– Продолжай, – спокойно сказал Джошуа, – мы выслушаем всех.
Деорнот отвел взгляд от эрнистирийца.
– Как я уже говорил, надежную информацию получить невероятно трудно. Однако, согласно нескольким речникам с побережья Эбенгеата, герцог Леобардис отплыл из Наббана и сейчас находится в открытом море – вероятно, он намерен высадиться возле Краннира.
– Сколько у него солдат? – прогрохотал Изгримнур.
Деорнот пожал плечами.
– Люди говорят разное, – ответил он. – Возможно, триста всадников и около двух тысяч пехотинцев.
– Это очень похоже на истину, принц Джошуа, – сказал Девасалль, задумчиво поджав губы. – Вне всякого сомнения, многие вассалы не присоединились к армии герцога, они боятся рассердить Верховного короля, а Пердруин, как всегда, сохранит нейтралитет. Граф Стриве знает, что ему выгоднее помогать обеим сторонам, чтобы сохранить свои корабли для перевозки товаров.
– Значит, мы можем рассчитывать на серьезную помощь Леобардиса, хотя я бы хотел, чтобы она оказалось еще более солидной, – сказал Джошуа, оглядывая собравшихся.
– Даже если войско Наббана опередит Элиаса и первым подойдет к Наглимунду, – сказал барон Ордмаэр, и на его пухлом лице отчетливо появился страх, – у Элиаса более многочисленное войско.
– Но у нас есть стены, сэр, – ответил Джошуа, и его узкое лицо стало суровым. – Мы находимся в прекрасно укрепленной крепости. – Он снова повернулся к Деорноту, и выражение его лица смягчилось. – А теперь мы готовы выслушать последнюю часть новостей, мой верный друг, после чего тебе необходимо поспать. Я опасаюсь за твое здоровье, а ты в ближайшие дни будешь нужен мне сильным.
Деорнот с трудом улыбнулся.
– Да, сир, – ответил он. – Боюсь, что оставшиеся вести также не слишком хороши. Эрнистир отступил с поля сражения в Иннискрич. – Он хотел посмотреть в ту сторону, где сидел Гвитинн, но вместо этого опустил взгляд. – Говорят, король Ллут ранен, а его армия отошла к горам Грианспог, вероятно, чтобы заставить уйти Скали и его людей.
Джошуа бросил мрачный взгляд на принца Эрнистира.
– Ну, все не так плохо, как ты опасался, Гвитинн. Твой отец жив и продолжает сражаться.
Молодой человек повернулся к Джошуа, и принц увидел, что у него покраснели глаза.
– Да, они продолжают сражаться, пока я сижу за каменными стенами, пью эль и ем хлеб с сыром, как толстый горожанин. Возможно, мой отец умирает! Как я могу здесь оставаться?
– И ты считаешь, что способен победить Скали с полусотней твоих людей, парень? – дружелюбно спросил Изгримнур. – Или жаждешь быстрой и славной смерти, чтобы не искать наилучшего политического решения?
– Я не настолько глуп, – холодно ответил Гвитинн. – И, клянусь Стадом Багбы, Изгримнур, кто ты такой, чтобы говорить мне подобные вещи? А как насчет «фута стали», который ты приберегаешь для потрохов Скали?
– Это другое дело, – смущенно ответил Изгримнур. – Я не собираюсь брать штурмом Элвритсхолл, имея всего лишь дюжину рыцарей.
– А я хотел обойти Воронов Скали и присоединиться со своим отрядом к нашим людям в горах, – заверил его Гвитинн.
Не в силах выдержать требовательный взгляд блестящих глаз принца Гвитинна, Изгримнур снова посмотрел в сторону потолочной балки, где коричневый паук усердно наматывал липкую шелковую нить.
– Гвитинн, – успокаивающе сказал Джошуа, – я лишь прошу тебя подождать, чтобы мы еще раз все обсудили. Один или два дня ничего не изменят.
Молодой эрнистириец встал, и его стул заскрипел по каменным плиткам пола.
– Ждать! Ничего другого ты делать не можешь, Джошуа! Ждать разрешения конфликта, ждать Леобардиса и его армию, ждать… ждать, пока Элиас взберется по стенам и сожжет Наглимунд! Я устал ждать! – Он поднял дрожавшую руку, чтобы остановить возражения Джошуа. – Не забывай, Джошуа, я также принц. Я пришел к тебе в память о дружбе наших отцов. А теперь мой отец ранен и его атакуют северные дьяволы. Если он умрет, так и не дождавшись помощи, и я стану королем, ты и тогда станешь отдавать мне приказы? И тогда будешь рассчитывать, что сможешь меня удержать? Бриниох! Я не могу понять такого малодушия!
У двери он обернулся.
– Я скажу своим людям, чтобы они подготовились к отъезду завтра на закате. Если у тебя появится причина, по которой мне следует остаться, причина, ускользнувшая от моего внимания, ты знаешь, где меня найти!
Когда принц захлопнул за собой дверь, Джошуа встал.
– Я полагаю, что здесь многие… – он замолчал и устало покачал головой, – хотели бы подкрепиться – и не в последнюю очередь ты, Деорнот. Но я прошу тебя остаться еще на короткое время, чтобы задать несколько личных вопросов. – Джошуа махнул Девасаллю и остальным и некоторое время смотрел, как они уходят, негромко переговариваясь между собой.
