Винтер
— Не знаю, как ты, а я запишусь в армию!
— Да ни в жизнь! Ты только болтаешь об этом и на самом деле никуда не запишешься.
— А вот и запишусь!
— В прошлый раз ты сказал, что ни к чему идти на смерть ради какого-то там дворянчика.
— Да, но то было в прошлый раз. Теперь командует Вальних!
— А он не дворянчик, что ли?
— Он знает, что делает, вот и все. А еще у него есть самые настоящие солдаты! Первый колониальный полк — вот как они зовутся. Ты слыхал, что эти ребята совершили в Хандаре?
— Я много чего слыхал, но кто скажет, что это правда?
— И ведь ты тоже не хочешь, чтобы Орланко вернулся, со всей своей сворой Истинных святош и борелгайских откупщиков?
— Не хочу, но…
— И кстати, подумай еще вот о чем: пройдет неделя, и любому парню в синем мундире будет незачем платить за выпивку во всех столичных кабаках! А уж девчонки…
— Да, но до этой благодати еще надо дожить.
Винтер, сунув руки в карманы, шагала бок о бок с парой юнцов, покуда они не свернули в проулок. С тех пор как она покинула собор, точно такие же — или очень похожие — разговоры ей довелось выслушать уже раз десять, если не больше.
Оставив толпу ликовать на площади, депутаты вернулись в собор, поглощенные жесточайшими дебатами. Все любовно выпестованные и обговоренные на прошлой неделе альянсы пошли прахом, как будто речь Януса и прибытие Первого колониального опрокинули вверх тормашками шахматную доску и в беспорядке рассыпали по полу все фигуры. В некотором смысле так оно и было. Впервые на памяти живущих части королевской армии вошли в пределы столицы, и это несомненно изменило баланс сил в пользу того, кому эти войска подчинялись.
Радикалы, монархисты и Центр раскололись на десяток с лишним противоборствующих группировок. Одни восхваляли Януса, другие желали немедля отправить делегацию, которая примет командование полком, дабы его не могли использовать против Генеральных штатов. Третьи возражали против таких необдуманных действий — впрочем, как и против любых действий, — опасаясь сердить Януса прежде, чем будет покончено с Орланко. Иные и вовсе твердили: перед тем как что-либо предпринять, необходимо наконец написать конституцию и прояснить положение королевы.
Мауриск то сидел молча, то кричал во все горло, успокаивая напуганных соратников и отбиваясь от все более абсурдных предложений. Наконец он убедил депутатов принять резолюцию в поддержку Януса и Первого колониального, где в общих чертах выражалась надежда, что сей доблестный полководец одолеет Орланко, но ничего определенного не говорилось о том, что случится после. Удовлетворившись этим компромиссом, Генеральные штаты наконец разошлись для вечернего отдыха.
Винтер наняла экипаж для поездки в Доки, но, перебравшись через Великий Мост, оказалась вынуждена оставить повозку и продолжить путь пешком. Улицы были полны народу, как будто марш Первого колониального послужил обывателям магическим знаком выйти из укрытий. Повсюду пылали факелы, взрослые болтали и смеялись, а ребятишки играли и восторженно вопили, радуясь нежданному празднику.
Пробираясь через толпу, Винтер узнала, что, помимо прибытия прежнего ее полка, для всеобщего ликования имелся и другой веский повод. Первый колониальный, пройдя с юга по Зеленому тракту, привел за собой солидный шлейф телег и фургонов. Все они принадлежали окрестным земледельцам и купцам, прежде из-за слухов о вооруженных стычках опасавшимся везти припасы в столицу. Теперь они примкнули к знакомым синим мундирам, очевидному свидетельству, что порядок в городе восстановлен, и последовали за полком, чтобы благополучно распродать свои товары. Дорога на север еще оставалась закрытой, но явление этого каравана помогло восполнить недостаток съестных припасов и снизить цены до более приемлемого уровня. Здесь были свежие овощи, бочонки ранних яблок, корзины с зерном и груды окороков, и весь город, казалось, был пропитан ароматом доходящего в печах хлеба.
Коммуна Джейн напоминала замок, с которого только что сняли осаду: входные двери распахнуты, внутрь и наружу текут нескончаемые потоки людей. Многие беженцы покидали дом в компании друзей и близких, и Винтер довелось увидеть пару весьма трогательных воссоединений семейств. У входа по-прежнему торчали несколько дюжих Кожанов и кое-кто из подопечных девушек Джейн, но теперь они не были вооружены до зубов.
Винтер прямиком направилась в огромную трапезную, безошибочно следуя за взрывами смеха и аппетитными запахами еды. Пиршество было в разгаре, и, войдя, она обнаружила, что там царит сущий хаос. Девчонок сюда набилось вдвое больше, чем мест за столами, а потому все стулья бесцеремонно оттащили подальше, чтобы не мешались. Пирующие хватали руками обильное угощение: громадные караваи хлеба, жареных цыплят, ветчину, жаркое, яблоки и ягоды в вазах. Никаких сложных рецептов, с легкой усмешкой отметила про себя Винтер. «Нелли старается вовсю».
