— Да уж, я это испытал на собственной шкуре, — задумчиво произнес Непоседа. — Только не верится, что он один смог оприходовать вас троих — все вы на вид крупные ребята, понаторевшие в драках, так ведь?
— Я могу работать кулаками даже на ринге, — откровенно поведал Джерри, — хотя и не профессионал. Зато Пит был им в прошлом. И что же? Пит только раз наскочил на Джексона, а тот тут же отправил его в нокаут. С помощью джиу-джитсу, как я думаю.
— Довелось и мне видеть несколько приемчиков, — сообщил Непоседа. — С ними любого мужика можно поставить раком. И каково работать с Джексоном? Клево?
— Ага. Он обращается с нами по-честному. — Джерри не стал темнить. — Не рычит, не смотрит свысока, не держит камня за пазухой и никогда не мелочится — словом, главарь по большому счету!
— Еще бы! Странно было бы, если бы он вел себя с вами иначе. Джексон хитер как лис. Только дурак станет катить бочку на джентльменов, которые на него пашут, — высказался Мэлоун. — Ну а когда он сорвет свой жирный куш, то сколько отстегнет на вашу долю?
— Ну, судя по всему, на нас обломится от сорока до пятидесяти тысяч, — с довольной ухмылкой похвастался Джерри и лукаво добавил: — Всего-то-навсего!
— А шиш не хотите, да не на нос, а под нос? Ведь Джексон сразу же забудет про вас! — заверил Мэлоун.
— Это по-твоему, — возразил Джерри. — Но Джексон не из таких. Он щедрый и справедливый.
— Да, но только не с такими, как ты и я — преступниками, — заметил Мэлоун. — Вот почему его называют птицей-фрегатом. Он заставляет нашего брата работать на него. И живет только за счет нас — бандитов и воров. Ты окажешься в дураках, старик!
— Не был дураком и никогда им не стану, — твердо отрезал Джерри. — Я знаю Джексона. Было время, когда он спокойно мог умыть руки и оставить нас гнить в тюрьме. А он что сделал? Вломился в тюрягу самым наглым и хитрым способом, рискуя своей шкурой. Вытащил нас всех из этого «отеля», посадил на хороших лошадей и набил нам карманы звонкой монетой. Какое же это надувательство, хочу я спросить?
— Он спас вас только потому, что знал — вы ему потом понадобитесь, — упорствовал Непоседа. — Когда вы, рискуя своими шеями, сделаете свое дело, Джексон только расхохочется в ваши вытянутые рожи и укатит прочь, прихватив всю добычу. Именно так он всегда и поступает.
Джерри хотел было возразить, но, вникнув в его слова, в силу испорченности своей натуры, не мог не согласиться с Мэлоуном. Он решил, что тот, пожалуй, прав или хотя бы близок к этому, а посему слова протеста так и не сорвались с его губ.
— Ты просто его не знаешь — только вымолвил Джерри.
Мэлоун, почувствовав, что одерживает победу, усилил натиск и продолжил гнуть свою линию, внешне оставаясь невозмутимым:
— Да взять хотя бы то, что он сейчас проворачивает. Ведь не зря же Джексон ошивается в лагере Хэймана. Зачем? Да затем, чтобы попробовать его ограбить. А там есть чем поживиться.
— Чем же? — заинтересовался Джерри.
— Ну, — протянул Мэлоун. — Уж кому другому, а тебе-то следовало быть в курсе, для многих это давно не секрет, что сотня тысяч, а то и пара сотен тысяч долларов чистоганом у дока всегда под рукой.
— Усек, — кивнул Джерри. — Вот только не возьму в толк, как можно держать при себе такую кучу денег. И что, ваш док хранит мешок денег у всех на виду?
— Он держит ее не в бумажках, садовая ты голова! — небрежно бросил Непоседа. — Поэтому может иметь при себе сумму в четверть миллиона долларов, и при этом от нее даже не оттопырится жилетный карман.
— Камешки? — спросил Джерри, у которого даже дыхание перехватило.
— Дошло? Ну конечно!
— Какие же? Бриллианты!
— Рубины! На всю сумму. Вот в чем док хранит свои денежки. Это то, что он любит, — после крови, конечно. Ведь у крови цвет такой же, как и у рубинов. Да уж, этот дьявол держит всегда при себе свои камешки.
— А ты видел их?
— Нет, но один джентльмен сказал мне, что видел. Шомпол Ванрайт.
— Ага, я слышал о таком. Только, по-моему, он мертв.
— Мертв. Потому и труп, что видел эти рубины. И мне быть покойником, если док узнает, что я слышал про его камешки.
— Ты считаешь, что Хэйман расправился с Шомполом?
— Вот именно. Влепил ему пулю, да еще левой клешней, пока Шомпол выхватывал пушку. Стрелял навскидку, не глядя.
— Он, должно быть, сущий дьявол, — поежился Джерри.
— Сейчас я расскажу тебе, кто он такой. Док — тот, кто отвалит тебе хороший кусок без всякого надувательства. Док — верняк для нашего брата. Его слово — закон! Сколько обещал — столько и получишь. А платит он щедро и работает всегда по-крупному. Док — не птица-фрегат. Уж здесь-то он чист. Хэйман хапает, где только можно, лишь бы куш был крупным, и делит добычу справедливо — поровну между всеми нами.
— Ты думаешь, он затырил камешки или так и таскает их с собой повсюду? — полюбопытствовал Джерри, вновь переводя разговор на драгоценности.
