Ее внезапно пронзило осознание. Она взглянула на Зависть и вздрогнула, встретившись с ним глазами.
– Мы проиграли? – спросил принц бесцветным голосом.
– Еще нет.
– Ты могла бы меня бросить.
Да, Камилла могла бы. В глазах Зависти читался немой вопрос, но у нее не было на него ответа.
Камилла осторожно убрала его голову с колен и встала. Оправив подол платья, она огляделась вокруг.
– Бездна сказал, что у нас есть время до заката, чтобы найти последнюю подсказку. И оно почти вышло.
Пятьдесят восемь
Зависть сел и быстро оглядел свои раны. С виду все было не так уж и плохо. Но внешность бывает обманчива. Боль никуда не делась.
Он поднялся на ноги. Голова болела от напряжения.
Камилла, к счастью, уже отвернулась и смотрела на Столпы. Страх, который Зависть в ней заметил, исчез вместе с нежностью. Теперь ее охватила жестокая решимость. По ней было не сказать, что она перенесла чудовищные испытания и сражалась с темными силами. Зависть хотел спросить о Бездне и о том, все ли с ней в порядке, но это было понятно и так.
Камилла была воительницей, идущей к цели. И Зависть благодарил судьбу, что она на его стороне.
Пока Зависть еще был не в силах пошевелиться, но он наблюдал за тем, как Камилла с почтением и благоговением осматривала Столпы.
Он понимал ее восхищение. Даже в мире, полном волшебства и сокровищ, они действительно представляли собой нечто особенное.
Столпы достигали около семи метров в высоту. Каждый из них был вырезан из цельной глыбы теневого камня – самоцвета, который добывали только в Семи Кругах. Он напоминал дымчатый лунный камень. Обе массивные колонны украшали резные изображения, от флоры и фауны до астрологических знаков.
Многие пытались понять, что означают эти символы, но наверняка сказать не мог никто. Только старейшие из фейри знали, на что способны эти Столпы.
Камилла смотрела на них с восхищением. Однако Зависть отметил и то, как методично она их разглядывала, как водила рукой по каждому изображению. Ее разум усердно трудился над разгадкой, зачем их сюда отправили и как это связано с игрой.
Зависть окинул Столпы взглядом с места, где стоял, медленно приходя в себя.
В мире смертных существовало несколько похожих древних мест. Некоторые даже верили в их сверхъестественную природу. Однако ни одно из них не могло сравниться со Столпами фейри.
Эти колонны сияли внутренним лунным светом, отбрасывая причудливые тени. А ведь они находились глубоко под землей, вдали от солнца и луны, для прославления которых и были созданы, как гласила легенда.
Зависть уже видел их однажды, когда Гнев собрал всех семерых правящих Принцев Ада, чтобы свести на нет магию фейри и хоть отчасти ограничить их власть.
О Столпах-Близнецах они знали лишь то, что они служили перекрестком множества дорог, чем-то вроде вокзала у смертных. Отсюда и светлые, и темные фейри могли путешествовать по разным мирам.
Когда портал был открыт, он позволял в любое время отправиться в мир смертных, минуя Врата Ада и все необходимые запросы в адрес короля.
Это и привело к их упадку.
Неблагие любили играть со смертными и брать их с собой в свой мир в качестве питомцев. Подменыши тоже были их излюбленным развлечением. Фейри оставляли своих детей в людских домах и наблюдали за тем, какую сумятицу они приносили в жизнь бедолаг.
Оба двора были предупреждены о том, что такие игры в мире смертных запрещены. Благие находили другие способы развлечься, но люди изначально не интересовали их так же сильно, как Неблагих.
Леннокса и Прим Ройс оказалось не так легко приструнить. Неудивительно: они были воплощением хаоса и раздора. Пока портал не запечатали, они продолжали посылать своих придворных вмешиваться в дела смертных. Гнев сделал им два предупреждения: первое – весьма обходительное, второе – в форме королевского указа.
Леннокс послал в мир смертных еще больше придворных, просто Гневу назло.
После этого Столпы были погребены под землей и магически связаны.
Теперь Зависть и Камилла стояли в древнем месте, которое некогда переполняла магия. От неподвижных колонн исходило необычайное ощущение приглушенной силы.
Раньше Зависть его не чувствовал – может, все дело в игре? Он приблизился к Столпам. Боль в теле ощутимо притупилась.
Камилла подошла вместе с ним. Как одержимая, она с восхищением трогала каждый резной завиток.
– Копии в Доме Лени… они бледнеют в сравнении с оригиналом. И резьба тоже отличается. По крайней мере, на этом столпе.
Зависть фыркнул.
– Только не говори этого моему брату. Он будет в ярости.
Она изучала резьбу, медленно обходя колонны по кругу. Зависть бы с радостью позволил ей остаться там на столько, сколько захочется, и как следует все изучить. Но не сейчас. Камилла сказала, Бездна говорил о закате. Зависть был готов поспорить, что у них оставалось не больше четверти часа.
Он предоставил художнице любоваться колоннами, а сам прошелся по периметру в поисках хоть какой-нибудь подсказки или намека на то, что им следовало делать дальше.