Джейн восседала за главным столом, точь-в-точь король при средневековом дворе, окруженная своими верными помощницами. Она громко перешучивалась с девушками с соседних столов и шумно хохотала. Предпочтя не пробиваться через всю залу, Винтер проскользнула вдоль стены и отыскала стол в углу, еще не набитом до отказа веселящимися девчонками. Здесь обнаружился даже свободный стул. Она тут же уселась и откинулась на спинку, пожирая глазами Джейн, упиваясь буйной жизненной силой, которая звенела в безудержном хохоте подруги. Мимолетно Винтер отметила, что волосы Джейн отрастают, короткие огненно-рыжие пряди превращаются во встрепанную копну и та беспечно свисает на лоб, отчего лицо Джейн кажется гораздо моложе.
Никто не обращал на нее внимания, и это было как нельзя кстати. Она взяла себе яблоко и половину цыпленка, разрывала мясо руками и ела, облизывая жирные пальцы. За соседним столом что-то обсуждали, но Винтер почти не прислушивалась к разговору, пока не уловила знакомый голос.
…Джейн нам этого нипочем не позволит! — возражала Бекс.
— Да не нам! — уточнила Молли. — Пойдут только старшие девочки.
А толку-то? — осведомилась Энди. — Я, между прочим, тоже хочу. Том Ловкач говорил, что пойдет, а ему всего пятнадцать. Он не смог поднять бочонок с водой, а я вот подняла и еще обогнала его, когда мы состязались в беге.
— Вальниху такие, как Том Ловкач, тоже ни к чему, — возразила Нел. — Он сам говорил, что ему нужны мужчины. «Всякий, кто способен удержать в руках мушкет» — вот так! Мальчишкам это не под силу, да и девочкам тоже.
— Спорим, я бы удержала! — откликнулась Энди. И Бекс хочет пойти. Я не говорила, что хочу, — поправила Бекс. — Я только сказала, что так надо. Никто не хочет сражаться, но это наш долг, потому что мы граждане Вордана.
— А как думаете, Джейн пойдет? — вмешалась Молли. — Уж ее-то Вальних должен взять!
— Дураком будет, если не возьмет, — согласилась Энди. — И Джесс, и Нину, и любую из старших девчонок. Они же целый год дрались с откупщиками! Быть не может, чтобы они не одолели герцога Орланко.
— Другие солдаты ни за что на такое не согласятся! — чуть обиженно вставила Нел. — Говорила же я вам — женщин не берут в армию.
Почему это? — вопросила Энди.
— Да просто не положено, и все тут!
«Не положено. — Винтер покачала головой. — Такого ответа должно бы хватить кому угодно. И мне тоже».
По кругу пускали большие глиняные кружки с пивом — для всех, кто пожелает отхлебнуть. Винтер глотнула теплой водянистой влаги и передала дальше. Прибежала стайка девчонок, принесла еще съестного и убрала объедки. Жаркий воздух трапезной пах смесью стряпни и немытых тел, густо приправленной дымом факелов. Казалось бы, усидеть в этом удушливом чаду немыслимо, но Винтер чувствовала себя вполне уютно, как будто смех и запах укутывали ее, точно теплое одеяло в промозглую стылую ночь. Кто-то играл на скрипке — по правде сказать, паршиво.
— Можно с тобой поговорить?
Винтер подняла голову. У стола, ссутулясь и обхватив себя за плечи, стояла Абби. Лицо ее в свете факелов было бледно. Винтер до сих пор несколько тяготило ее общество, но удрать в битком набитой зале не получилось бы. Она натянуто улыбнулась и как можно безразличней пожала плечами:
— Валяй.
— Только не здесь. Там, где потише.
В последний раз глянув на Джейн, Винтер тяжело вздохнула и поднялась на ноги. Она за Абби пробралась через толпу и вышла в коридор. Абби нырнула в первую же открытую дверь, за которой оказалась спаленка на шесть мест — шесть тюфяков, расстеленных на полу. Сейчас все тюфяки пустовали, и свечи были погашены. Темноту отчасти рассеивал только отдаленный свет факелов, которые горели в главном зале.
— Что ты делала в трапезной? — осведомилась Абби.
— Пришла подкрепиться, — настороженно ответила Винтер. — Никто и не возражал.
— Я не о том, — пробормотала Абби и крепче обхватила себя руками. — Джейн ждала тебя весь вечер. Почему ты не пошла прямиком к ней?
— У нее был такой счастливый вид. Не хотелось мешать.
— По-настоящему счастлива она, только когда ты рядом. — Абби вздохнула. — Порой я не уверена, что ты понимаешь, как много для нее значишь.
— Я понимаю, — сказала Винтер. «По крайней мере, мне так кажется». — Абби, что случилось?
— Мой отец куда-то пропал, — призналась Абби. — Дома его нет. Может, после того как королева сдалась депутатам, он покинул город или укрылся у друзей, но… я не знаю, что с ним.
— Если беспокоишься о нем, разыщи капитана Д’Ивуара, — посоветовала Винтер. — Быть может, он знает, где его искать.
Абби кивнула. В темноте она казалась смутным силуэтом, и ее глаз не было видно.