— За кого ты его принимаешь? — презрительно бросил Мэлоун. — Он предпочитает наслаждаться жизнью, а не зарывать сокровища на необитаемом острове. Рубины ему нужны, чтобы ими любоваться. В этом весь Хэйман. Только поэтому он их и таскает с собой повсюду. Хэйман — настоящий мужчина, старик!
— Ага, — с уважением отозвался Джерри. — Пожалуй, я с тобой согласен. Док — серьезный человек.
— А то! — подхватил Непоседа. — С ним шутки плохи! Думаешь, он боится нашей банды? Дудки! Это банда его боится! Только… ну, короче, док свернет башку любому — тут равных ему нет, — кто покатит на него бочку. Вот если он узнает, что против него выступает Джексон, то и ему переломает хребет…
— А тут ты дал маху! — заспорил Джерри. — Ты не видел Джексона в деле. А я вот видел, как он быстро двигается и какова у него реакция. Хлопок кнута — сущая черепаха по сравнению с той быстротой, « с какой он выхватывает пушку или прячет ее на место. Да и место, куда убирает, не успеваешь разглядеть. Я вот до сих пор так и не знаю, где он хранит свой шестизарядник. А уж сколько раз на моих глазах он его выхватывал и прятал! Да и промаха от него тоже не дождешься. — Джерри захлебнулся от восхищения, а потом с завистью глубоко вздохнул.
Мэлоун не без любопытства наблюдал за этой пантомимой.
— Вот точно так же ты и не углядишь, куда Джексон затырит камешки Хэймана, сколько бы ни пялил зенки, — обрадовал его Мэлоун. — Они уплывут у тебя прямо из-под носа, только их и видели! Джексон по-другому не поступает. Он и живет за счет того, что грабит таких, как ты и я. Все давно об этом знают.
— Никогда не слышал прежде.
— Что не слышал? То, что он охмуряет нашего брата?
— Я не о том. Никогда не слышал, чтобы Джексон надувал тех, кто с ним работает… ну, своих партнеров.
— Какие же вы, все трое, для него партнеры? — с насмешкой поинтересовался Непоседа. — Вы кучей поперли на него — и он вас всех троих уделал, а затем соизволил взять к себе в работники. Джексон выплачивает вам зарплату. И это делает его свободным от вас, ничем вам не обязанным. Тебе такое не приходило в голову?
— Ну, если бы я подумал… — пылко начал Джерри и тут же сник.
— А тебе и крыть нечем. Ты знаешь, что я угодил в самое яблочко, — торжествующе подхватил Мэлоун. — Ты просто хочешь думать, что не дал себя провести, как глупого щенка.
— Сейчас я чувствую, что меня обвели вокруг пальца как последнего олуха, — простонал в ответ Джерри. — А вдруг они оставят меня с носом и сделают ноги, после того как отколют эту штуку в Александрии? И придется мне тут куковать…
— Александрии? — нетерпеливо переспросил Мэлоун. — А там-то что?
— Ну, я про то дельце с банком, что наклевывается, — рассеянно проговорил Джерри, поглощенный своими горькими мыслями.
Непоседа удивленно хмыкнул:
— И что ты знаешь об этом дельце?
— Ну, только то, что мне сказал Джексон. Не больше и не меньше. То, что мальчики должны чесать во весь дух, чтобы успеть на поезд и на нем добраться до Александрии, а там во что бы то ни стало пробраться в здание банка, чтобы с треском спутать все карты Хэйману…
— Дьявол! — в сердцах вырвалось у Мэлоуна.
— Как мне сдается, ребята должны справиться, — продолжил тем временем Джерри. — Он объяснил им, как действовать, разложил все по полочкам. У Джексона есть голова на плечах, ничего не скажешь.
— Разнести в пух и прах такую задумку! О, будь он проклят! Черт бы его подрал, этого Джексона! — простонал Непоседа. Затем с искренним отчаянием заявил: — Вот что я скажу, Джерри! Джексон предложил тебе сорок или пятьдесят тысяч долларов, которых ты не увидишь как своих ушей… как насчет того, чтобы получить пятьдесят тысяч наличными, а не обещаниями? Такое тебе подойдет?
— Кому? Мне? — опешил Джерри. — Клянусь преисподней, еще как подойдет!
— Тогда доставь меня в лагерь. Это недалеко. Я уже могу ходить, а раз так, то смогу удержаться и на лошади. Усади меня в седло и отвези к нам в лагерь, а там уж я замолвлю за тебя словечко Хэйману, и мы устроим ловушку Джексону. И тогда твое дело в шляпе, можешь не сомневаться! Не думай — за доком не заржавеет. Он отвалит тебе столько, что у тебя в глазах зарябит.
— Откуда у тебя такая уверенность? — недоверчиво спросил Джерри.
— Ты же не дурак: дельце в Александрии потянет на триста, а то и четыреста тысяч долларов — они нас ждут не дождутся в тамошнем банке. Неужели доку захочется лишиться добычи и остаться без банды, если всех ребят там перестреляют как куропаток? Нет уж, дудки! А кроме того, он ненавидит Джексона. Причем всегда ненавидел его лютой ненавистью. Именно за то, что Джексон относится свысока к таким, как мы с тобой, и отбирает наши кровные. Хэйман за честную игру. Он заодно с преступниками и повязан с нами раз и навсегда. А Джексон играет по принципу: и нашим и вашим, да еще и нос воротит от таких, как мы. Вот каков твой хваленый Джексон! Скунс вонючий — вот он кто! Док жаждет его крови, и наступит день, когда он сведет с ним счеты. Только случая такого пока не представлялось. Он же не знает, что к нему в банду пожаловал сам Джексон. Даже не подозревает!