– Бинабик! – Саймон вновь почувствовал подступающие слезы.
Он чувствовал себя как ребенок, которого толкают друг на друга издевающиеся над ним взрослые.
– Но это правда, ничего больше. – Круглое лицо стало совершенно серьезным. Бинабик поднял руку, предвосхищая протесты Саймона. – Настал момент для принятия решений, мой добрый друг. Я ухожу в снежную и ледяную страну, чтобы выполнить поручение, которое может оказаться огромной глупостью, но некоторым глупцам, которые пойдут со мной, придется отдать за него жизнь. А те, кто останутся, примут на себя гнев армии короля. Боюсь, это трудный выбор. – Бинабик мрачно кивнул. – Но, Саймон, какое бы решение ты ни принял: отправиться на север или остаться здесь, чтобы сражаться за Наглимунд и принцессу, мы все равно будем добрыми друзьями, верно?
Тролль поднялся на цыпочки и похлопал Саймона по плечу, потом повернулся и пошел через двор в сторону архивов.
Саймон застал ее одну, она бросала камушки в замковый колодец. На ней был толстый плащ с капюшоном, защищавший ее от холода.
– Привет, принцесса, – сказал он.
Она подняла взгляд и печально улыбнулась. По какой-то причине сегодня она казалась значительно старше, почти взрослой женщиной.
– Привет и тебе, Саймон. – Дыхание образовало облачко над головой Мириамель.
Он собрался преклонить колено, но она больше не смотрела в его сторону, и еще один камешек со стуком отправился в колодец. Саймон собрался сесть, что показалось ему вполне естественным, но единственным местом оставался только край колодца – а в таком случае он оказался бы слишком близко или, наоборот, сидел бы к ней спиной. Он решил остаться стоять.
– И как ваши дела? – наконец спросил Саймон.
Она вздохнула.
– Мой дядя обращается со мной так, точно я сделана из скорлупы яйца и паутины, как если бы я сломалась, если что-нибудь подниму или если кто-то со мной столкнется.
– Я уверен… он лишь беспокоится о вашей безопасности после того, как вы проделали столь рискованное путешествие, чтобы сюда добраться, – сказал Саймон.
– Рискованное путешествие, которое мы проделали вместе, но никто не ходит за тобой и не следит, чтобы ты не поцарапал колено. Они даже учат тебя обращаться с мечом!
– Мири… принцесса! – Саймон был по-настоящему потрясен. – Вы ведь не хотите сражаться на мечах?!
Она посмотрела на него, и их глаза встретились. На мгновение ее взгляд вспыхнул, как полуденное солнце, полный непонятных желаний, но она почти сразу устало опустила глаза.
– Нет, – ответила она. – Пожалуй, нет. Но я бы хотела заняться чем-нибудь.
Он с удивлением почувствовал настоящую боль в ее голосе и в этот момент вспомнил, как она бежала вверх по склону Стайла, не жалуясь, не отставая, надежный спутник, о котором можно только мечтать.
– А что… вы хотели бы делать? – спросил Саймон.
Она снова подняла голову, довольная серьезностью его голоса.
– Ну, – начала Мириамель, – не секрет, что Джошуа не может убедить Девасалля, чтобы его господин герцог Леобардис поддержал принца в войне с моим отцом. Джошуа мог бы отправить меня в Наббан!
– Отправить вас… в Наббан?
– Конечно, идиот. – Мириамель нахмурилась. – По материнской линии я принадлежу к дому Ингадарис, одной из самых благородных семей Наббана. Моя тетя жена Леобардиса! Кто лучше меня может уговорить герцога?! – Она хлопнула в ладоши, чтобы подчеркнуть свою мысль.
– Ну… – Саймон не знал, что сказать. – Быть может, Джошуа думает, что это будет… будет… я не уверен… – Он еще немного подумал. – Наверное, дочери Верховного короля не следует создавать против него союзы?
– Но кто лучше меня знает Верховного короля? – Теперь Мириамель рассердилась.
– А вы… – Он колебался, но любопытство взяло вверх. – Как вы относитесь к отцу?
– Ненавижу ли я его? – с горечью спросила она. – Я ненавижу того отца, каким он стал. Ненавижу то, что заставили его делать люди, которые его окружают. Если он вдруг обнаружит добро в своем сердце и увидит, что поступал неправильно… я снова смогу его полюбить.
Целая серия камней последовала в колодец, пока смущенный Саймон стоял рядом.
– Я сожалею, Саймон, – наконец сказала она. – Теперь я стала отвратительно разговаривать с людьми. Моя старая няня была бы возмущена, если бы узнала, сколько всего я забыла, пока бегала по лесу. Как ты, чем сейчас занимаешься?
– Джошуа отправляет Бинабика с миссией, и он предложил мне его сопровождать, – ответил Саймон, который сначала не собирался об этом упоминать. – На север, – со значением добавил он.
Вместо того чтобы выказать страх или тревогу, которых Саймон ожидал, лицо принцессы озарилось внутренним светом; и, хотя Мириамель улыбалась, Саймон почувствовал, что она его не видит.
– О, Саймон, – сказала она, – это так смело. Как хорошо. А ты можешь… когда вы уходите?