В этой пещере не было ничего особенного, за исключением самих Столпов. Зависть рассматривал тени, которые они отбрасывали на землю, и думал, не это ли должно навести игроков на мысль.
Камилла выдохнула, нарушив тишину зала. Зависть повернулся к ней: она наблюдала за ним. Так же пристально, как только что осматривала колонны.
– Что происходит с твоим двором? – спросила она. – Прежде чем мы продолжим поиски, я хочу все прояснить. Я знаю, что ты играешь ради этого, и хочу узнать, что случилось.
Зависть поднял брови. Этот вопрос застал его врасплох. Камилла прищурилась так, словно видела его насквозь, несмотря на воздвигнутую им стену.
– Дворецкий, твоя стража, кровь… Я вспоминала обо всем, что мне встретилось в Доме Зависти, но так ни в чем и не разобралась.
– Что ты видела?
– Твой дворецкий не помнил, где он и кто ты. Твои стражники постоянно повторяли одну и ту же фразу. Это как… – она задумалась, прикусив губу. – Как будто все они потеряли память. А кровь…
Она оглянулась на колонны и нахмурилась.
– Так и есть, правда же? Твои придворные теряют память. И убивают друг друга среди ее руин.
Камилла не смотрела на Зависть. Она словно понимала, что ему будет слишком трудно ответить, глядя ей в глаза.
Он оставался неподвижным и молчаливым. Ждал, пока Камилла соберет воедино еще больше частей головоломки. Спустя мгновение она продолжила.
– Артефакт, который ты ищешь, сможет остановить их безумие. Вот почему тебе нужно выиграть. Твой двор пришел в упадок. Он буквально умирает.
Зависть провел рукой по волосам и отошел в сторону.
– Я не сказал бы, что он пришел в упадок. Черт!
Она была во всем права.
Зависть отошел, качая головой, и принялся шагать взад-вперед. Камилла молча смотрела на него и ждала, пока он сам заговорит.
Зависть так долго хранил эту тайну, что не знал, с чего начать.
Он остановился.
– Как и в любом другом Доме Греха, мои подданные не бессмертны, как я и мои братья. Они все равно живут очень долго по меркам смертных, но это долголетие… В нем есть подвох.
Камилла криво ему улыбнулась.
– Хм.
– Подведем краткие итоги. Да, мой двор терпит крах. Каждые несколько сотен лет или около того воспоминания придворных нужно чистить, чтобы создать новые. Проблема, которую смертным не понять. Бывают… сложности, которые никак не исправить. Демоны начинают забывать. Перегруженные информацией, они путают заблуждения с реальностью. Друг становится врагом. Им кажется, что все вокруг представляет опасность.
В ее взгляде мелькнуло понимание.
– Если они не будут обращаться к прежним воспоминаниям или создавать новые, они не смогут подпитывать выбранный ими грех.
Зависть одарил ее горько-сладкой улыбкой. Камилла и впрямь была слишком умна.
– И, в свою очередь, не дают подпитки моей силе, – мягко добавил он. Он впервые признался во всем, с чем ему пришлось столкнуться.
Недостающей частью была чаша, которой Зависть случайно лишился более двух столетий назад. С тех пор с каждым годом он постепенно утрачивал силу.
Потом началась игра, и дела пошли еще хуже.
Камилла не стала охать и жалеть его. Она внезапно оказалась рядом с ним, схватила за руку и крепко ее сжала.
Серебряные глаза сверкнули, как молния. Слова ее точно так же разили в самое сердце.
– Ты выиграешь.
Его губы изогнулись в слабой улыбке.
– Прежде всего, я не должен был проигрывать.
– Не вини себя.
– Но я виноват. Я отдал Чашу Памяти, и все пошло наперекосяк.
Он так хотел бы вернуться в прошлое и все исправить. Это было одной из немногих вещей за всю его жизнь, о которых он по-настоящему сожалел. Поймав долгий взгляд Камиллы, Зависть добавил:
– Это длинная история. Сейчас у нас нет на это времени.
– Еще как есть, – возразила она. – Думаю, я нашла ключ. Но мне нужно понять, чего ты на самом деле добиваешься, до того, как отдать его тебе.
Зависть чувствовал, что она не лжет. В конце концов он сдался и рассказал ей всю историю от начала до конца.
– Без Чаши Памяти, способной переливать воспоминания, мой двор в конце концов ослабеет настолько, что совсем исчезнет. Моя власть иссякнет, а мой круг будет поглощен другим, более могущественным кругом или грехом. Хаос, который за этим последует… скажем так, смута позволит королю Неблагих посеять еще больше раздоров в нашем королевстве.
Он выдохнул.
– Чтобы все исправить, нужны два предмета. Чаша Памяти и Свитки Эфира.
Камилла молча слушала.
– Я одолжил Чашу Памяти смертной, о которой рассказывал тебе. Это была дурацкая просьба: она хотела выпить из нее в свой день рождения на зависть друзьям.
– Она знала о твоем грехе.
Он кивнул.
– Она обещала взять чашу всего на несколько часов, и я не увидел в этом ничего страшного. А стоило бы. Я знал, чем эта потеря могла обернуться для моего двора. Вместо встречи со смертными друзьями тем вечером она отправилась к фейри. После ее смерти Леннокс нашел чашу и понял, насколько она ценна.