– Но все-таки зачем они? – спросил он. – Напоминает железный сад.
– Чтобы ситхи держались подальше, – пояснил Санфугол. – Эйсвидес ужасно их боялся, ведь земля принадлежала им. Здесь находился один из их величайших городов. Я забыл название, он там, по другую сторону гор.
– Да’ай Чикиза, – тихо сказал Саймон, глядя на заросли тусклого металла.
– Да, верно, – подтвердил арфист. – Говорят, ситхи не переносят железо. Они заболевают или даже умирают. Эйсвидес окружил свой замок такими «гвоздями» – прежде они защищали всю внешнюю часть крепости, но после того, как ситхи ушли, железо только мешало: фургонам было трудно проезжать на рынок. И после того как король Джон передал Наглимунд Джошуа, – как я подозреваю, чтобы они с братом держались подальше друг от друга, – мой господин убрал все, за исключением тех, что остались на склонах. Я думаю, они его забавляют. Принц Джошуа, мой господин, очень любит все старое.
Пока они распивали кувшин пива, Саймон поведал Санфуголу сокращенную версию своих приключений – с того самого момента, когда они познакомились, умолчав о самых необъяснимых вещах – арфист наверняка стал бы задавать вопросы. Рассказ Саймона произвел на Санфугола впечатление, но более всего его заинтересовало спасение Джошуа и жертва, принесенная Моргенесом.
– Какой же Элиас злодей, – наконец сказал Санфугол, и Саймона удивил искренний гнев, затуманивший лицо арфиста, точно туча. – Королю Джону следовало задушить этого монстра, когда он родился, или назначить командующим армией, сражающейся с тритингами, – что угодно, только не подпускать его к трону из костей дракона, и тогда он не стал бы чумой для всех нас.
– Но он получил трон, – сказал продолжавший жевать Саймон. – Как ты думаешь, Элиас собирается атаковать Наглимунд?
– Один лишь Бог и дьявол знают, – Санфугол горько улыбнулся, – а дьявол избегает риска. Возможно, ему еще не известно, что Джошуа здесь, хотя долго так продолжаться не будет. Крепость очень надежное убежище, и благодарить за это следует давно умершего Эйсвидеса. Тем не менее, какой бы неприступной она ни была, я не могу представить, что Элиас будет сидеть и ждать, пока Джошуа укрепляет свои позиции на севере.
– Я слышал, что принц Джошуа не хочет быть королем, – сказал Саймон.
– Так и есть, – ответил Санфугол. – Но Элиас не из тех, кто способен такое представить. Честолюбивые люди никогда не верят, что другие могут иметь иные желания. К тому же Прайрат нашептывает ему змеиные советы.
– Но разве Джошуа и король не враждовали долгие годы? Еще до того, как появился Прайрат? – спросил Саймон.
Санфугол кивнул.
– Между ними всегда хватало поводов для противостояния. Когда-то они друг друга любили и были близки, как немногие братья, – во всяком случае, так говорили мне старые слуги Джошуа. Но постепенно между ними произошло охлаждение, а потом умерла Иллиса.
– Иллиса? – переспросил Саймон.
– Жена Элиаса, родившаяся в Наббане. Джошуа вез ее к Элиасу, который все еще был принцем, во время войны, которую вел его отец с тритингами. Их отряд подстерегли тритинги. Джошуа потерял руку, пытаясь защитить Иллису, но тщетно – нападавших было слишком много.
Саймон выдохнул.
– Так вот как все началось! – сказал он.
– В тот день любовь между ними умерла… Так говорят многие, – проговорил Санфугол.
Поразмыслив над словами Санфугола, Саймон встал и потянулся; рана под ребрами протестующе заныла.
– Так что же теперь будет делать принц Джошуа? – спросил он.
Арфист почесал руку и посмотрел вниз, во двор.
– Я даже предположить не могу, – ответил он. – Принц Джошуа осторожен, он медленно принимает решения; в любом случае, меня не приглашают, когда требуется обсудить стратегию. – Санфугол улыбнулся. – Ходят разговоры, что скоро прибудут важные послы и примерно в течение недели Джошуа созовет официальный Раед.
– Что? – удивился Саймон.
– Раед, – повторил Санфугол. – Это название совета на эркинландском языке. Люди в здешних землях являются приверженцами традиций. В сельской местности, вдали от замка, большинство из них говорит на старом языке. И человеку из Хейхолта, вроде меня, потребуется местный переводчик.
Однако Саймон не позволил увести себя в сторону обсуждения недостатков деревенских жителей в этих землях.
– Ты говоришь совет… Раед? И это будет… военный совет? – спросил Саймон.
– В наши дни, – ответил музыкант, и его лицо снова стало серьезным, – любой совет в Наглимунде будет военным.
Они прошлись вдоль бастионов.
– Знаешь, что меня удивляет, – сказал Санфугол, – несмотря на услуги, которые ты оказал моему хозяину, он так и не призвал тебя на аудиенцию.
– Я только сегодня утром поднялся с постели, – сказал Саймон. – К тому же он может не знать, что это я… темная поляна, умирающий великан и все такое.
– Наверное, ты прав, – сказал арфист, придерживая шляпу, которую все время пытался унести ветер.
