Вообще-то, по мнению Зависти, могло быть и хуже.
Пещера представляла собой прекрасное сочетание природной красоты и демонической изобретательности. Высокие стены были высечены из натурального камня, добытого в этих самых глубинах, а пол – выложен плиткой из черного мрамора. Потолок поддерживали золотые своды. Ими хотелось любоваться.
Даже когда тебя магически заперли и избили.
Когда Зависть с Камиллой преодолели защитные чары, установленные Бездной, Зависть очутился у Столпов-Близнецов, где его приковали цепями и связали прямо напротив волшебных колонн. Это была ирония в худшем ее проявлении. Он оказался совсем рядом со следующей подсказкой, но был совершенно не способен до нее добраться.
Затем появился Вексли.
И он изменился.
Для этого идиота блестящие клыки и багровые глаза стали знаками отличия.
Теперь он гордился своим садизмом вместо того, чтобы прятать его за наружностью безобидного смертного развратника. Зависть ненавидел его в любом обличье.
Новообращенный вампир ударил его ногой в бок. Кости хрустнули. Зависть почувствовал, как осколок сломанного ребра пронзил его легкое, отчего из груди вырвался вздох.
Он сплюнул кровь на мраморный пол, провел языком по зубам и почувствовал привкус железа.
– Ты не попал по ребру.
Вексли пнул его снова.
Боль пронзила Зависть, но он лишь вызывающе стиснул зубы.
– Уверен, ты способен на большее.
– Ты совсем рехнулся? – изумился Вексли, бросившись вперед. – Да я же теперь бог!
Бог идиотизма.
В последний момент Зависть туго натянул цепь и уклонился от удара. Кулак вампира опустился на одно из звеньев, а не ему на голову. Цепь дернулась, но не порвалась. Зависть с трудом сел, тяжело дыша.
Если бы ему удалось заставить Вексли повредить цепь, хотя бы одно звено, у него появился бы шанс вырваться на свободу. Зависть понятия не имел, что случилось с Камиллой, и был полон решимости найти путь назад и отыскать ее. Если Бездна захватил ее и играл в одну из своих игр с иллюзиями…
– Ты проиграл Ленноксу, – бросил Зависть. – Выглядит жалко, что ты по-прежнему на что-то надеешься.
– Эта игра больше не имеет значения. У меня есть почти все, что мне нужно. – Вексли высокомерно взглянул на него. – Возможно, теперь мне нужен другой приз.
Понять, что́ этот придурок имел в виду, было проще простого.
– Камилла ясно высказалась о своих чувствах в отношении тебя. Если вдруг ты забыл, она тебя убила.
Вампир пожал плечами.
– Она меня освободила. И теперь она принадлежит мне до тех пор, пока я не скажу обратное. Смерть согласилась, иначе меня бы здесь не было. Я в шаге от всего, чего я добивался.
Вексли расхаживал перед ним и отметал аргументы Зависти, будто полную чушь.
Положение Зависти было хуже, чем он показывал. Намного хуже. Ему стало тяжело поддерживать достаточный уровень силы для защиты своего круга и оставаться в сознании.
Если бы Зависть не был начеку, он вряд ли продержался бы еще хоть сколько-то.
Поддерживая свой двор и заново отращивая сердце, он не мог рисковать и задействовать больше силы на исцеление. Со временем его раны заживут сами. Просто в таком ослабленном состоянии это может занять несколько часов.
Вот только у Зависти, похоже, не было даже нескольких минут.
– Во-первых, я играл за бессмертие, – сказал Вексли, втягивая Зависть обратно в диалог. – Теперь оно у меня есть.
Как и неутолимая жажда крови, которая не позволит этому идиоту вернуться в Уэйверли-Грин, пока он не научится контролировать это незначительное неудобство.
– С этих пор я стану еще более знаменитым в королевстве Айронвуд.
Зависть сомневался, что сатирические листки будут по-прежнему снисходительны к выходкам Вексли, когда он жестоко убьет половину высшего света. Может, им всем повезет, и кто-нибудь его обезглавит.
Зависть закрыл глаза и оперся затылком о каменную колонну, к которой был прикован. Дыхание его стало еще тяжелее. Он был уверен, что в какой-то момент у него треснул череп, о чем говорила чудовищная давящая боль. То, что он до сих пор не лишился чувств, свидетельствовало о его силе воли.
– А еще мне нужен талант Камиллы, – заявил Вексли. – Мы заработаем достаточно денег, чтобы делать все, что захотим, и так долго, как захотим. Судя по тому проявлению магии, она тоже не человек. А это значит, мы сможем обманывать и воровать до скончания веков.
– Не считая того, что Камилла сказала нет.
– Как только я возьму ее в жены, будет уже неважно, чего она хочет. Я знаю, что для нее лучше.
Все тело Зависти протестующе закричало, но он медленно поднялся на ноги, опираясь на колонну. Полумертвый или нет, он собирался вырваться из своих цепей и сломать шею этому вампиру.
В глазах плясали черные пятна, которые сливались в одно.
Скорее Зависть примет Истинную Смерть, чем позволит Вексли прикоснуться к Камилле.
– Женщины никому не принадлежат, кроме самих себя, ты, высокомерный идиот!
Кулак Вексли врезался ему в челюсть. Хруст кости эхом разнесся по помещению, напоминающему собор.
