в послушную марионетку! В куклу! Вполне возможно, это превращение уже началось.
– Еще неизвестно, кто в конце концов станет куклой, а кто кукловодом. – Окш затряс головой, словно пытаясь избавиться от какого-то наваждения. – И в самом деле со мной творится что-то непонятное… Мы наговорили друг другу столько злых и несправедливых слов. Давай лучше забудем о них. Ведь борьба, на которую мы решились, по сути дела, только начинается. Кстати, наш договор по-прежнему остается в силе? Говори прямо.
– Все зависит от тебя.
– А почему ты вернул золото в казну?
– Не хотел лишний раз связываться с Эштрой. Ведь золото фактически принадлежит ей. Начались бы раздоры, интриги, наушничество…
– Это мой подарок. И никто не вправе оспаривать его правомочность. Золото заберешь нынче же! – Голос Окша вновь приобрел прежнюю силу и безапелляционность. – Но истратишь его на общее дело, которое потом окупится сторицей.
– Ты хочешь дать мне какое-то поручение? – насторожился Хавр. – С чего бы это вдруг?
– На войне принято приказывать, а не поручать… Возьмешь большую часть войска вместе с обозом и двинешься обратно в Страну жестянщиков. Сам же говорил недавно, что ее нужно спасать от максаров. А мы с небольшим отрядом останемся здесь.
– Ты хочешь, чтобы я победил максаров? Один, без твоей помощи? – Хавр, давно взявший за правило ничему не удивляться, на этот раз изменил самому себе.
– Не перебивай. Вполне вероятно, что до Страны жестянщиков вы даже не доберетесь. Карглак, узнав об отступлении, не упустит такого удобного момента. Максары навалятся на вас со всех сторон.
– Ну Карглак-то ладно. – Хавр по-прежнему не понимал, что от него хочет Окш. – У нас с ним свои счеты. А зачем я нужен другим максарам? Они ведь за тобой, а не за мной охотятся.
– Вот именно! Они и будут охотиться за мной! Вместе с вами отправится человек, похожий на меня, как две капли воды. Эштра сделает так, что ни один максар не сможет проникнуть в его сознание. Мой двойник и станет главной приманкой для шайки Карглака. А как только враги нападут на вас, а они нападут обязательно и причем сделают это внезапно, мы с Эштрой подоспеем на выручку. Это будет новая Великая Бойня, но только ее жертвами станут не жестянщики, а максары. И неважно, где она произойдет, по ту или по эту сторону границы.
– Спасибо за доверие, – произнес Хавр с расстановкой. – Хотя создается впечатление, что нас посылают на верную смерть.
– Твоему войску, безусловно, придется туго. Однако за тебя я спокоен. Ты ведь, как всегда, вывернешься, не так ли? – Окш похлопал Хавра по плечу. – А после победы проси у меня чего хочешь.
– Кому из вас пришла в голову такая идея?
– Уж и не помню… Но план разгрома максаров мы обсуждали совместно.
– Я согласен подчиниться… вашему совместному приказу. Но только при одном условии.
– Начинается. – Окш тяжко вздохнул. – Ты и на пороге рая будешь торговаться с ключниками?
– Мне приходится рассчитывать только на ад. А там у меня широкие связи…
– Ладно, излагай свое условие.
– На время похода ты уступишь мне свой клинок. Обещаю вернуть его в целости и сохранности. Тем более что я уже научен обращению с ним.
– Хм… – Просьба Хавра явно застала Окша врасплох. – Озадачил ты меня, прямо скажем… Даже и не знаю, что тебе ответить…
– Если ты не готов ответить сейчас, я подожду. Пойми, ты сам ничем не рискуешь. Ведь у тебя же остается куда более мощное оружие. Да и твою Эштру можно смело приравнять к десяти клинкам сразу.
– Тут дело, видишь ли, в чем, – замялся Окш. – Я-то лично тебе доверяю. Ну а если случится что-то непредвиденное и клинок попадет к максарам?
– Значит, ты все же допускаешь возможность моей смерти?
– Про это я и слова не сказал. Однако на войне чего только не случается. Клинок можно выронить, потерять при отступлении, забыть на какой-нибудь пирушке. В конце концов у тебя его могут просто похитить. Ты же не в состоянии проникнуть в замыслы окружающих?
– Разве не ты говорил мне, что клинком может воспользоваться далеко не каждый?
– Так-то оно так… Но у этого клинка было много хозяев. Адракс, Стардах, Ирдана, Клайнор… Всех и не перечислишь. По крайней мере, я точно знаю, что Карглак однажды уже держал его в руках. Это было во время поединка Ирданы с ее дедом Адраксом. Вполне возможно, что секрет клинка давно раскрыт. Понимаешь, на какой риск ты вынуждаешь меня?
– Странная у тебя логика. Клинком рисковать нельзя. А вот моей жизнью – можно. Ведь я уже предупреждал, что мои возможности не безграничны. С одиночным противником я как-нибудь справлюсь. Даже с таким, как твоя Эштра. Но в гуще сражения меня просто затопчут.
– Хорошо, я подумаю над твоими словами. – Видно было, что даже этот полуотказ-полуобещание дался Окшу не легко.
– Какое бы решение ты ни принял, посвящать в него Эштру вовсе не обязательно.