— Но я не могу уйти отсюда, — сказала девушка. — Просто не могу. Я должна присматривать за Джейн.
— Ты должна больше полагаться на нее, — поправила Винтер. — Уж кто-кто, а Джейн способна о себе позаботиться.
— Ты же видела ее в тот день, — тихо проговорила Абби. — Джейн способна позаботиться о себе. Беда в том, что она стремится заботиться и обо всех остальных.
— Знаю. — Винтер покачала головой. — Я присмотрю за ней.
— Ты не дашь ей совершить какую-нибудь…
— Глупость?
Абби едва слышно хихикнула.
— Постараюсь, — заверила Винтер. — Отправляйся искать — или лучше наконец-то поспи как следует. Я видела твоего отца только мельком, но мне кажется, он тоже вполне сумеет о себе позаботиться.
— Спасибо тебе, — сказала Абби. — И спасибо, что помогаешь Джейн. Я не знаю, что именно сделали вы обе, но все это…
Винтер предостерегающе вскинула руки.
— Я всего лишь кое-что посоветовала. Все остальное сделали Джейн и Янус.
Абби устало кивнула. И направилась было к двери, ио тут же остановилась.
— Что будет, если мы победим?
— То есть?
— Предположим, Вальних побьет Орланко. Что случится с Джейн, со всеми нами?
— Почему непременно что-то должно случиться?
— Не знаю, — ответила Абби. — Мне просто кажется, что после этого наша жизнь уже не станет прежней. Вот ты, например, что думаешь делать?
Винтер неловко пожала плечами. «Будь я проклята, если сама знаю».
— Об этом, — сказала она вслух, — я поразмыслю, когда придет время. Абби мгновение молча смотрела на нее, и крохотные блики света отражались в ее глазах. Затем она так же молча вышла, оставив Винтер одну в темноте.
У Винтер не было ни малейшего желания прокладывать себе путь в разудалой толпе девиц, веселящихся в зале, но она помнила, что работавшие на кухне девушки выносили новые блюда из двери, что располагалась как раз позади места Джейн. Она двинулась на поиски кухни и в конце концов обнаружила ее по отчетливому бряканью посуды. Там полдюжины девчонок дружно хихикали над откупоренной бутылью вина. Когда Вин гер вошла, те разом оглянулись, но она не обратила на них внимания. И, найдя то, что искала, легонько приотворила дверь.
Неумелую скрипачку уже сменила такая же неумелая дудочница; судя по звуку, инструмент она смастерила собственными руками. Пирующие хлопали в такт, и Винтер, шагнув вперед, увидела, что несколько девушек во главе с Крис забрались на столы и принялись плясать, беззаботно роняя на пол то подвернувшуюся под ноги вазу с ягодами, то жареного цыпленка. Джейн стояла между Беккой и Винн и хлопала так же громко, как остальные, а когда Крис оступилась иа самом краю стола и свалилась прямо в спасительные руки подруг, сложилась пополам от хохота.
Винтер подошла вплотную и тронула ее за плечо. Джейн оглянулась — и порывисто развернулась к ней, расплываясь в безумной чарующей улыбке.
— Винтер! Ты когда же это пришла?
— Только что, — ответила она; другие девушки с любопытством начали оборачиваться, и она крепко ухватила Джейн за руку. — Пойдем.
Закон природы — тот, о котором Винтер раньше понятия не имела, но теперь непроизвольно ощутила на собственной шкуре, — гласит, что чем уютней любовники устроятся, тесно сплетясь, под взмокшей от пота простыней, тем вернее одному из них рано или поздно понадобится посетить отхожее место. Винтер терпела долго, насколько хватило сил, но в конце концов ей пришлось сползти с обширного ложа и, шлепая босыми ногами по стылому полу, при свете луны направиться к искомому.
Вернувшись, она увидела, что Джейн сбросила с себя простыню и лежит на спине, закинув руки за голову. В игре лунного света и теней нагота ее была восхитительна, и Винтер па мгновение замерла в изножье кровати, откровенно любуясь.
Джейн склонила голову к плечу:
— Что-то не так?
Винтер забралась к ней и, тесно прижавшись, вытянулась рядом. Джейн обвила рукой ее плечи, притянула к себе для поцелуя, и опа закрыла глаза — но Джейн почти сразу отстранилась.
— И все-таки что-то не так, — сказала она. — Винтер, пожалуйста, не молчи! В чем дело?
Тугой комок, лишь недавно рассеявшийся, с новой силой сдавил горло. Винтер с трудом сглотнула.
— Ты же наверняка знаешь… что произошло сегодня утром на Триумфальной площади?
— Конечно, знаю, — отозвалась Джейн. — Все только об этом и говорят. Вальних призвал добровольцев, а потом явился Первый колониальный полк…
Она осеклась. Винтер крепко зажмурилась, словно ожидая удара.
— Так ты вернешься в полк? — тихо спросила Джейн.
Винтер кивнула, уткнувшись лицом в ее плечо. В глазах защипало от слез.
— Знаешь, — произнесла Джейн, — тебе вовсе незачем возвращаться. Что бы там ни говорил Вальних. Ты можешь остаться здесь, со мной.