– Изгримнур, – позвал принц. Герцог остановился в дверном проеме и вопросительно посмотрел на Джошуа. – И ты, пожалуйста, не уходи.
Когда Изгримнур вновь опустился на стул, Джошуа выжидающе посмотрел на Деорнота.
– У тебя есть другие новости, лично для меня? – спросил принц.
Солдат нахмурился.
– Будь у меня хорошие новости, мой принц, я бы сразу ими поделился до того, как пришли остальные. Но я не смог найти следов ни вашей племянницы, ни монаха, который ее сопровождает, только крестьянин, живущий возле развилки Гринвейда, видел похожую на них пару, – несколько дней назад они переправились через реку и двинулись на юг.
– Ну, это единственное, что нам было известно об их намерениях, – так сказала леди Воршева. Но они уже успели углубиться в Иннискрич, и один лишь Благословенный Усирис знает, что может случиться или куда они направятся дальше. Нам повезло лишь в одном: я уверен, что мой брат Элиас поведет свою армию к предгорьям, поскольку во время сезона дождей дорога Вилдхельм – единственное безопасное место для тяжелых фургонов. – Джошуа посмотрел на пламя в камине. – Ну, что же, – наконец заговорил он, – благодарю тебя, Деорнот. Если бы все мои вассалы были такими, как ты, я мог бы посмеяться над любыми угрозами Верховного короля.
– У нас отличные люди, сир, – ответил верный юный рыцарь.
– А теперь иди, – принц потрепал Деорнота по колену. – Сначала поешь, потом отправляйся спать. До завтра можешь отдыхать.
– Да, сир. – Молодой эркинландер сбросил с плеч одеяло и встал – его спина была прямой, как воротный шест, когда он выходил из зала.
После его ухода оставшиеся вдвоем Джошуа и Изгримнур некоторое время молчали.
– Мириамель ушла один лишь Господь знает куда, Леобардис пытается опередить Элиаса и первым добраться до наших ворот. – Принц покачал головой и потер виски левой рукой. – Ллут ранен, эрнистирийцы отступают, а инструмент Элиаса Скали контролирует всю территорию от Вестивегга до Грианспога. Ко всему прочему по земле снова расхаживают демоны из легенд. – Он мрачно улыбнулся герцогу. – Сеть вокруг нас стягивается, дядя.
Изгримнур провел пальцами по бороде.
– Сеть раскачивается на ветру, Джошуа. На сильном ветру.
Он не стал объяснять свои слова, и тишина снова прокралась в большой зал.
Мужчина в собачьей маске едва слышно выругался и еще раз сплюнул кровью на снег. Любой другой, более слабый, воин был бы уже мертв – он лежал на снегу со сломанными ногами и ребрами, но эта мысль принесла ему совсем небольшое утешение. Долгие годы ритуальных тренировок и тяжелого труда, которые спасли ему жизнь, когда упавшая лошадь перекатилась через него, ему не помогут, если он в самое ближайшее время не доберется до убежища, где будет тепло и сухо. Еще час или два под открытым небом, и работа, начатая его умирающим скакуном, будет доведена до конца.
Проклятые ситхи, их участие оказалось совершенно неожиданным – они привели своих пленников совсем близко к тому месту, где он прятался под снежным сугробом. Он собрал остатки сил и мужества, заставив себя сохранять полную неподвижность, пока ситхи осматривали все вокруг. Должно быть, они решили, что он куда-то отполз и умер – на что он, естественно, и рассчитывал, – и через несколько мгновений ушли. А он теперь дрожал под снежным одеялом, собираясь с силами для следующего шага. У него оставалась единственная надежда: вернуться в Эйстад, где должны ждать двое его людей. Он в сотый раз проклял себя за то, что поверил болванам Скали – пьяные мародеры, способные лишь насиловать женщин, не заслужили даже права чистить его сапоги. Как жаль, что ему пришлось отправить своих людей на выполнение другой миссии.
Он потряс головой, рассчитывая избавиться от метавшихся перед глазами искр, пылавших на фоне темневшего неба, и облизнул потрескавшиеся губы. Уханье снежной совы нелепо вылетело из-под оскаленной собачьей маски. Он подождал и попытался совершить невозможное – встать или хотя бы ползти. Бесполезно: с его ногами случилось что-то очень плохое. Не обращая внимания на слепящую боль в ребрах, он на одних руках добрался до деревьев, остановился и некоторое время лежал, тяжело дыша.
Через мгновение он почувствовал порыв горячего ветра и поднял голову. Черная пасть его маски повторилась, как в диковинном зеркале, а в нескольких дюймах от него ухмылялась белая морда.
– Нику’а, – выдохнул он на языке, совсем не похожем на его родной черный риммерспакк. – Иди сюда, да проклянет тебя Удун! Иди!
Огромный пес сделал к нему шаг и теперь нависал над своим раненым хозяином.
– Теперь… только держаться, – сказал он, хватаясь сильными руками за белый кожаный ошейник. – Тащи!
Через мгновение он застонал, когда собака действительно потащила его, но он не разжимал пальцев, хотя глаза у него вылезали из орбит под шлемом с застывшей собачьей мордой. Оглушающая, неистовая боль едва не лишила его сознания, когда собака волокла его по снегу, однако он не ослаблял хватки, пока не оказался под деревьями. И только после этого отпустил пальцы, отпустил все, соскользнул в темноту, где не было мучительного страдания.