Маска, которой коснулся голубой свет, повернулась и посмотрела на гигантскую каменную стену, окутанную тенями, и суетившихся слуг, которые выполняли ее приказы. Их голоса взмывали ввысь в песнях хвалы и воспоминаний, белые волосы трепетали на вечных ветрах Зала Арфы. Она одобрительно слушала стук молотков из ведьминого дерева, эхом разносившийся по бесконечному лабиринту коридоров замерзшей Наккиги, горы, что норны называли Маской Слез. Смертные дали ее дому имя Стормспайк. Утук’ку знала, что он преследовал их во снах… как и должно было быть. Серебряное лицо удовлетворенно кивнуло. Все готово.
Висевшая в тумане над Великим Колодцем Арфа внезапно застонала, издав безутешный звук, подобный зову ветра на высоких перевалах. Королева норнов знала, что это не Его голос, не Того, кто заставлял Дышащую Арфу петь и стенать, не Того, чья гневная песнь наполняла все вокруг громоподобной, невероятной музыкой. Какие-то меньшие голоса ползли через Арфу, пойманные в ее бесконечной запутанности, как насекомое в запечатанном лабиринте.
Она подняла палец в серебристо-белой перчатке на несколько дюймов от черного камня своего кресла и сделала слабый жест. Стон стал громче, и в тумане над Колодцем затрепетал серый меч Джингизу, пульсировавший болезненным светом. Что-то его удерживало: остававшаяся в тени фигура, чья рука бесформенным узлом сжимала рукоять.
Утук’ку поняла, ей не требовалось смотреть на просителя, она видела меч, куда более реальный, чем любой смертный, получивший право временно им владеть.
– Кто предстал перед королевой хикеда’я? – спросила она, хотя прекрасно знала ответ.
– Элиас, Верховный король Светлого Арда, – ответил стоявший в тени смертный. – Я решил принять условия вашего господина.
Слово «господин» вызвало у нее раздражение.
– Смертный, – наконец, заговорила она с королевской небрежностью, – ты получишь то, чего желаешь. Но ты долго ждал… почти слишком долго.
– Произошли… – Существо, сотканное из теней, державшее меч, пошатнулось, словно смертельно устало. Какие рабы плоти, какие слабые эти смертные! Как они могли причинить такой вред? – Я думал… – продолжала тень, – что все может… измениться. Теперь я покоряюсь.
– Конечно, ты покоришься. И получишь то, что тебе обещано.
– Благодарю вас, о королева. И я отдам вам то, что обещал…
– Конечно, отдашь.
Она опустила пальцы, затянутые в перчатку, и явление исчезло. Красный свет расцвел глубоко в колодце, когда появился Он. И, когда он овладел ею, Арфа завибрировала и прозвучала нота идеального триумфа.
– Я… не… хочу… умирать! – прохрипел Гриммрик. По его подбородку и щеке стекала кровь, кривые зубы торчали из разинутого рта, он стал похож на пойманного и потрепанного собаками зайца. – Проклятье… как холодно. – Он задрожал.
– Кто это сделал? – воскликнул Саймон, с трудом контролируя голос.
– Не имеет значения, – пробормотал Эйстан, чье лицо стало пепельно-бледным, когда он склонился над раненым товарищем. – Они загнали нас в ловушку, как кроликов.
– Нам необходимо выбраться наружу! – резко ответил Слудиг.
– Оберните плащи вокруг рук, – сказал Бинабик, собирая духовую трубку из частей своего посоха. – У нас нет щитов для защиты от стрел, но это хотя бы немного поможет.
Джирики молча перешагнул через Эйстана и лежавшего на полу Гриммрика, направляясь к выходу из пещеры. Ан’наи молча последовал за ним.
– Принц Джирики… – начал Бинабик, но ситхи даже головы не повернул в его сторону.
– Тогда и нам нужно идти, – сказал Слудиг, – мы не можем допустить, чтобы они пошли одни.
Он обнажил свой клинок.
Все направились к выходу из пещеры, а Саймон посмотрел на черный меч Шип. Они проделали такой долгий и трудный путь, чтобы его найти, – неужели бросят его теперь? А что, если они спасутся, но их отсекут от пещеры и им не удастся вернуться? Он положил ладонь на рукоять, снова почувствовал диковинное гудение, потянул клинок на себя, и, к его удивлению, меч оказался у него в руке. Он был невероятно тяжелым, но двумя руками Саймон сумел его поднять с замершего пола пещеры.
Что происходит? Юноша был ошеломлен. Двое сильных мужчин не сумели поднять меч, а он один справился. Магия?
Саймон осторожно донес тяжелое длинное оружие до того места, где стояли его спутники. Эйстан снял плащ, но вместо того, чтобы обвязать вокруг рук, осторожно накрыл Гриммрика. Раненый кашлял, изо рта у него продолжала идти кровь. Оба эркинландера плакали.
Прежде чем Саймон успел что-то сказать про меч, Джирики вышел из пещеры на каменное крыльцо, дерзкий, как жонглер.
– Покажите себя! – закричал он, и громкое эхо отразилось от ледяных стен. – Кто напал на отряд принца Джирики и-Са’онсерей, сына Шима’онари и потомка Дома Ежегодного Танца? Кто развязал войну с зида’я?
В ответ дюжина фигур спустилась по склону на небольшую равнину и осталась стоять в сотне локтей от основания Дерева Удун. Все они были вооружены, лица скрывали блестящие маски, одежду – белые плащи с капюшонами, на груди у каждого – треугольный символ Стормспайка.