Голова Зависти ударилась о камень. Перелом черепа на мгновение отправил его в нокаут, но затем он снова встал на ноги. И тут же снова бессильно осел на колени.
Вексли возвышался над ним. Его клыки блестели в странном тусклом свете, который просачивался неизвестно откуда.
– Нет никаких правил насчет объединения с другими игроками. Ты это знал?
В глазах у Зависти все плыло.
Надо было убить этого смертного еще в Уэйверли-Грин, когда у Зависти был шанс. Инстинкт насчет гнилых душ еще никогда его не подводил. Вексли был мерзким человеком и стал еще более отвратительным вампиром. Никто не должен страдать по вине этого дурака, тем более целую вечность.
– Жалкий демонический ублюдок!
Вампир дважды ударил его в живот. Воздух со свистом вырвался, когда Зависть согнулся пополам. Его едва не вырвало.
– Тебе следовало сосредоточиться на устранении конкурентов. Вместо этого ты предположил, что они выйдут из игры сами по себе.
Зависть вообще об этом не думал. Для него лучшей тактикой было продвигаться вперед, разгадывая свои подсказки как можно быстрее.
Он не ответил, но не потому, что ему нечего было сказать. Боль начала подавлять его чувства. Вскоре он почти потерял сознание.
Пытаясь держать глаза открытыми, он едва мог разглядеть какую-то тень. Она ползла к ним вдоль дальней стены. Зависть не знал, действительно ли там кто-то двигался или ему показалось. Этот серебряный отблеск – блик света на поднятом клинке? Или всего лишь прекрасное, жестокое видение?
Заметил ли это Вексли? Почувствовал ли? Если и так, вампир этого не показал. Так что Зависть решил, что никакой темной фигуры там на самом деле не было.
Его голова невольно склонилась на грудь. Зависть проигрывал борьбу с травмами и усталостью. Вексли мрачно усмехнулся, наслаждаясь каждым мгновением его боли.
Магия в цепях шипела. Огонь добрался до глубины костей.
У Зависти вырвался невольный стон. Подойдя, Вексли присел на корточки и сказал, сверкая багровыми глазами:
– Возможно, мы с тобой сыграем в новую игру. Она называется «Выпить тебя досуха».
Он наклонился к нему, словно готовясь поведать некую страшную тайну.
– Правила просты. Я выпиваю всю твою кровь. Ты медленно возрождаешься. И так мы будем повторять до скончания времен. По-твоему, сколько ты продержишься до того, как сойдешь с ума?
Он выдернул руку Зависти из сустава. Боль обожгла принца, пробежав вниз по позвоночнику, и сорвала с его губ еще один стон.
– Год, два… пятьсот лет? – вслух размышлял Вексли, дернув Зависть за руку и потянув ее ко рту. – Готов поспорить, что не меньше пятисот.
Клыки пронзили запястье Зависти. Яд вампира стократно усилил боль.
Тьма заполнила все кругом. Зависть чувствовал, как яд растекается по телу. Он моргнул раз, два, и между тем, как он опустил веки, и тем, как поднял их снова, кто-то убил Вексли.
Что?
Зависть попытался сфокусировать зрение. Голова Вексли прокатилась мимо его ноги. Или это он сам упал? Зависть прижался щекой к мрамору. Прохладный камень был скользким от крови.
Зависть, не моргая, смотрел на отрубленную голову. Она замерла лицом вверх с выражением безжизненного уныния.
– Вставай!
О, как сладко звучал этот голос, даже когда приказывал!
Глаза Зависти закрылись. Ему хотелось только спать и дальше видеть этот прекрасный сон.
– Зависть!
– Ах, – прошептал он со все еще закрытыми глазами. – Мечта. Не будите меня.
Теперь он почувствовал касание мягких нежных рук. Они что-то искали. Хозяйка голоса зашипела так, будто его раны и ей причиняли боль. Затем загремела цепями.
– Нет. Не надо.
Зависть попытался оттащить от нее цепи, но не смог шевельнуться.
– Они и тебя обожгут.
Легкие перышки пальцев прошлись по лбу Зависти, успокаивая его. Однако в нежном голосе послышалась паника.
– Левиафан! Ты должен встать.
Пятьдесят семь
Камилла оглядела пещеру. Ее сердце отбивало бешеный ритм. Она примчалась сюда сразу же, как вырвалась из лап Бездны, но было уже слишком поздно.
Зависть лежал тяжело раненный. И он уже должен был начать исцеляться. Камилла не знала, почему он до сих пор не восстановился, но догадывалась, что это связано с тем, что силы его были на исходе.
Он не хотел в этом признаваться в этом, но она видела его двор. И знала, насколько плохи там были дела. Зависть губил себя, чтобы спасти своих придворных-демонов.
– Как мне сбить эти цепи? – спросила она и нежно приложила ладонь к его лбу.
Тот был холодным и липким. Камилле вдруг захотелось взять Зависть на руки и унести подальше отсюда.
– Нам нужно поторопиться, – сказала она. – Пожалуйста, помоги мне.
Его веки затрепетали, но не поднялись.
Вексли, должно быть, мучил его все время, которое Камилла провела взаперти в бездне. Даже бессмертному не выдержать столько дней или даже недель мучений. Магические цепи казались злой шуткой и, как она подозревала, были делом рук Бездны. Неутихающая боль, которая просачивалась сквозь оковы в тело Зависти, выматывала его.