловил в его голосе нотки смущения. – Не на моем месте вести себя с тобой подобным образом. Больше ничего не говори. – Он поднес обе руки к ушам и пошевелил ими в диковинном жесте. – Давай лучше я кое-что тебе расскажу про место, в которое мы направляемся. Оно называется Святой Ходерунд Кнока.
– А что это такое?
– Место, где мы пробудем некоторое время. Я сам бывал там множество раз. Это своего рода убежище – «монастырь», как говорите вы, эйдониты. Они очень добры к путникам.
Саймону хватило его слов, чтобы он тут же представил длинные залы с высокими потолками, ароматы жарящегося мяса, чистые постели – настоящий праздник разных приятных вещей. Он зашагал быстрее, почти бегом бросился вперед.
– Не стоит так спешить, – остановил его Бинабик. – Оно никуда не денется. – Он посмотрел на солнце, которому оставалось еще несколько часов путешествовать по небу, чтобы добраться до горизонта на западе. – Хочешь, я расскажу тебе про монастырь Святого Ходерунда? Или ты про него знаешь?
– Расскажи, – ответил Саймон. – Я слышал про такие места. Один мой знакомый как-то останавливался в аббатстве в Стэншире.
– Так вот, это особенное аббатство, и у него собственная история.
Саймон приподнял брови, показывая, что очень хочет послушать дальше.