– Норны? – выдохнул Саймон, на мгновение забывший о странном оружии, которое держал в руках.
– Это хикеда’я, – коротко ответил Ан’наи. – Перед нами смертные, выполняющие поручение Утук’ку.
Один из людей в плащах сделал неуверенный шаг вперед – он сильно хромал. Саймон узнал загорелую кожу и бледную бороду.
– Уходите, зида’я, – медленно и холодно произнес Инген Джеггер. – Королева Охотников с вами не ссорилась. Но смертные, что прячутся у вас за спинами, расстроили мои планы, и я не позволю им покинуть это место.
– Они под моей защитой, смертный. – Принц Джирики похлопал по своему мечу. – Возвращайся, чтобы сидеть под столом Утук’ку, где сможешь получать ее объедки.
Инген Джеггер кивнул.
– Так тому и быть. – Он небрежно махнул рукой одному из своих охотников, тот быстро поднял лук и выстрелил.
Джирики отпрыгнул в сторону, одновременно оттолкнув Слудига, стоявшего у него за спиной. Стрела ударила в скалу у входа в пещеру.
– Вниз! – закричал принц, Ан’наи тут же сделал ответный выстрел.
Охотники разбежались в разные стороны, оставив одного из своих товарищей лежать лицом вниз на снегу. Саймон и его спутники распластались на снегу, прячась за валунами у входа в пещеру у подножия ледяного дерева. Над их головами свистели стрелы.
Через несколько минут небольшой запас стрел был исчерпан, но Джирики сумел убить еще одного охотника – его стрела вошла в глазницу бегущего, точно в яблоко, лежащее на каменной стене. Слудигу стрела угодила в мягкую часть бедра, но сначала попала в камень, риммер сумел вырвать ее из неглубокой раны и нырнуть в укрытие.
Саймон присел на корточки за каменным выступом, частью ствола Дерева Удун, обругав себя за то, что оставил лук и драгоценные стрелы в пещере. Между тем Ан’наи, у которого закончились стрелы, отбросил лук в сторону и обнажил темный узкий меч; лицо ситхи оставалось невозмутимым, словно он занимался починкой ограды. Саймон не сомневался, что его собственное лицо превратилось в зеркало страха, который сжимал его сердце. Он посмотрел на Шип и почувствовал в нем биение жизни. Теперь его тяжесть ощущалась иначе, казалось, он ожил, словно наполнился гудящими пчелами; в руках у Саймона было связанное животное, рвущееся на свободу, почуявшее ее сладкий аромат.
Немного левее, у дальней стороны ледяного ствола, Эйстан и Слудиг пробирались вперед, используя для прикрытия изогнутые ледяные ветви. Инген и его охотники, которые теперь могли не опасаться стрел, готовились к атаке.
– Саймон! – послышался шипящий голос из-за его спины, юноша повернулся и увидел Бинабика, который устроился во впадине камня у него над головой.
– Что мы будем делать? – спросил Саймон, пытаясь, говорить спокойно, но у него плохо получилось.
Однако тролль смотрел на черный длинный клинок, который Саймон держал на руках, как ребенка.
– Как?… – спросил тролль, круглое лицо которого выражало невероятное удивление.
– Я и сам не знаю, просто взял его, и все! Я не знаю. Что мы будем делать?
Бинабик покачал головой.
– Ты должен остаться здесь. Я постараюсь помочь, чем сумею. Жаль, у меня нет копья. – Он легко спрыгнул вниз, осыпав Саймона гравием.
– За Джошуа Однорукого! – закричал Эйстан и выскочил из-под ветвей Дерева Удун на белую равнину.
Слудиг прихрамывал, но старался не отставать. Однако, как только они добрались до глубокого снега, оба стали двигаться медленнее, словно попали в патоку. Охотники Ингена устремились им навстречу, исполняя такой же неуклюжий, но смертоносный танец.
Эйстан взмахнул тяжелым мечом, но еще до того, как тот достал врага, один из охотников в белом рухнул в снег, схватившись за горло.
– Иканук! – победно закричал Бинабик и присел, чтобы перезарядить духовую трубку.
Запели мечи – первые охотники добрались до Эйстана и Слудига. Через мгновение к ним присоединились ситхи, которые ловко двигались по снегу, но врагов все еще было намного больше. Через мгновение Эйстан получил удар плоской стороной меча по голове и рухнул в снег. Лишь прыжок вперед Ан’наи не дал охотникам разделаться с упавшим эркинландером.
Клинки мерцали в тусклом солнечном свете, крики боли и ярости почти перекрывали звон металла. Сердце Саймона сжалось, когда он увидел, что Бинабик, чьи маленькие дротики оказались бесполезными против толстой одежды охотников, вытаскивает из-за пояса длинный нож.
«Как он может быть таким смелым? Он совсем маленький – они прикончат его до того, как он сможет к ним приблизиться!» – подумал Саймон.
– Бинабик! – закричал он, вскакивая на ноги.
И поднял тяжелый черный меч, чувствуя, как огромная тяжесть тянет его назад.
Земля вдруг дрогнула у него под ногами. Он споткнулся, широко расставил ноги и почувствовал, как сама гора качнулась. Раздался пронзительный скрежет, точно тяжелый камень протащили по карьеру. Ошеломленные противники остановились, глядя под ноги.