— Дело не только в Вальнихе.
На миг ей безумно захотелось рассказать об Инферниворе и обо всем, что произошло в Хандаре, но Винтер тотчас подавила этот порыв. «Она, чего доброго, решит, что я спятила».
— Там, в полку, мои друзья. Больше, чем друзья. Моя седьмая рота… Я в ответе за этих людей, прибавила она и наконец открыла глаза. — Ты должна понимать, что это значит.
Наступило долгое молчание.
— Да, — сказала Джейн. — Думаю, что да. Понимаю. Только… что будет потом? Если мы победим, ты вернешься сюда?
— Не знаю.
— Ты должна вернуться! — Джейн села, сверху вниз глядя на Винтер. Голос ее дрожал от смятения, близкого к панике. — Понимаешь? Должна! Один раз я тебя уже потеряла, и клянусь всеми святыми, мать их за ногу, я этого никогда больше не допущу! Пожалуйста, обещай, что вернешься!
— Я не знаю! Винтер едва удержалась, чтобы не свернуться клубком. — Не знаю, что со мной будет. Черт, да меня могут убить или…
— Не говори так! Не надо! Если с тобой что-то случится, я… я не перенесу. Я даже не представляю, что сделаю, если…
— Извини, — пробормотала Винтер, не зная, что еще здесь можно сказать. Вечно ты извиняешься! — Джейн попыталась усмехнуться, но даже в неверном лунном свете видно было, что усмешка вышла натянутая. — Тебе никогда не приходило в голову, что проще не делать того, за что потом надо извиняться?
— Я не… — Винтер помотала головой. — У меня нет выбора.
Да конечно же есть, черт бы тебя подрал! У всех есть выбор. Ты можешь остаться здесь, а если Вальних явится за тобой, мы дадим ему мушкетом под зад и прогоним ко всем чертям. Если кто-то попытается забрать тебя, я…
— Ты же знаешь, что это не так. Я в ответе за этих людей. Они…
— А как же я?
— Джейн! — Слезы все же прорвались, как ни старалась Винтер их удержать. — Не говори так, прошу тебя. Не надо.
Джейн, зарычав, скатилась с кровати. Винтер слышала, как она, скрипя половицами, прошла в дальний конец спальни. Потом раздался плеск воды в тазике, а следом — звон разбитого фаянса.
Винтер перекатилась на живот и уткнулась заплаканным лицом в подушку. Простыни под ней еще сохраняли тепло Джейн.
Время шло незаметно. Винтер все так лежала ничком, прижавшись к мокрой от слез подушке. Должно быть, в конце концов она задремала, потому что не слышала скрипа половиц, возвестившего о возвращении Джейн, и только почувствовала легкое прикосновение пальца, которым тронули ее талию, а затем щекотно провели вверх по спине.
— Ничего не говори, — предостерегла Джейн. Присела рядом, и кровать покорно скрипнула под ее тяжестью. — Теперь моя очередь извиняться.
— Я не хотела, чтобы так вышло, — попыталась выговорить Винтер.
— Ни словечка не поняла, — заявила Джейн. — Ты беседуешь с подушкой.
Винтер перевернулась на спину.
— Я не…
На сей раз ей тоже не удалось ничего объяснить, поскольку пальцы Джейн, скользнув между ее бедер, проделали нечто коварное, но безусловно приятное. Винтер невольно вскрикнула, и Джейн рассмеялась.
— Не бойся, — сказала она. — Я все уладила. — И добавила, плутовски ухмыльнувшись: — Только, надеюсь, ты не собиралась еще поспать.
На самом деле Винтер все же удалось поспать, причем гораздо лучше, чем она заслуживала. Солнце было уже высоко, когда она открыла глаза и блаженно потянулась, наслаждаясь приятной истомой во всем теле и непривычным прикосновением простыней к обнаженному телу. Джейн в кровати уже не было. Издалека доносились побрякивание посуды и девичий гомон — должно быть, в трапезной накрывали завтрак. Джейн, скорее всего, уже там, сидит во главе стола.
«Если мы победим…»
Винтер помотала головой. Она и вправду ничего не знает. Янус говорил, что Черные священники станут охотиться за ней, потому что она носит в себе демона.
«Но ведь если Орланко побьют, у Черных не останется союзников в городе. Буду ли я тогда нужна Янусу?»
Она села, выбралась из кровати и обнаружила, что на столике дожидается тазик с чистой водой — взамен того, который Джейн разнесла вдребезги прошлой ночью. Там же лежала грудой одежда Винтер. Она поплескала водой в лицо, чтобы смыть остатки сна, затем натянула вчерашний помятый и пропотевший костюм, невольно поморщившись, прежде чем застегнуть пуговицы.
«До чего же у нас короткая память».
В Хандаре Винтер месяцами носила один и тот же мундир, порой неделями не меняла исподнее и почитала за счастье разжиться водой для питья — не то что умывания. «Разбаловала меня городская жизнь». Она провела растопыренными пальцами по волосам, тряхнула головой и направилась вниз — поглядеть, не осталось ли что от завтрака.