«И все же, – подумал Саймон, – если Мария передала послание принцессы, она вполне могла также упомянуть о своих спутниках. Я бы никогда не подумал, что она способна нас забыть».
Однако он сказал себе, что должен быть честным с самим собой: какая девушка, неожиданно спасенная в сыром лесу, полном самых разных опасностей, не предпочтет общество дворян замка тощему поваренку?
– Кстати, а ты не видел где-нибудь девушку по имени Мария, которая пришла вместе с нами? – спросил Саймон.
Санфугол покачал головой.
– Люди входят в эти ворота каждый день, – сказал он. – И не только те, что бегут из далеких ферм и деревень. Вчера вечером прибыл передовой отряд всадников принца Гвитинна из Эрнистира, их лошади были в пене. Принц со своей свитой должен быть здесь сегодня вечером. Лорд Этельферт из Тинсетта с двумя сотнями всадников находится в крепости уже неделю. Сразу вслед за ним барон Ордмаэр привел сотню всадников из Утерсалля. Сюда со всех сторон постоянно приезжают разные лорды со своими воинами. Охота началась, Саймон, но один лишь Эйдон знает, кто за кем охотится.
Они подошли к северо-восточной башне, и Санфугол отсалютовал молодому солдату, стоявшему на страже. За его плечом в сером плаще вздымалась громада Вилдхельма, и казалось, будто могучие горы так близко, что можно дотянуться до них рукой.
– И не важно, что он очень занят, – неожиданно сказал арфист, – ему следовало с тобой встретиться. Ты не против, если я замолвлю за тебя словечко? Я буду присутствовать на сегодняшнем обеде.
– Да, конечно, я бы хотел с ним увидеться, – ответил Саймон. – Я очень тревожился… за него. И мой господин многое отдал, чтобы Джошуа смог вернуться сюда, к себе домой.
Саймон с удивлением уловил горечь в собственном голосе. Он этого не хотел, но все же ему пришлось пройти через многочисленные испытания, чтобы добраться до Наглимунда, не говоря уже о том, что именно он нашел Джошуа, который висел в темнице, точно связанный фазан.
Санфугол заметил интонацию Саймона и с симпатией и веселым недоумением на него посмотрел.
– Да, я тебя понимаю, однако не советую в такой манере говорить с моим принцем, – сказал Санфугол. – Он гордый и непростой человек, Саймон, но я уверен, что он тебя не забыл. В последнее время все здесь заметно усложнилось, и на нашу долю выпало не меньше горестей, чем на твою.
Саймон приподнял подбородок и посмотрел в сторону гор на странное мерцание деревьев под порывистым ветром.
– Я знаю, – ответил он. – Если он сможет меня принять, я посчитаю это честью. Если нет… значит, так тому и быть.
Арфист лениво ухмыльнулся, искоса посмотрев на Саймона.
– Гордые и честные слова, – сказал он. – А теперь пойдем, позволь мне показать тебе гвозди Наглимунда.
В ярком солнечном свете зрелище и правда было поразительным. Поле сияющих шестов, начинавшееся в нескольких локтях от рва у восточной стены замка и уходившее на четверть лиги вверх по склону, до самого подножия гор. Они стояли симметричными рядами, словно здесь похоронили легион копейщиков, пометив их могилы вкопанным в темную землю оружием, чтобы показать, с каким рвением они оставались на своем посту. Дорога начиналась от входа в пещеру на восточном склоне горы, извивалась между рядами, словно отмечая путь змеи, и заканчивалась у массивных восточных ворот Наглимунда.
– И уж-не-знаю-как-его-звали сделал это, потому что боялся ситхи? – спросил Саймон, смущенный странным темно-серебристым урожаем, на который смотрел. – Почему было просто не поставить их вдоль верхней части стен?
– Его звали герцог Эйсвидес, – ответил Санфугол. – Он правил Наббаном, и здесь, впервые на землях ситхи, построили замок. Ну, а почему железом не защитили стены… полагаю, Эйсвидес опасался, что ситхи найдут способ перебраться через какую-нибудь стену или проникнут в замок под ней. А так ситхи пришлось бы пройти между препятствиями из железа. Ты видел лишь половину, Саймон, – такая же картина и с другой стороны! – И арфист сделал широкий жест рукой.
– И как поступили ситхи? – спросил Саймон. – Они попытались атаковать?
Санфугол нахмурился.
– Нет, насколько мне известно, – ответил он. – Тебе лучше задать эти вопросы старому отцу Стрэнгъярду. Он хранитель архива и историк замка.
Саймон улыбнулся.
– Я уже с ним встречался, – сказал он.
– Правда, забавный старик? – ответил Санфугол. – Однажды он рассказал, что, когда Эйсвидес построил этот замок, ситхи его назвали… назвали… проклятье! Мне бы следовало знать старые легенды, ведь я исполняю баллады. Так или иначе, но придуманное ими имя означает что-то вроде «Ловушка, поймавшая охотника»… как если бы Эйсвидес окружил себя стенами – и оказался в ловушке.
– Так и вышло? – заинтересовался Саймон. – Что было с ним дальше?
Санфугол покачал головой и едва не упустил шляпу.
– Будь я проклят, если знаю ответ на твой вопрос, – сказал арфист. – Наверное, он постарел и умер здесь. Не думаю, что ситхи обращали на него особое внимание.