Потрескивание стало громче, и острый запах земли начал слабеть. Плуг приближался, казалось, сзади его догоняет телега. Неужели возница заснул? И кто-то позволил быку свободно топтать поля? Он почувствовал детский ужас.
«Мой отец ужасно рассердится – неужели это моя вина? Неужели именно я должен был за ним следить?»
Деорнот знал, как посмотрит его отец, морщинистое лицо исказит ярость, он не станет слушать оправдания – юному Деорноту всегда казалось, что такое лицо бывает у Бога, когда он отправляет грешника в ад.
«Мать Элизия, отец наверняка меня выпорет…»
Он резко сел на своей кровати, его грудь тяжело вздымалась, сердце билось так же отчаянно, как после сна с акулами, но он начал постепенно успокаиваться, когда окинул взглядом барак.
«Сколько лет ты уже мертв, отец? – подумал он, вытирая запястьем холодный пот со лба. – Почему ты до сих пор меня преследуешь? Разве мало прошло лет и прочитано молитв?…»
Деорнот внезапно почувствовал, что холодный палец страха коснулся его спины. Он ведь проснулся, разве не так? Тогда почему вместе со сном не исчез безжалостный скрип?
В тот же миг он вскочил на ноги, и призрак умершего отца исчез, точно погасшее пламя свечи.
– Вставайте, к оружию! Осада началась!
Натягивая кольчугу, он прошел вдоль рядов кроватей, расталкивая спавших солдат и выкрикивая приказы для тех, кто проснулся. И почти сразу со стороны ворот послышались тревожные крики и прозвучал хриплый зов горна.
Шлем косо сидел у него на голове, щит стучал в бок, когда он бежал к двери, на ходу застегивая пояс с мечом. Когда Деорнот заглянул в другие бараки, он увидел, что солдаты уже проснулись и поспешно вооружаются.
– Эй, жители Наглимунда! – позвал он, подняв вверх кулак, а другой рукой застегивая пояс. – Пришло время испытаний! Господь любит нас, но пришло время испытаний!
Он улыбнулся, услышав ответные хриплые крики, и стал пониматься наверх, поправляя шлем.
Верхняя часть большой сторожки ворот, на западной укрепленной стене, выглядела странно бесформенной в тусклом свете полумесяца: ее построили всего несколько дней назад, чтобы деревянные стены и крыша уберегли защитников города от стрел. Здесь уже появились полуодетые солдаты, которые метались под бледными лучами луны, которые просачивались внутрь.
Вдоль стены мерцали факелы, лучники и копейщики занимали позиции. Вновь прозвучал сигнал горна – точно петух, которому надоело ждать рассвета, призывавший солдат во двор замка.
Пронзительный скрип колес стал громче, Деорнот посмотрел на голую равнину перед городской стеной, пытаясь отыскать источник шума, понимая, откуда он может исходить, но все еще не готовый его увидеть.
– Клянусь Проклятым Деревом! – выругался он и услышал, как другие солдаты повторяют его проклятья.
К городу в предутренних сумерках медленно, словно то и дело спотыкающиеся гиганты, приближались шесть огромных осадных машин, их башни находились на уровне верхнего края мощных стен Наглимунда. Завешанные со всех сторон темными шкурами, они неуклюже ползли вперед, точно медведи с квадратными головами и высотой с дерево; кряхтение и крики спрятанных за шкурами людей, которые их толкали, скрип колес величиной с дом, все это казалось голосами чудовищ, невиданных с древнейших времен.
Деорнот ощутил почти приятную волну страха. Король, наконец, пришел, и его армия стоит у ворот Наглимунда. Клянусь Милосердным Богом, однажды менестрели будут слагать об этом песни, что бы ни произошло дальше!
– Берегите стрелы, болваны! – крикнул он, когда несколько защитников пустили в темноту стрелы, которые не долетели до далекой цели. – Ждите, ждите, ждите. Скоро они будут ближе, чем вам бы хотелось!
Армия Элиаса в ответ на появление огней на стенах Наглимунда начала бить в темноте в барабаны, и очень скоро грохот превратился в двухчастный ритм, подобный гигантским шагам. Защитники дули в горны на каждой башне – слабый, совсем тихий звук на фоне барабанов, тем не менее он говорил о том, что город жив и готов к сопротивлению.
Деорнот почувствовал, как кто-то прикоснулся к его плечу, обернулся и увидел двух воинов в доспехах: Изорна в шлеме в форме медвежьей головы и мрачного Эйнскалдира в гладком шлеме с металлическим клювом над носом. Глаза темнобородого риммера горели точно факелы, когда он положил тяжелую руку на плечо сына Изгримнура, своего господина, повернув его так, чтобы у него самого появилась возможность подняться на парапет. Глядя в темноту, Эйнскалдир зарычал, будто разъяренная собака.
– Там, – хрипло заговорил он, махнув рукой в сторону основания осадных башен, – у больших медвежьих ног. Каменные чурбаны и таран. – Он указал на другие огромные машины, двигавшиеся вслед за башнями, несколько катапульт с длинными мощными рычагами, откинутыми назад, подобно головам испуганных змей. Другие выглядели, как закрытые шкурами ящики, их механизмы оставались невидимыми за доспехами, предназначенными для защиты от стрел и камней, которые полетят с крепостной стены, когда они будут совершать те действия, ради которых созданы.
– А где принц? – спросил Деорнот, не в силах оторвать глаз от приближавшихся машин.