По пути Винтер заметила пару бесцельно слонявшихся девчонок. Увидев ее, обе опрометью рванули вперед и мгновенно скрылись. Кроме них, в коридорах не было ни души, и Винтер, подойдя ближе к трапезной, недоуменно сдвинула брови.
«Барабанная дробь? Что там, черт возьми, происходит?»
Она распахнула дверь и увидела, что все столы, прямо с остатками вчерашнего пиршества, оттащили к стенам, очистив середину трапезной. На освободившемся месте почти ровными шеренгами выстроились девчонки Джейн. Примерно две сотни, на глаз прикинула она, колонной в десять рядов, и в конце — девушка постарше с детским барабаном. Заметив Винтер, она отбила незамысловатую дробь, и вся колонна, став навытяжку, дружно откозыряла. Они явно уже отрабатывали это действие, и, хотя до уставной четкости им было далеко, Винтер не могла не признать, что недотепы из Патриотической гвардии девичьему строю не годятся в подметки.
Сбоку стояла Джейн, ухмыляясь так, что Винтер при виде этой ухмылки стало не по себе.
Что, хороши? — осведомилась Джейн, видя, что у подруги отвисла челюсть. — Я решила, что нам стоит немного поупражняться, прежде чем двинуться на Триумфальную.
Что?! — Винтер помотала головой. — Во имя Кариса, что ты затеяла?
— Мы хотим записаться в добровольцы. — Джейн оглянулась через плечо. — Верно?
— Так точно, сэр! — звонким хором откликнулись девушки. Они явно практиковались и в этом.
— Вы хотите записаться в добровольцы, — огорошенно повторила Винтер.
— Чтобы сражаться, — терпеливо пояснила Джейн. — Вальних сказал, ему пригодится всякий, кто способен удержать в руках мушкет. Вот я и подумала: почему бы не мы?
Винтер в несколько шагов одолела разделявшее их пространство, схватила Джейн за руку и без единого слова поволокла к выходу. Та не особо сопротивлялась и только на ходу крикнула через плечо:
— Крис! Повтори с ними приветствие!
Едва дверь за ними захлопнулась, Винтер придавила Джейн к стене и прямо взглянула ей в глаза:
— Ты что, окончательно спятила?
Джейн, все еще ухмыляясь, покачала головой:
— Не думаю.
Зачем ты подбила девчонок на это сумасбродство? — свирепо спросила Винтер. — Если это шутка, то…
— Это не шутка, — перебила Джейн.
— Так ты в самом деле хочешь повести их в бой? Многим впору еще в куклы играть, а ты думаешь всучить им мушкеты? — Винтер отступила на шаг и покачала головой. — По-моему, ты и впрямь чокнулась.
— Ясное дело, не все они станут драться. — Джейн расправила блузку и отряхнула с себя пылинки. — Точно так же, как у Кожанов. Но и те, что помладше, тоже могут чем-нибудь пригодиться.
— Ты и вправду не шутишь… — Винтер глубоко вздохнула. Боже Всевышний, как ее вразумить?
— Не понимаю, что тебя так смущает. Мы не один год дрались с откупщиками Орланко.
— Нашла с чем сравнить! Стычки в переулках — это одно, но здесь против вас будут регулярные войска. Ты не представляешь, что такое настоящее сражение.
— Но ты же сражалась, верно? Чем они хуже?
Винтер запнулась, на время обезоруженная этим доводом.
Джейн скрестила руки на груди.
— И потом, ваш полковник, насколько я знаю, берет всякого, кто желает драться. Может, мои девчонки и не настоящие солдаты, но они дадут сто очков вперед многим парням, которые уже собрались в ополчение.
— Но… — Винтер стиснула зубы. — Дело во мне, так? Ты просто не хочешь со мной расставаться.
— Так вначале и было, но…
— Неужели? Мне все равно, что там у тебя на душе, но посылать на убой две сотни человек только ради того, чтобы быть рядом со мной, — это подло, Джейн, подло!
— Я сказала — вначале! — Джейн глубоко вдохнула. — Послушай. Прошлой ночью я подумала: если Винтер сбежала и записалась в армию, отчего бы мне не поступить так же? Просто пойду за ней и буду присматривать, чтобы ничего не случилось. Я поднялась пораньше — уладить, как тут будут справляться без меня, хотя бы первые дни. Но когда я спустилась вниз, Крис сообщила, что четверо девчонок только что пытались тайком выбраться из дома, потому что, видите ли, тоже решили сбежать в солдаты.
— По мне, ты должна была пресечь это на корню, — процедила Винтер.
— Я и собиралась, — кивнула Джейн. — Но потом поняла: негоже запрещать им то, что задумала сделать сама. Так ведь? А к тому времени уже во всем доме были в курсе, что случилось, и другие девчонки признались, что помышляют о том же. Понимаешь, Винтер, они хотят помочь. Они ненавидят откупщиков, ненавидят Орланко — и хотят защищать этот город.
— Значит, у них каша в голове. И притом они не представляют, что такое солдатская служба.
А те мужчины, которые идут в добровольцы, представляют? И тебя не смущает, что мушкеты выдадут любому подмастерью мясника или ученику рыбника — но только не нам?