– Договорились, – косясь на свою палатку, кивнул Окш.
– Тогда еще пару слов напоследок… Тебя посещают во сне те, о ком ты страдаешь наяву. Если это действительно так, то ты неполноценный максар. Или, говоря иначе, ты больной максар. А болезнь твоя называется человечностью. Конечно, ты от нее лечишься, и весьма успешно, но приступы иногда еще случаются…
Жестянщик, которому суждено было стать приманкой для Карглака, выглядел куда более величественно и грозно, чем истинный Губитель Максаров. Эштра не пожалела своего мастерства, чтобы придать ему абсолютное сходство с Окшем, каким тот был до перевоплощения, да еще добавила от себя несколько небольших, но выразительных штрихов: орлиный взор, жесткие складки у рта, презрительный изгиб губ.
Двойник был облачен в подлинную одежду главнокомандующего, а на боку имел клинок, фальшивый во всех деталях, кроме ножен. Настоящее оружие Адракса хранилось сейчас в чехле от многозарядки, притороченном к седлу лошади Хавра. Окш хоть и колебался, в конце концов уступил его просьбе.
Войско жестянщиков еще не успело свернуть лагерь, а Окш и Эштра уже сделали все возможное, чтобы слух о том, что Губитель Максаров, прихватив чужое золото, собирается покинуть Чернодолье, распространился по всей округе.
Хавр хоть и ехал рядом с лже-Окшем, однако никаких контактов с ним демонстративно не поддерживал, полагая, что тот, кроме всего прочего, является глазами и ушами Эштры. Бедняга, наверное, даже не предполагал, какая опасная роль досталась ему, и пыжился изо всех сил, старательно изображая прозорливого и грозного главнокомандующего.
На благополучный исход грядущего сражения Хавр не надеялся – даже при всем своем желании Окш и его наперсница не сумели бы подоспеть к месту боя мгновенно, а это означало, что жестянщики станут легкой добычей для максаров, как это не раз бывало в истории. Другое дело, победа скорее всего обернется для хозяев Чернодолья катастрофой, но воинам, шагавшим сейчас в одной колонне с Хавром, ликовать по этому поводу уже не придется.
Несколько раз на обоз налетали мелкие шайки мрызлов, но кто это – специально посланные разведчики или случайные мародеры, – установить было невозможно. Может, впервые за время своего пребывания в этом мире Хавр пожалел, что не умеет читать чужие мысли.
Первый переход и первая ночевка завершились благополучно. То же самое повторилось и во второй, и в третий, и в четвертый раз. Появилась реальная возможность добраться до Страны жестянщиков, где и сражаться, и умирать легче, а в случае чего можно даже отсидеться в лесах и болотах. Хавр приказал идти без передышек, бросая все, что могло замедлить марш: сломанные телеги, расковавшихся лошадей, заболевших или обессилевших людей.
Однако, когда на горизонте замаячили зловещие каменные истуканы, отмечавшие рубеж Чернодолья, Хавром овладело дурное предчувствие, и, как вскоре выяснилсь, не напрасно.
Сначала конные дозорные доложили, что путь войску преграждают неизвестно чьи вооруженные отряды, выстроившиеся в боевой порядок. Никаких знамен над ними не видно, но выдвинутые вперед картечницы позволяют предположить, что это жестянщики, прибывшие на помощь своим братьям.
Эта весть вызвала у воинов Хавра бурное ликование, очень скоро прерванное дружным залпом тех самых картечниц, скосивших не только дозорных, но и добрую часть авангарда. Затем вразнобой затявкали многозарядки, и только после этого над шеренгами стрелков взвились ненавистные знамена максаров.
Тактика Карглака в общем-то была ясна. Учтя печальный опыт предыдущих сражений, когда войско Окша, благодаря усилиям своего командира ставшее неуязвимым в психическом плане, добивалось успеха одной только интенсивной стрельбой с дальней дистанции, максары решили бить жестянщиков не только их же оружием, но еще и при помощи их собственных соотечественников.
Такой поворот событий в принципе устраивал Хавра. Излишняя осторожность, проявленная максарами после первых поражений, теперь оборачивалась против них самих. Узнай они случайно, что во главе войска красуется вовсе не Окш, а обыкновенный человек, перенесший операцию по изменению облика, с жестянщиками было бы покончено в мгновение ока. А так завязывался вполне заурядный бой с хорошо известным противником, к тому же еще находящимся в полной зависимости от чужой воли и, следовательно, напрочь лишенным инициативы и пренебрегающим личной безопасностью.
По приказу Хавра жестянщики спешно выставили дымовую завесу и под ее прикрытием отступили к обозу. Лошадей выпрягли, а из телег устроили импровизированное укрепление. Воины, озлобленные изменой братьев, пусть и непредумышленной, быстренько приготовили к стрельбе свои собственные картечницы, и скоро бреши стали появляться уже в рядах противника.
Лже-Окша, продолжавшего гарцевать даже под убийственным огнем, Хавр чуть ли не силой стащил с седла и заставил укрыться в бронированном самоходе. Сейчас эта пешка приобрела вдруг огромное значение – во-первых, одним только своим видом внушала жестянщикам надежду на успех, а во-вторых, заставляла держаться на дистанции максаров, уже прослышавших про смертоносный клинок.