ее, господин Фишер, слушайте! Вот так наш пламенный и бескорыстный лидер очерняет людей под своим флагом: в одно слово, без сомнений и колебаний!
— Я не люблю комедии. — Ла Лоба нахмурилась. — И пустой болтовни тоже не люблю. В чем я не права?
— Да во всем! — взвыл обретший наконец равновесие Моди. — Ко мне приходит один из твоих putos[84] и говорит, мол, а прикольно было бы этих лоцманов пощипать за перья. А как их пощиплешь, возражаю я, ежели эти majmok[85] прыгают выше, чем мы ползаем? Не сливай охладитель, Моди, продолжает этот cabron[86], у Ла Лобы есть пара умников. Собрали такую штуку, что жахнет по темечку любому прыгуну. Ты, главное, поддержи на сходке, дай понять, что в деле. Работа предстоит тонкая, нам без твоих связей полный ноль. В накладе, ясен тритий, не останешься. Ну, я поприкидывал — и пошел. А оказалось — понес. Так, что ли?
— Ерунда какая-то. — Лоб хозяйки бороздили все новые морщины. — Я отчетливо помню, как на «сходке» — на общем сборе — ты фонтанировал идеями: что, куда, как. И конкретные чертежи потом упали от этого твоего… как бишь его…
Она смахнула чертеж из объема над столом, вывела туда меню смарта и углубилась в него, что-то энергично разыскивая. Моди взгромоздился на табурет плотнее и обхватил себя руками, словно горгулья модных расцветок. Саймон начинал догадываться, но молчал.
— Ты не поверишь, но контакт стерт.
Голос у госпожи Виго стал ровным, холодным, опасно негромким. Ее собеседник отлип от сиденья, подошел к проектору и скинул в его поле пару кадров со смарта.
— Он?
Молчаливый кивок, пронзительный, пытливый взгляд. Но теперь Моди снова вернулся к самому себе. Вернее, к той маске, которую успешно носил все эти годы и которая зарабатывала ему основной доход: репутацию, связи, влияние. Темный изящный палец покрутился вокруг лица в кадре:
— Этот viado[87] торговал той самой идеей про лоцманов и их перья. Сдается мне, Сперанца, нас обоих провернули на одном и том же Schwanz[88]…
Саймон ожидал чего-то похожего на инвективный взрыв, случившийся с Анжело Оосавой, когда Магда со товарищи ушмыгнула у того прямо из камеры. Но Сперанца Виго лишь сильнее побледнела, двинула желваками и стиснула пальцы на краю столешницы.
— Внимание всем, — таким тоном мог бы говорить настоящий киборг. ИИ-стратег замигал алой рамкой циркулярного вещания. — Я перевожу системы безопасности в параноидальный режим на ближайшие два часа. Также прошу всех принять следующие изображения… Еще есть? — это уже к Моди. Тот кивнул и сбросил целый архив статичных тридов, а также пару файлов в движении. — Возможно, этот человек маскируется. Возможно, он уже покинул Encarnacion. Я хочу знать, с кем он общался, о чем, кто его видел последний раз и где. Высший приоритет!
Вот такую Ла Лобу мог бы испугаться и Мягков. Вероятно. Предположению не хватало для проверки самого важного: Кирилла собственной персоной. Саймон обнаружил, что с усилием улыбается и держит спину, не давая той скрючиться под весом авторитета капитанши. Удавалось, признаться, тяжко.
— Думаю, вашего хитроумного Одиссея действительно больше не сыскать в обозримом радиусе, — лоцман старался излагать мысли неспешно, но без робости. — Его троянский конь пролез в городские ворота, зубы дракона дали всходы, а сам он сошел на удобной остановке. Кстати, допускаю, что как исполнитель ваш агент уже целуется с вакуумом где-нибудь на нестабильной орбите молодой звезды.
— Разумно, — пропел Моди, складывая ладони вместе. — Я бы тоже так поступил. Меньше хвостов — меньше любопытных рук, желающих за них цапнуть. Господин Фишер, вы точно не планируете карьеру в нашем бизнесе?
Господин Фишер молча поклонился. Его больше интересовали данные, поступающие сейчас по сотням каналов к сосредоточенной Ла Лобе. Шрам на брови заострился, серебряные иглы в армейской стрижке проступили чаще. Наконец она качнула головой и улыбнулась одной стороной рта.
— Да, ты прав. Есть несколько докладов: видели, говорили — ничего существенного. Все либо давно, либо по мелочи. Пара человек требует Бернара: мол, у них сведения только для него. Уверена, там та же mierda[89]…
— Дай мне доступ на минуточку, — попросил упомянутый. Капитанша повела ладонью, господин Джахо Ба кивнул и что-то зашептал в сложенные возле рта пальцы. Потом развел руки в стороны: — Они все твои, Сперанца. Готовы хоть на исповедь, хоть на баррикады. Поздновато, конечно, но что могу…
— Все нормально. — Ла Лоба наконец опустилась на свой табурет, и стало видно, насколько несгибаемая «волчица» на самом деле устала. — Правда, все нормально. Если бы не наши с тобой бодания… Если бы я больше тебе доверяла… Если бы просто сказала: «Вот левая рука, про которую правая не ведает, что та творит, и так надо».