— Это… — Винтер осеклась. Она хотела сказать «совсем другое дело» но ведь это не так?
Она вспомнила, как тогда, в Форте Доблести, разглядывала новобранцев и думала о том, какие они молоденькие. Зеленые юнцы, завлеченные на службу щедрыми посулами сержантов-вербовщиков и отправленные по воле начальства через море, чтобы драться с людьми, о которых они и слыхом не слыхивали. Эти девчонки — эти люди — всего лишь хотят защищать свой дом.
— Я не знаю, — призналась она.
— Я тоже. Но я и не решила, что одного этого достаточно, чтобы пресечь их желание на корню.
Винтер понизила голос:
— Даже если кто-то из них не вернется назад? А ведь так и будет, поверь. Даже если мы победим.
— Думаешь, они этого не понимают? — Джейн покачала головой. — Может, для тебя наши здешние войны всего лишь «стычки в переулках», но, знаешь ли, откупщики и их наемники дерутся не подушками. Все, кто сейчас марширует там, в трапезной, не понаслышке знают, что такое потерять своих близких.
— Но… — начала Винтер и смолкла, до сих пор не веря, что вот-вот даст себя уговорить. — Послушай. Если я и соглашусь с тобой, Янус ни за что такого не позволит. Выдать всю эту ораву за парней у нас в жизни не выйдет. Даже тебя одну, — она глянула на грудь Джейн и слегка покраснела, — спрятать будет непросто. Если мы приведем целую толпу переодетых девчонок, рано или поздно кого-нибудь из них раскроют.
— Ты права, — сказала Джейн.
— Значит, ты согласна, что у вас ничего не получится?
— Я согласна, что нам ни к чему выдавать себя за мужчин.
То есть… что ты предлагаешь? Привести к полковнику две сотни девиц и объявить, что вы хотите записаться в добровольцы?
— Именно, — кивнула Джейн.
— Янус решит, что ты чокнулась.
— Меня и так уже зовут Чокнутой Джейн.
— Но он нипочем не согласится!
— Может, и согласится… если его попросишь ты.
Часом позже, переходя по мосту Святого Валлакса на Северный берег, Винтер все так же с трудом могла поверить, что в это ввязалась.
— И не забудь наш уговор, — на ходу, понизив голос, бросила она Джейн. — Если Янус скажет «нет», на том все и закончится. Для всех вас.
— Да, я помню, — отозвалась Джейн.
И оглянулась через плечо:
— Джесс! Не давай им сбавлять шаг!
Девушки вышли в путь колонной и поначалу даже старались идти в ногу, но уже в конце первой улицы превратились в нестройную толпу. Они прошли через Остров, словно компания заезжих зевак, пересмеиваясь и оживленно тыча пальцами в роскошные дома. Большинство впервые в жизни покинуло Южный берег, и центральная часть города была для них внове, как для уроженцев провинции, хоть они и жили всего в паре миль отсюда.
Помощницы Джейн следили за тем, чтобы девушки шагали бодро и не разбредались. И все же необычная колонна привлекала всеобщее внимание: прохожие беззастенчиво на них глазели, а то и кричали вслед.
Иные выкрики были откровенно непристойными, и им с готовностью отвечали в том же духе, но в основном местные жители просто хотели узнать, куда это они направляются. Всякий раз, как задавали такой вопрос, кто-нибудь из девушек звонко кричал: «Мы хотим записаться в армию!» — и прохожие покатывались от смеха.
Когда колонна пересекла Мостовую улицу, Винтер почти сразу распознала Двойные башенки — по своеобразным очертаниям особняка и взводу миерантаев, который стоял на часах у входа. При виде девичьего войска двое солдат быстрым шагом направились навстречу колонне, и тут возникла щекотливая ситуация. Винтер не хотела — по крайней мере, здесь и сейчас — называться своим мужским именем, но сержант миерантаев точно так же не был склонен пропускать колонну во двор. Наконец Джейн убедила стражу послать кого-нибудь к Янусу и сказать, что пришли Винтер Бэйли и Чокнутая Джейн. Ответ был получен через пару минут. Миерантаи провели девушек на лужайку заднего двора, а Винтер и ее спутницу направили в дом.
— Послушай, — прошептала Джейн, когда они пересекли изысканно обставленный вестибюль и двинулись вверх по главной лестнице, — твой полковник знает, кто ты на самом деле, верно?
Винтер кивнула.
— Он знает всё. Именно всё, так что даже не пытайся ему лгать.
На миг она ощутила угрызения совести. Она рассказала Джейн о своей службе в армии, но умолчала о том, что изначально ей поручили шпионить за Кожанами. Это ничего не значит, строго оборвала себя Винтер, ведь она, по сути, и не шпионила ни за кем, даже не посылала донесений.
— Он, должно быть, та еще штучка, — заметила Джейн пренебрежительным тоном. — Весь город от него будто спятил.
— Он просто… словом, сама увидишь.
Они подошли к обшитой дубовыми панелями двери кабинета. Здесь тоже стоял часовой. Он обменялся приветствиями с солдатом, который сопровождал Винтер и Джейн, а затем деликатно постучал.
— Кто там? — отозвался Янус.