– Он идет, – ответил Изорн, приподнимаясь на цыпочки, чтобы посмотреть через плечо Эйнскалдира. – С того момента, как он вернулся с переговоров, принц проводил все время с Ярнаугой и архивариусом. Надеюсь, они приготовили устройство, которое придаст нам силы или отнимет их у короля. Действительно, Деорнот, ты только на них посмотри. – Он указал на темные очертания армии короля, многочисленной, как муравьи, за медленно катившимися осадными башнями. – Проклятье, их слишком много.
– Клянусь ранами Эйдона, – прорычал Эйнскалдир и обратил покрасневшие глаза на Изорна, – пусть они подойдут поближе. Мы съедим их и выплюнем кости.
– Да, – сказал Деорнот, надеясь, что на его лице появилась улыбка, как он и рассчитывал. – С Богом, принцем и Эйнскалдиром – чего нам бояться?
Королевская армия спустилась на равнину, следуя за осадными машинами, и разошлась по покрытым туманом лугам, точно мухи по зеленой яблочной кожуре. Повсюду на влажной земле начали расти палатки, похожие на угловатые грибы.
Постепенно светало, королевская армия занимала места для осады. Скрытое тучами солнце лишь частично прогнало ночную темноту, наполнив мир тусклым серым светом.
Огромные осадные башни, стоявшие на месте почти час, точно задремавшие часовые, внезапно снова двинулись вперед. Солдаты сновали вокруг громадных колес, тянули за толстые веревки, и массивные машины медленно ползли вверх по склону. Наконец они оказались в пределах досягаемости, лучники начали стрелять со стен, крича от радости, когда стрелы с шипением улетали вниз, словно вместе с ними распускались стягивавшие их сердца веревки.
Постепенно выстрелы стали прицельными; многие из людей короля с криком падали, пронзенные стрелами, убитые или раненные, и почти сразу попадали под гигантские колеса. Но на месте каждого выведенного из строя солдата мгновенно появлялся другой и брался за выпущенную веревку. И осадные башни продолжали невозмутимо приближаться к замку.
Вскоре и королевские лучники смогли вести ответный огонь. Теперь стрелы, словно обезумевшие пчелы, летели не только вниз, но и вверх. Машины грохотали и скрипели, постепенно приближаясь к городской стене, солнце на короткое время пробилось сквозь пелену туч и озарило парапет с каплями крови во многих местах, как после небольшого дождя.
– Деорнот! – Белое, испачканное грязью, круглое лицо солдата сияло в шлеме, точно полная луна. – Тебя срочно зовет Гримстед! Они принесли лестницы к стене возле Башни Дендиниса.
– Дерево Господа! – Деорнот сердито стиснул зубы и повернулся к Изорну.
Риммер, взявший лук у раненого солдата, помогал очистить ближайшие несколько элей между осадной башней и стеной, всаживая стрелы во всякого вражеского солдата, имевшего глупость выйти из-под защиты стены и взять в руки свисавшие концы веревок, которые трепал ветер.
– Изорн! – закричал Деорнот. – Пока мы не даем башне приблизиться, враги подтаскивают лестницы к юго-западной стене!
– Тогда иди! – сын Изорна даже не повернул головы в его сторону, прицеливаясь в следующего вражеского солдата. – Я приду, как только смогу.
– А где Эйнскалдир? – краем глаза Деорнот видел, что гонец нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
– Одни лишь Боги знают! – последовал ответ Изорна.
Тихонько ругаясь, Деорнот опустил голову и неуклюже побежал вслед за посланцем лорда Гримстеда. По пути он забрал с собой полдюжины солдат – усталых мужчин, которые прислонились к стене, пытаясь хотя бы немного отдохнуть. Когда Деорнот их призывал, они печально качали головами, но надевали шлемы и следовали за ним, ему доверяли, и многие называли правой рукой принца.
«Однако Джошуа не повезло с его правой рукой, – мрачно подумал Деорнот, когда, согнувшись, бежал вперед, потея, несмотря на холодный серый воздух. – Надеюсь, эту он сохранит дольше. Кстати, где принц? Сейчас люди должны его видеть…»
Обогнув массивную стену Башни Дендиниса, Деорнот испытал потрясение, когда увидел, что люди сэра Гримстеда отступают, а солдаты в красно-синих цветах барона Годвига из Селлодшира занимают участок парапета.
– За Джошуа! – выкрикнул Деорнот и бросился вперед.
Солдаты у него за спиной эхом подхватили призыв, врезались с разбега в осаждавших и сумели оттеснить их назад. Один враг с криком упал со стены, размахивая руками, словно холодной ветер мог его подхватить. Люди Гримстеда воодушевились и перешли в наступление. Во время схватки с солдатами противника Деорнот забрал пику из рук мертвеца, получил тяжелый удар в бок тупым концом копья, но сумел оттолкнуть со стены первую из двух высоких лестниц. Через мгновение к нему присоединились два прибежавших с ним солдата, и они вместе отпихнули вторую лестницу; она стала медленно уходить назад, успевшие подняться на нее вражеские солдаты принялись изрыгать отчаянные проклятия, а их зияющие рты превратились в черные пустые дыры. Несколько мгновений лестница стояла вертикально между небом и землей, перпендикулярно к обоим; затем начала падать назад, и солдаты посыпались с нее, как яблоки с ветки, которую энергично трясут.