— «И так надо», — эхом откликнулся Моди. — Пожалуй, мне тоже стоит пересмотреть свой подход. «Надо…» Это новое для меня слово, но я попробую.
Они оба замолчали, глядя сквозь выплывающие над столом метки отчетов. Для приличия выждав еще минуту, Саймон вежливо кашлянул.
— Не хочу показаться циником — хотя я, конечно, работаю в эту сторону, — но в ситуации есть и бонус. Когда я еще валялся в лучшем номере вашего отеля — все же, чья это была идея? — Магда сказала мне: «У нас тут сложно». Думаю, сложно еще будет. Непросто как минимум. Но вы оба сейчас сделали по шагу к тому, что с натяжкой можно назвать сотрудничеством. Поверьте моему опыту: у нас в Семьях ровно та же байда. Но мы справляемся. При желании справитесь и вы.
— Ты слышишь, Сперанца? — Моди тонко хихикнул и одернул рукава куртки. — Господин Фишер изволят читать нам морали. Думаю, мы обязаны проникнуться и оценить.
— А вот когда вы перестаете виться над моей фамилией, словно муха над биоферментером, — парировал лоцман, — вы почти начинаете мне нравиться, господин Джахо Ба.
Резкий, скрежещущий звук, прервавший обоих, оказался смехом Ла Лобы. Та, облокотившись на столешницу, подпирала лоб ладонью, второй помахивая где-то в стороне. Плечи тряслись, мускулы под майкой перекатывались клубком змей.
— Ой, не могу… Ой, mi corazon viejo[90]… Мальчишки… Вечно меряетесь не тем, не в той ситуации и не с той стороны!
Она снова зашлась в хохоте. Потом поднялась, обошла стол и протянула руку Моди.
— Пообещай мне, Бернар…
— Обещаю. — Тот гибко поднялся и оплел длинными пальцами поданную ладонь, словно актиния обитающую между ее щупалец рыбку. — Договоримся.
— Договоримся. — Смех никак не мог подчиниться воле капитанши и прорывался наружу вздорным пофыркиванием. — Эй, лоцман, ты хоть понимаешь, что натворил?
— Понимаю, — кивнул Саймон. — Прекрасно понимаю. А кто сказал, что в этом деле у меня нет своего интереса?
Глава 13
Уже к Профсоюзному этапу диспута все участники являлись «конно, людно и оружно». Это означало, что позиции каждой Семьи сформулированы и отточены, аргументы изложены в трех экземплярах, слабые места подперты риторикой, а скользкие моменты посыпаны солью. Игра переходила в эндшпиль, и тактику всякий выбирал по себе.
Кто-то энергично заключал альянсы, тасующиеся на ходу в попытках собрать сильную колоду. Кто-то пер танковым клином, с пехотой в промежутках, с артиллерийской поддержкой из дальних капониров. Кто-то неслышно скользил меж высоких трав, терпеливо готовя единственный верный удар. Скучать не приходилось никому.
Такой опыт тоже мог принести Саймону профит. Он закрыл глаза, перебрал доступные варианты… И отбросил все.
— Давайте я подобью промежуточный итог. — Определенно, он вел себя все наглее, с каждой фразой ожидая, как ему укажут на место. Ожидание затягивалось, чем следовало пользоваться. — Во-первых, у нас есть лоцманы. К слову, я тут прикинул вектор к носу: а ведь Семьям даже выгодно существование Автономий. Мы не антагонисты ни разу.
Ла Лоба и Моди, успевшие рассесться по местам, одновременно подняли брови. Чтобы не прыснуть со смеху, Саймон потер начавшую густеть щетину, маскируя улыбку.
— Ну это же логично. Представьте, что у вас есть централизованный бизнес. Вот уже двести лет в этом бизнесе не предвидится никаких перспектив роста: рынок монополизирован, прибыли ровные, стимулов ровно ноль. И тут появляется сразу несколько новых площадок. Каждая — каждая! — из которых отчаянно нуждается в ваших услугах. Что бы вы сделали?
— Экспансия? — нахмурилась капитанша, но ее перебил свеже- и самоназначенный «консильери».
— Ай, Сперанца, все же не лезь туда, где не шаришь. Вкусную вы картину рисуете, господин Фишер. Я бы такой бизнес взял за cojones[91], нежно встряхнул да отправил «плодиться и размножаться». Только не вширь, а в числе.
— Верно! — ткнул Саймон указательным пальцем. — Филиалы. Дочерние компании. Новые Профсоюзы. Вы очень метко высказались про встряску, господин Джахо Ба. Уверен, каждый из здравомыслящих глав Семей решил бы так же.
Он встал, прошелся вдоль стола и принялся излагать, постукивая ребром одной ладони по другой.
— Нам, Семьям, необходима здоровая конкуренция. Конвективное движение талантливой молодежи — из метрополии на окраины и обратно. Делом надо занять юных балбесов, а не элитной выпивкой и дорогими шмотками. Иначе среди них появляются нездоровые тенденции ввязываться в общесистемные заговоры.
Лоцман улыбнулся, давая понять, что не чужд самоиронии. На поднятую руку Ла Лобы он обернулся, уже примерно представляя, в чем вопрос.
— Но… — женщина снова морщила лоб, — получается, мы неверно оценили ситуацию. Или ее неверно оцениваешь ты. Говорить от лица всех Семей, всего Профсоюза… — Она покачала головой.