— Пришли две… э-э… молодые особы, сэр, — сообщил сержант со скрипучим выговором уроженца гор. Те самые, о которых я докладывал. Вы хотели их видеть, сэр.
— Да, конечно. Впустите.
Миерантай распахнул дверь. Кабинет был обставлен продуманно, однако им явно пользовались редко. Вдоль стен протянулись книжные полки, заполненные томами, строго расставленными по цвету переплета. Перед окном стоял письменный стол, совершенно пустой, если не считать чернильницы. Посреди комнаты располагался обычный большой стол, и на нем Янус расстелил две карты: большую, подробную — города Вордана и другую, помельче — города и окрестностей. Когда Винтер и Джейн вошли, он как раз смотрел на карты, делая пометки на клочке бумаги и время от времени берясь за стальной циркуль, чтобы измерить расстояние.
Винтер плотно прикрыла за ними дверь, вытянулась по стойке смирно и откозыряла. Янус поднял голову.
— Лейтенант Игернгласс, рад снова вас видеть, — проговорил он и аккуратно отложил ручку так, чтобы не капнуть чернилами на карты. Полагаю, именно вас я должен поблагодарить за недавние события в Генеральных штатах?
Винтер почувствовала, что невольно краснеет.
— Никак нет, сэр. Во всяком случае, не только меня.
Она жестом пригласила Джейн выйти вперед:
— Это Джейн Верити, — «как ты и сам знаешь», — также известная в городе как Чокнутая Джейн. Она оказала нам неоценимую помощь.
— О, разумеется. Благодарю и вас, мисс Верити. Насколько понимаю, вы хотите о чем-то со мной поговорить.
Он кивком указал на окно, озорно блеснув серыми глазами:
— По всей видимости, этот разговор имеет отношение к тем барышням, которые сейчас уничтожают садик позади моего дома.
Винтер моргнула.
— Прошу прощения, сэр!
Не стоит беспокоиться. Устроив здесь штаб-квартиру, мы были готовы к тому, что весь двор подвергнется солдатскому нашествию, да и саду несдобровать. Уж лучше пусть цветы сорвут, чем втопчут в грязь. Так зачем же вы привели ко мне этих юных дам?
— Они хотят пойти добровольцами, сэр. — Винтер глубоко вздохнула. — Это люди Джейн. Кожаны.
«Та самая шайка, куда ты приказал мне „внедриться“».
— Понимаю. — Янус улыбнулся. — Что ж, уверен, мы сможем найти для них дело. Скажем, в лазаретах или в обозе…
Никак нет, сэр! — перебила Джейн. — Мы хотим драться.
Улыбка на губах полковника медленно увяла. Он посмотрел на Джейн, затем на Винтер, и та невольно съежилась под ледяным взглядом этих серых выпуклых глаз. Потом Янус повернулся к ним спиной и отошел к окну. Он смотрел наружу и долго, очень долго молчал.
— Мы еще до вашего приезда воевали с откупщиками Орланко! — нервно выпалила Джейн, стремясь заполнить эту тишину. — Кое-кто из моих девчонок умеет даже обращаться с мушкетом! Мы стояли за себя в Доках с тех пор, как…
— У меня есть три условия, — перебил Янус, поворачиваясь от окна.
— Что?! — выдохнула Джейн.
— Что?! — повторила Винтер.
— Первое. Всех ваших людей, после краткого обучения, проверит их командир. Те, кого он сочтет недостаточно сильными, чтобы должным образом применять оружие, или непригодными для стрелковой цепи, — вернутся домой без малейших возражений.
— Идет, — сказала Джейн. — Если вы обещаете, что этот ваш командир будет судить по справедливости.
Янус кивнул.
Второе: вы станете отдельной частью, и в лагере, и на поле боя. Вы будете в ответе за то, чтобы ваши люди не смешивались с другими частями, и за то, чтобы солдаты других частей не проникали к вам. — Он помедлил. — Я не потерплю, если часть под моим командованием прославится как бордель. Понятно?
— Бордель?! — Джейн оскалилась, точно хищный зверь. — Да знаете ли вы, что нам довелось пережить в Доках?..
— Не знаю, — отрезал Янус. — В сущности, я и о вас ничего не знаю, кроме того, что рассказала лейтенант Игернгласс. Ее рекомендация дорогого стоит — вот почему я готов согласиться на этот… эксперимент. По этой причине — и еще потому, что нам ценна будет каждая пара рук.
Он пожал плечами:
— По сути, это условие выдвинуто прежде всего ради вашей же безопасности. Каковы бы ни были нравственные качества ваших барышень, наверняка найдутся те, кто сочтет, что они присоединились к войску именно для оказания подобных услуг. И кто-нибудь пожелает силой взять то, чего не предлагают по доброй воле. Вместе вам проще уберечься, но будьте готовы расставлять караулы и зорко охранять лагерь.
Лицо Джейн по-прежнему было мрачно, но она медленно кивнула:
— Понимаю.
Вас будут дразнить. Высмеивать. Когда станет ясно, что вы твердо намерены довести дело до конца, вас будут оскорблять, поливать бранью, донимать со всех сторон. Вы понимаете, что это будет означать? Для всех вас?