– Завтра вечером, – сказал он, смутно почувствовав вследствие какого-то таинственного процесса, что предложил сопровождать превратилось в согласился сопровождать. – Но я еще не принял решение, – тихо продолжал он. – Возможно, я принесу больше пользы в Наглимунде – с копьем на стене. – Последние слова Саймон добавил, чтобы Мириамель не подумала, будто он останется, чтобы снова работать на кухне или еще что-нибудь в таком же роде.
– Но, Саймон, – сказала Мириамель, неожиданно взяв рукой в перчатке его холодную ладонь. – Если мой дядя нуждается в тебе, ты должен! У нас совсем не осталось надежды, насколько я слышала.
Она подняла руку, быстро сняла прозрачный небесно-голубой шарфик и протянула Саймону.
– Возьми его и помни обо мне, – сказала она.
Саймон почувствовал, как кровь прилила к его щекам, и попытался не дать своим губам расползтись в глупейшую улыбку олуха.
– Благодарю вас… принцесса, – наконец, сумел ответить он.
– Если ты будешь его носить, – сказала Мириамель, вставая, – это будет почти как если бы я находилась рядом с тобой. – Она сделала забавный танцевальный шаг и рассмеялась.
Саймон безуспешно пытался понять, что произошло мгновение назад, но все случилось так быстро.
– Да, так и будет, – сказал он. – Как если бы вы были с нами.
То, как Саймон произнес эти слова, изменило ее настроение: Мириамель стала серьезной, даже печальной. Потом снова улыбнулась, но улыбка была медленной и грустной, сделала быстрый шаг вперед, напугав Саймона так, что он едва не поднял руку, чтобы ее остановить. А в следующее мгновение принцесса коснулась его щеки прохладными губами.
– Я знаю, что ты будешь отважным, Саймон. Возвращайся живой и невредимый. Я буду молиться за тебя.
И она ушла, бегом пересекла двор, точно маленькая девочка, и исчезла в тускло освещенной арке. Саймон стоял, сжимая в руке шарф, и думал о ней и ее улыбке, когда она поцеловала его в щеку, и почувствовал, как внутри у него запылал огонь. В некотором смысле ему показалось – он и сам не понимал, как такое могло быть, – что на фоне безграничного серого холода на севере загорелся факел. Всего лишь яркая точка в жуткой буре… но даже одинокий огонь может помочь путешественнику благополучно вернуться домой. Саймон скатал тонкий шарф в шарик и засунул под рубашку.
– Я рада, что ты пришел так быстро, – сказала леди Воршева.
Казалось, сияние желтого платья отражалось в ее темных глазах.
– Миледи делает мне честь, – ответил монах, отведя взгляд в сторону.
Воршева хрипло рассмеялась.
– Ты единственный, кто посчитал достойным нанести мне визит, – сказала она. – Но не имеет значения. Ты понимаешь, что должен сделать?
– Я в этом уверен. И пусть выполнение задачи весьма затруднительно, понять, что требуется сделать, легко. – Он поклонился.
– Хорошо. Тогда не следует ждать, ведь любое промедление уменьшает шансы на успех. И дает новые возможности для сплетен. – Она резко повернулась и отошла в глубину покоев, зашуршав шелком платья.
– И… миледи? – Мужчина подул на пальцы. В покоях принца было холодно, камин никто не разжигал. – Остается решить вопрос о… плате.
– А я думала, для тебя это большая честь? – ответила Воршева из дальней части комнаты.
– Хорошо сказано, миледи, но я бедный человек. А то, о чем вы просите, потребует ресурсов. – Он снова подул на пальцы и спрятал их под одеждой.
Она вернулась с кошельком из яркой ткани.
– Это мне известно, – сказала она. – Вот. Здесь золото, как я и обещала: половина сейчас, остальное – когда я получу доказательство, что ты выполнил задание. – Она протянула ему кошелек, но потом тут же отвела руку назад. – От тебя воняет вином! Неужели я могу довериться такому человеку?
– Это вино для причастия, миледи, – ответил он. – Иногда на моем трудном пути я не могу пить ничего другого. Вы должны меня понять.
Он неуверенно улыбнулся, сделал знак Дерева над золотом и быстро спрятал кошелек в карман своего одеяния. – Мы делаем все, что в наших силах, чтобы служить воле Господа.
Воршева медленно кивнула.
– Это я могу понять, – сказала она. – Не подведи меня. Ты служишь великой цели, не только мне.
– Я понимаю, леди. – Он поклонился, повернулся и вышел.
Воршева стояла и смотрела на листы пергамента, разбросанные на письменном столе принца, потом глубоко вздохнула – дело сделано.
К вечеру того дня, когда принцесса говорила с Саймоном у колодца, он отправился в покои принца Джошуа, чтобы попрощаться. В каком-то тумане, словно он только что проснулся, Саймон стоял и слушал, как принц произносил напутственные слова Бинабику. Саймон и тролль провели весь вечер, готовя снаряжение для путешествия, получили новый подбитый мехом плащ и шлем для Саймона, а также легкую кольчугу, которую следовало носить под верхней одеждой. Тонкие кольца, объяснил Эйстан, не спасут от прямого удара меча или направленной в сердце стрелы, но защитят от менее серьезных ударов.
Сначала тяжесть кольчуги произвела на Саймона успокаивающее впечатление, но Эйстан предупредил, что к концу дня его отношение к легкому доспеху изменится к худшему.