Леннокс откинулся назад, не отводя от дочери глаз.
– Ты говоришь от его имени? – спросил он тихим предостерегающим голосом.
– А что? Ты отправил его в мое королевство. Заставил его просить моей помощи в своей жалкой игре. А потом сделал так, чтобы Проклятый Трон похитил мой талант.
– И? – мягко, но угрожающе промурлыкал король.
– Очевидно, так ты вынудил меня явиться сюда. Ты знал, что талант – единственная вещь, с которой я не соглашусь расстаться. Много лет назад ты посылал за мной Волка, и это не сработало. Матушка говорила, что ты понятия не имеешь о том, что означает отказ.
Камилла была практически уверена, что Зависть до сих пор слушает, не дыша.
– Пожалуйста. Я хочу получить назад свою магию и вернуться домой. В Уэйверли-Грин.
Она увидела, как ее отец, настоящий отец, сощурился. Почувствовала его недовольство за миг до того, как он вспыхнул от ярости.
Секунду спустя король Неблагих предстал перед ней. Его глаза сияли и переливались, как звездный свет. Волосы тоже изменились: серебристые локоны стали черными.
Глаза и волосы короля Неблагих менялись вместе с его настроением, словно светлая и темная ночь, лунное сияние и мрак, когда луна прячется за тучи.
– Что ты сказала? – спросил он жутким глухим голосом. Неблагие оживленно болтали на заднем плане. – Ни одно мое дитя не опустилось бы до того, чтобы просить!
Камилла выругалась про себя. Смертные так часто говорили «пожалуйста», что она забыла, каким оскорблением это считалось в королевской семье Неблагих. Теперь она подтвердила, что стала ничем не лучше их смертных питомцев.
– Ты хочешь стать прежней, дочь?
Она выдержала его взгляд, стиснув челюсти.
– Да.
На пальцах у него тут же выросли когти. Одним сверхъестественно быстрым движением он полоснул когтями Камилле по затылку. Горячая кровь потекла по шее, закапала на пол. Места порезов обожгло огнем.
Она сдержала крик, чтобы не доставить ему удовольствия видеть, как ей больно.
Зависть вздрогнул. Его рука потянулась к клинку. Камилла не смела на него взглянуть.
– Я бы не стал этого делать.
Леннокс тоже заметил движение Зависти.
Камилла стиснула зубы, когда поняла, что сделал Леннокс. Магия пробежала у нее по коже и обнажила то, что было ото всех скрыто.
Уши вытянулись и изящно заострились. Тело обрело бессмертную силу. Рана на руке мгновенно зажила, как и порезы, которые только что нанес Камилле отец. Следующим вернулся и ее талант. Он захлестнул ее с головой; пустая оболочка вновь переполнилась силой. Вернуть свою истинную сущность было как бальзам на душу, но удовлетворение было недолгим.
Исчезли чары Камиллы и маска, за которой она пряталась большую часть жизни.
Леннокс уничтожил символ, вытатуированный у нее под волосами, и раскрыл правду о том, кто она. Кем она была всегда. Неблагой.
Одной из тех существ, которых Зависть презирал больше всего. Камилла не смогла заставить себя снова посмотреть на него. Она не выдержала бы отвращения у него во взгляде.
После откровений Зависти о том, почему он враждует с двором Неблагих, чувство вины снедало ее. Камилла воплощала все, что он ненавидел, и напоминала о близкой кончине его придворных.
Она ненавидела Леннокса. Ненавидела этот двор. Ненавидела себя за то, что была слишком слабой и боялась рассказать об этом Зависти. Но у него тоже были от нее секреты. Изначально он лгал ей даже о том, как его зовут.
Камилла холодно взглянула на Леннокса.
– Мы закончили? Мне нужно принять ванну.
– Камилла… ты не…
Леннокс мрачно и зловеще расхохотался. Он одарил Зависть взглядом заговорщика и изрек:
– Подменыши. Сплошной восторг! Совсем как фейри, но с человеческими чувствами.
Затем он обернулся к Камилле и сурово на нее посмотрел.
– Ты больше не вернешься в Уэйверли-Грин. Добро пожаловать домой, принцесса. Мы выжжем из тебя все, чего ты нахваталась от смертных.
Часть ложной бравады Камиллы испарилась.
Леннокс выразился скорее в прямом, чем в переносном смысле. Он будет пытать ее, пока Камилла не станет такой же жестокой и извращенной, как ее старшие сестра и брат.
Тех не отдали в мир смертных – их научили править своими дворами. Сейчас брата с сестрой здесь не было, а это значило, что они ведут хитроумные игры со своими фейри.
Младший брат удивил Камиллу, выступив вперед.
– Я приведу ее к своему двору.
Эйден посмотрел на отца сверху вниз и издал звук недовольства.
– Два гениальных дурачка. Духом он еще более смертен, чем фейри.
Леннокс кивнул.
– Что может пойти не так? Управляй своим двором… А не то он будет управлять тобой. Хаос.
Он обдумал предложение Эйдена. Затем снова кинул взгляд на Зависть. Неспешная слащавая улыбка исказила рот короля.
– Моя дочь останется здесь, со мной. Дикому Двору необходима свежая кровь. Дай мне ее медальон.