— Да. — Джейн вскинула голову, стойко встретив пронизывающий взгляд Януса.
— Ни один бой не обходится без потерь. В ваших «девчонок» будут стрелять. Одни погибнут. Другие доберутся до лазарета и под медицинской пилой лишатся руки или ноги.
Точно так же, как те парни, которых вы собираете в ополчение.
— Кто-то может угодить в руки врага, — безжалостно продолжал Янус. — И я сомневаюсь, что за ними будет признан статус военнопленного, утвержденный правилами цивилизованной войны.
— Я понимаю, — сквозь зубы процедила Джейн. — Мы все это понимаем. Каково третье условие?
— Вы будете заместителем командира части — одного из моих офицеров.
— И кто это?
Янус улыбнулся — мельком, почти незаметно.
— Лейтенант Винтер Игернгласс.
— Погодите! — воскликнула Винтер. — Да погодите же!
Джейн медленно ухмыльнулась.
— Думаю, нам это подходит.
— Сэр! — повысила голос Винтер. — Как же седьмая рота? Что станет с моими людьми?
— Капитан Варус, — сказал полковник, — произвел необходимые назначения, чтобы перед возвращением домой заполнить бреши в офицерском составе Первого колониального полка. Седьмой ротой первого батальона командует новый лейтенант. Джон Марш, если не ошибаюсь.
— Но я… вы… — У Винтер перехватило горло. — Сэр, это… мои люди. Я… отвечаю за них.
Лицо Януса смягчилось.
— Понимаю, лейтенант. Когда чрезвычайное положение будет позади, я займусь этим делом и постараюсь вам помочь. Однако сейчас с точки зрения дисциплины солдатам лучше идти в бой под командованием офицеров, которым они подчинялись в последние три месяца, — а команде мисс Верити требуется ваше внимание.
Я… — Винтер помотала головой и стиснула кулаки. — И чье же внимание, сэр? Лейтенанта Игернгласса или Винтер Бэйли?
— Первого. Мы должны наглядно показать, что частью командует офицер Первого колониального. — Янус помолчал. — Полагаю, большинству подруг мисс Верити известно, кто вы на самом деле?
— Да, — сказала Винтер. «Что бы это ни означало».
В таком случае советую вам внушить им крайнюю необходимость держать язык за зубами. Если эксперимент увенчается успехом, вероятно, со временем вы сможете отказаться от этого маскарада — но до тех пор…
— Они умеют хранить тайны, — вмешалась Джейн. И добавила: — Сэр. Превосходно. — Янус посмотрел на нее и снова перевел взгляд на Винтер. — Это все?
Джейн быстро глянула на подругу.
— Думаю… да.
— Мне нужно поговорить с полковником, — сказала Винтер. — С глазу на глаз. Пожалуйста.
— Само собой. Я подожду снаружи.
Дверь открылась и снова закрылась с едва слышным щелчком. Янус терпеливо ждал. Винтер сделала глубокий вдох.
— Мне нужно знать, — проговорила она. — Вы послали меня к Джейн.
— Да, — сказал Янус. — Я, разумеется, не был абсолютно уверен, что она и есть та подруга, о которой вы говорили, но вероятность была весьма высока.
— А потом… случилось то, что случилось. Джейн взяла штурмом Вендр. Я стала депутатом Генеральных штатов. И помогла вам выбраться из тюрьмы… — Винтер помедлила. — Вы затем и отправили меня к Кожанам? Чтобы я сделала это и многое другое?
— Другими словами — знал ли я, что произойдет? — Янус тихо засмеялся. — Ах, лейтенант! Вы не представляете, как легко обрести репутацию гения, просто приписав себе то, что уже свершилось.
— Но… если вы ничего этого не знали… тогда почему…
— Вы играете в шахматы?
Винтер опешила.
— Так себе.
— Как игра они меня никогда не привлекали, — проговорил Янус, однако как метафора могут быть полезны. В шахматах, играя с сильным противником, невозможно составить надежный план. Хороший игрок не станет утверждать, будто он предвидит, что произойдет, и двигает фигуры сообразно своему предвидению. Скорее, он ставит свои фигуры на те клетки, где они вернее всего помогут ему выиграть, независимо от того, как будет действовать противник.
— Значит, я пешка в вашей игре?
— Вы солдат под моим началом. Ценный агент. Я предположил, что внедрить вас в близкое окружение Чокнутой Джейн, небезызвестного главаря портовой банды, может быть куда эффективнее, чем, скажем, держать при дворе. Как выяснилось, я был прав, и Джейн оказалась центральной фигурой событий. Но могу ли я сказать, будто знал, что произойдет? Нет, не могу, как бы сильно этого ни желал.
— Понимаю. — Винтер медленно, протяжно выдохнула. Я хотела поблагодарить вас. За то, что… сдержали слово и нашли Джейн.
— Конечно.
— А Черные священники? Дантона убил один из них. Думаю, вместе с полком прибыли из Хандара скрижали с Именами, но…
— Всему свое время, лейтенант, — перебил Янус. — Прямо сейчас наш главный враг — Орланко. Как только с ним будет покончено… поглядим.