— Ну, на этот раз выпадут пятерка и двойка, — объявил Джексон, слегка улыбнувшись, и вновь метнул кости.
Все вышло в точности, как он и сказал.
Лохмач Марфи и Бад Непромах отступили на шаг, и оба уставились сначала на игрока, а затем друг на друга. Ловкость рук Манхэттенца была для них очевидной, она так и бросалась в глаза. А небрежная улыбка на его губах вполне довершала эту картину.
Шесть семерок подряд! Слепой случай не мог сотворить такого чуда. А кроме того, последний результат был предсказан заранее!
Джексон, не обращая никакого внимания на деньги, лежащие на одеяле, весело произнес:
— Я устал от этой игры, ребята. Слишком уж однообразно. Так что извините меня, но я выхожу.
Затем, бросив коробку, резко повернулся и махнул Такеру, предлагая ему последовать за ним. И они оба пошли прочь под сень деревьев, на глазах удивленных Марфи и Бада, глядящих им вслед. Такер, крупно вышагивая рядом с Джексоном, заговорил первым:
— Ты хочешь сказать мне, что они с самого начала пользовались поддельными костями? Так, что ли?
Теперь они уже находились в таком месте, где их не могли слышать остальные члены банды, и Джексон обернулся к юноше.
— Я хотел сказать тебе, что ты ведешь себя как последний дурак, — сообщил он Джеку. — Ты слоняешься по лагерю, цепляясь ко всем, огрызаясь налево и направо, сам напрашиваешься на неприятности. Но когда придет беда, она окажется тебе не по зубам — застрянет в глотке. Конечно, Лохмач Марфи катал другие кости. Разве ты не видел, как осторожно Бад делал ставки? Если ты этого не знал, то он-то знал наверняка! А ты не догадался только потому, что еще не дорос до игры с такими проходимцами. Я отвел тебя в сторонку, чтобы открыть тебе глаза и дать хороший совет. Я ведь тоже мухлевал самым наглым образом. Ясно?
Такер глядел на него, свирепо нахмурившись.
— Манхэттенец, — вдруг заявил он, — позволь сообщить тебе, что я еще ни от кого не терпел такого, что терплю сейчас от тебя. Но не уверен, буду ли терпеть дальше.
— Скоро полезешь на меня с кулаками? — поинтересовался Джесси.
— А почему бы и нет? — спросил Такер в свою очередь. — Если только меня не удержит то обстоятельство, что я сильнее тебя. Мужчине не пристало бить тех, кто слабее. Кроме того, я должен считаться с тем, что ты хотел оказать мне услугу.
— Услугу… тебе? — презрительно бросил Джексон. — Вовсе нет! Я просто стараюсь облегчить жизнь остальным в этом лагере, заставив тебя заткнуться. Потому что даже дурак может заставить вспыльчивых людей ввязаться в драку и устроить здесь побоище.
— Ну, держись, клянусь Богом! — процедил Такер. Он размахнулся, чтобы наотмашь ударить Джексона по голове, но промахнулся. И тут же ощутил одну крепкую хватку на локте, а другую на запястье. В обоих местах пальцы Манхэттенца больно впились чуть ли не до костей, заставив мышцы Джека онеметь.
Джесси дернул его руку на себя, подставив под нее плечо, и так как сам он при этом, пригнувшись, подался вперед, то более тяжелый Такер по инерции перелетел через него.
Он врезался в ствол дерева, отлетел от него — и рухнул лицом вниз. Потом побарахтался, не в силах сразу подняться, судорожно хватая ртом воздух, чтобы восстановить дыхание. Все это время Джексон стоял над ним, наблюдая, как бедняга корчится у его ног.
Наконец юноше с огромным трудом удалось встать на ноги. Он был бледным, его мучил стыд. Впервые в жизни могучие кулаки Джека оказались бессильными. И надо же, потерпел фиаско с противником, который был легче и ниже ростом. Но и продолжать драку Такер не мог, понимая, что последствия для него будут самые плачевные — он оказался беспомощным против нечеловеческой ловкости и мастерства Манхэттенца. И конечно же нечего было и думать хвататься за оружие в таком состоянии.
Такер стоял тяжело дыша, машинально в растерянности отряхивая приставшие к одежде пыль и сосновые иглы.
И вдруг перед ним появилась рука — тонкая изящная рука противника. Джек остолбенело посмотрел на нее, потом, не понимая, почему он это делает, крепко пожал.
— Ты сделал из меня дурака, Джесси, — произнес он. — Можешь принять мои поздравления.
— Зачем ты так, Джек? — упрекнул его Джексон. — Я просто старался показать тебе, как ты выглядишь в этом лагере на фоне остальных. Думаешь, окажешься с ними на равных или даже сильнее, если дело дойдет до драки? Нет, тебе ничего не светит. Ты еще слишком мало пожил, чтобы знать, на что способны настоящие головорезы. А эти ребята не раз побывали в переплетах, как и я, они отчаянные бандиты. У них дубленые шкуры, не то что у тебя.
— Тебе меня жаль? Ты это хочешь сказать? — опять начал заводиться Такер. — Ты толковый малый, Манхэттенец, но в этом мире ты не единственный владеешь японскими приемчиками. Ну, что?