Этот приказ был обращен к мужчине, стоящему возле помоста, одному из его личных охранников. Железный пирсинг у него в носу служил знаком его силы и власти, а также его склонности наслаждаться болью.
Камилла сжала медальон матери в руке и попятилась.
– Нет! Он мой!
Леннокс мрачно улыбнулся.
– Твоя мать украла его из моей казны еще до того, как украла тебя. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы его вернуть.
Камилла резко вздохнула, зажав кулон в кулаке, но тут к ней подошел охранник. Он протянул руку. В его глазах читался вызов. Камилла не собиралась подчиняться Ленноксу, но охранника, похоже, это не волновало.
Он срезал цепочку прямо у Камиллы с шеи, а затем поднес медальон своему королю. Леннокс подбросил его на ладони. От украшения исходил странный серебристый свет, даже когда он сомкнул пальцы. Камилла не знала, что медальон обладал подобной силой. Ей говорили только о том, что он отталкивал Неблагих мужчин.
Он сработал против Волка, но король, как она предполагала, был другим.
Неужели все это время Леннокс действительно охотился не за Камиллой, а за ее медальоном?
Леннокс, казалось, забыл, что он тут не один. Он пренебрежительно махнул рукой.
– Принесите демону его приз. И пусть катится на все четыре стороны.
Леннокс указал на другого придворного.
Из толпы Неблагих вышел Волк, сверкая бледно-желтыми глазами.
– А вот и твой приз, Волк. Забирай.
Он бросил на Камиллу тягучий, изучающий взгляд.
– С удовольствием.
Неблагие болтали и смеялись, радуясь тому, с каким напряжением Волк уставился на Камиллу.
Та оставалась бесстрастной.
Когда-то Волка отправили в Уэйверли-Грин с приглашением, чтобы Камилла вернулась в Дикий Двор. Разумеется, она отказалась, но их ночь вместе изменила ее жизнь.
Сейчас выражение его лица было таким же веселым, как и всегда. Волк никогда не преступил бы столь непростительных границ, но на публике он будет играть ту роль, которой от него ждут при дворе. Камилла знала, что это всего лишь представление. А вот Зависть не знал.
Она чувствовала, как рядом с ней разразилась буря едва сдерживаемой ревности. Зависть ненавидел Камиллу и, возможно, никогда бы с ней больше не заговорил, но она все еще пробуждала в нем его грех.
Волк, казалось, не заметил реакции демона. Охотник спустился с помоста, не сводя с Камиллы глаз.
– Давай разденем тебя и посмотрим, как ты намокнешь, принцесса.
– Я буду принимать ванну одна, – возразила она, прекрасно понимая, что он имел в виду.
Волк все-таки заметил взвинченное состояние Зависти, но продолжал его провоцировать.
Камилла вспомнила, как Зависть сражался при дворе вампиров. Она знала: если он все-таки сломается, это кончится для них всех очень плохо. Взглянув на Леннокса, она поняла: именно этого он и добивался. Хаос и раздор были его любимыми мелодиями, и он разыгрывал их, как по нотам.
Король Неблагих хотел, чтобы Зависть клюнул на подначивания Волка. Ему требовался предлог, чтобы не вручать демону приз.
– Поздравляю с победой, принц Зависть, – объявил Леннокс чересчур невинным тоном. – Если не хочешь остаться и посмотреть маленькое шоу Волка и Камиллы, тогда выметайся.
Фейри с железом в носу пошел выпроваживать Зависть, и тут демон взорвался.
Одним молниеносным движением он швырнул охранника через весь зал. Тот приземлился у ног Леннокса. Рука и нога охранника выгнулись под неестественными углами.
– Ты сломал моего командующего, – невозмутимо прокомментировал король.
Из горла Зависти вырвался нечеловеческий рык:
– Не смей выгонять меня, Леннокс!
Волк не отступал, но и не подходил к Камилле ближе.
Король задумчиво взглянул на Зависть, а затем пожал плечами.
– Кажется, ты куда сильнее устал с дороги, чем я думал. Прости меня за недостаток гостеприимства. Если хочешь остаться и посмотреть, как мы веселимся, то, разумеется, гостевые покои вскоре будут готовы.
Легким движением руки Леннокс отпустил их всех. Вечеринка и хаос снова заполонили эту ночь.
Камилла посмотрела на Зависть, но демон развернулся и последовал за другим охранником.
Она знала, что слезы и мольбы ничего не изменят.
Она дочь его злейшего врага. Зависть никогда ей этого не простит.
Леннокс затеял всю эту игру лишь затем, чтобы вернуть Камиллу в королевство фейри. И двор Зависти слишком дорого за это заплатил.
Если раньше и был проблеск надежды на то, что Зависть ее простит, теперь этот тлеющий уголек окончательно угас.
Шестьдесят два
Ярость принца-демона выплескивалась через край. Он был в шаге от того, чтобы стереть весь Дикий Двор с лица земли. Внутри него разверзлась огромная пропасть, разделившая его на две враждующие половины.
Одна из них обернулась воплощенной горечью от предательства – ледяной, непреклонной. Это была многовековая боль без начала и конца, рычащий двуглавый монстр, который хотел нападать и причинять боль, разрывать на части, пожирать и опустошать. Чудовище, которое он держал на коротком поводке, жаждало возм