— А вот что: держи ушки на макушке. Надеюсь, слышал такую поговорку? Не повышай голоса, зато смотри в оба, побольше слушай и поменьше разговаривай. Не расхаживай по лагерю задрав нос и не корчи из себя крутого. Ты возомнил, что сам черт тебе не брат, и все только потому, что был допущен в банду самого мастера убийцы Хэймана. Но на самом деле ты всего лишь глупый щенок!
Такер обдал его пылающим взглядом.
— Ты уже говорил это, — огрызнулся он. — Сказал на один раз больше, чем следует. Зачем повторяться? Чего надеешься добиться от меня своими проповедями?
— Я читаю тебе их в надежде, что ты откроешь глаза и обратишь внимание, хотя бы для начала, на один очень важный факт.
— Какой же? — запальчиво полюбопытствовал Такер.
— Да на руку, которую я тебе предлагаю. В этом логове тебе необходим друг, сын мой. Или ты собираешься отвергнуть мою дружбу?
Бледность исчезла с лица Такера, его стала густо заливать пунцовая краска смущения.
— Ты сделал из меня дурака и молокососа, — заявил он с горечью. — Вряд ли тебе нужен такой друг.
— Да, такой, как ты сейчас, точно не нужен, но тот, каким ты можешь стать, пожалуй, подойдет, — последовал ответ. — В тебе чувствуется хорошая порода, надеюсь, я не ошибаюсь? В твоих жилах течет благородная кровь. Остальные в лагере — отбросы общества, настоящие подонки! Единственный человек здесь — Хэйман, У него одного из всего этого сброда была возможность остаться честным человеком, если бы он сам не выбрал жизнь преступника. У него было право выбора. А ты еще только стоишь перед выбором.
Такер вздрогнул.
— Хочешь заставить меня порвать с этим бизнесом? Ты этого добиваешься? — спросил он в лоб.
— Как ты еще молод, Такер! — невольно вырвалось у Джексона. — Ты что, принимаешь меня за члена Армии спасения? Нет, я просто стараюсь заполучить рекрута, который будет полезен мне в дальнейшем. Возможно, мое пребывание в банде Хэймана долго не продлится. Как тебе этот мой секрет? По зубам или же слишком крупный кусок, чтобы не застрять в глотке и не заставить раскашляться на весь лагерь?
Джек часто заморгал. Ему незачем было лишний раз громогласно напоминать Манхэттенцу, что для тех, кого приняли в банду Хэймана, хода назад нет. В прошлом было тут несколько дезертиров — все оказались мертвы.
Джексон улыбнулся мальчишке, который был выше его ростом.
— Ты боишься Хэймана, — произнес он. — Но позволь заметить тебе следующее: Хэйман не тратит время на обучение зеленых новичков. А я трачу. Я сделаю из тебя аса, способного проникнуть сквозь любую закрытую дверь. Сделаю знаменитостью, подлинным мастером на все руки вместо недоумка — ковбоя, сбившегося с пути и способного только резать колючую проволоку да прыгать через ворота. Ну как, мальчик, принимаешь мою дружбу, переходишь под мои знамена?
Внезапно широкая ладонь Такера схватила тонкую руку Джексона.
— Не знаю, зачем тебе все это надо, — взволнованно произнес юноша. — Смахивает на то, что ты снова хочешь выставить меня полным дураком… Но я почему-то верю тебе, Манхэттенец.
Джексон высвободил свою ладонь из его крепкой хватки.
— Ты вывел мою руку из строя по меньшей мере на ближайшие двадцать четыре часа, — шутливо упрекнул он.
— Ты не презираешь меня? — смущенно пробормотал Такер. — Не думаешь, что я ползаю перед тобой на брюхе, как побитая собака, просто из-за того, что ты оказался в состоянии вертеть мною как ребенком?
Джексон вздохнул и сказал:
— Такер, возвращайся сейчас в лагерь и запомни, тот, кому предстоит вот-вот ринуться в огонь, не станет связываться с собакой, чтобы составить себе компанию!
Глава 34
Когда Джек отправился обратно на вырубку перед лачугой, Джексон, петляя между деревьями, пошел к пастбищу. Там поймал своего серого мерина, оседлал его и поехал на нем по лесистому горному склону. По его расчетам, трое бродяг уже должны были прибыть на место, в так называемый городок Кемптон, и он собирался их там отыскать.
Джесси ехал так, словно его ничуть не волновало, следует ли за ним кто-нибудь или нет. Но на самом деле он зорко за этим посматривал. Трудность заключалась в том, что, с одной стороны, он не хотел, чтобы его заметили и стали выслеживать. А с другой стороны, если он начнет запутывать свои следы, сам этот факт может послужить доказательством, что Манхэттенец пытался незамеченным ускользнуть от острого взгляда людей из лагеря Хэймана. Поэтому ничего другого не оставалось, как напрямик ехать к Кемптону в надежде, что никто ничего не заподозрит и не станет за ним следить.
Казалось бы, чего ради кому-то в лагере могла втемяшиться в голову мысль его хоть в чем-то подозревать? Ну разве что только самому Хэйману! Этот умнейший негодяй умел читать чужие мысли не хуже самого Джексона. Поэтому сбрасывать его со счетов было никак нельзя.
Как Джесси ни ломал голову, а решение возникшей перед ним задачи напрашивалось только одно — он должен добраться до своих троих помощников и полностью их задействовать. Иначе все будет кончено как для него, так и для Такера, и никто ничего не выиграет, кроме разве что Мистера Убийцы Хэймана. Ужас перед этим человеком витал над парнем как призрак на всем пути до маленького городишка Кемптон.