Кровь. Сзади брызнул тёплый фонтан, щедро окропив красным одежды гречанки и запятнав прихотливый узор ковровой вышивки. Что-то задело правый локоть. Что-то твёрдое и мокрое. Арина скосила глаза. На ковре рядом с ней валялись грязные копыта, будто срезанные гигантской бритвой, и половина лошадиного черепа с остатками сбруи. Арина брезгливо поморщилась.
Голос…
— Прошу меня простить и понять, — такой неприятный и скрипучий голос мог принадлежать только старику. Голос был откровенно насмешливым.
Слова звучали на родном языке Арины, но с сильным гортанным акцентом, свойственным людям Востока. Слова, казалось, доносились из невообразимой дали, из иного мира.
— За тобой гнались, и мне пришлось спешно закрывать Тропу. Но кое-что на неё всё-таки попало.
Арина попыталась встать. Получилось только приподнять голову. Она не без труда смогла собрать размытые образы в цельную осмысленную картину. Сквозь дымную пелену удалось, наконец, кое-что разглядеть и даже совладать с собственными расползающимися, подобно киселю мыслями.
Она находилась в большой, очень большой комнате, устланной коврами. Судить о том, насколько велика комната, было трудно: и стены, и потолок терялись во мраке и плотных дымных клубах. В центре (по крайней мере, Арине показалось, что именно в центре помещения) стояла невысокая, но очень широкая — в пару обхватов — открытая жаровня с изогнутыми краями, нопоминавшая огромную сплюснутую чашу.
У жаровни на мягких подушках восседал смуглый седовласый старец. Сарацин, вероятно. Света от углей хватало, чтобы его разглядеть. Скрещённые ноги, высокая чалма, просторный халат… Пышные усы и широкая борода почти полностью скрывали нижнюю половину морщинистого лица. Под сросшимися кустистыми бровями поблёскивали колючие глаза. Старец грел руки над углями.
Хотя нет, не грел. Чародействовал.
Глаза Арины, сделавшееся отчего-то необычайно острыми и жадными до деталей, различили горку маленьких тёмные шариков, насыпанных поверх угольев. Именно от них, от этих шариков, и исходил тяжёлый дурманящий дым. Дым, изливался через края жаровни, как тяжёлое колдовское варево, но почему-то тянул свои толстые белёсые щупальца только в одну сторону. К Арине. А ещё…
Ещё из углей торчал гранёный бок яйцевидного самоцвета. Под прозрачной, испещрённой магическими символами оболочкой темнела человеческая ступня. Маленькая, усохшая. Истончённая кость, обтянутая кожей угольного цвета. Да, именно так: кость. Чёрная Кость!
В кристалл была заключена мумифицированная нога, и идущие от неё пульсирующие магические токи ощущались через дымную пелену особенно отчётливо и остро. Арина знала, кому эта нога принадлежала прежде, и какая мощь кроется в ней сейчас.
Это была нога твари, явившейся из мёртвых земель и растерзанной на шесть частей. Нога несла в себе шестую часть силы этого существа.
Дым из жаровни застилал глаза и мутил разум. А Арина всё смотрела на Кость, не в силах отвести взгляда.
— Я вижу, тебе известно, что это за м-м-м… предмет.
Длинные старческие пальцы огладили гранёный бок, торчавший из раскалённых угольев. Старик мог не опасаться ожогов: саркофаг Чёрной Кости не боится ни огня, ни мороза. Его можно безбоязненно трогать и в пламени, и во льду.
Арина собрала в кулак вся волю и невеликие остатки сил. Ещё раз попыталась встать, силясь стряхнуть с себя дурман.
Старик улыбнулся — столь же любезно, сколь и холодно. Развёл руки, несильно дунул в жаровню.
Новая, волна сладковатого дыма — тяжёлая и плотная — покатилась на Арину. Накрыла, обволокла…
Комната закачалась, как хлипкое судёнышко в бурю. Руки, упёртые в ковёр, подломились. Скользнули по мягкому ковру колени. Царевна вновь пала ниц перед сарацином.
— Не следует вожделеть того, что тебе не принадлежит. Особенно если ты слишком слаба, чтобы взять это, — прозвучал голос старца.
Арина вздохнула. Да, она была слаба. Очень слаба. Сейчас она не может даже подняться с пола. Всё дело в дыме! Это проклятый приторный дым, которым её окуривает сарацин, делает тело и разум беспомощным и вялым. Но пока мысль вовсе не утратила остроты, надо узнать побольше. Всё, что возможно, надо узнать.
— Где я? — тихо спросила Арина.
— В крепости Аламут, — глаза старика смотрели на неё внимательно и насмешливо. — В гнезде хищника, в доме истинного богатства, на первой ступени к раю. На отрогах Эльбурских гор. Если тебе это о чём-то говорит, царевна Арина.
Говорило. Кое о чём…
— Кто ты, старик? — осторожно спросила Арина. — И откуда знаешь моё имя?
— Слава о мудрости и красоте наследницы Византийского престола Арины Никейской, дошла и до наших глухих мест, — старик уклончиво ответил на второй вопрос, проигнорировав первый.
Если это вообще можно было считать ответом.
— Слава о твоём коварстве и твоей хитрости, впрочем, докатилась до нас тоже.
Пауза, молчание.
Потом снова неторопливая речь:
— Мне много что о тебе известно, царевна. В твоём Никейском дворце тебе прислуживали верные мне люди. Верные кто за страх, кто за совесть, кто за деньги. Все они были маленькими и неприметными людишками, на которых такие как ты не привыкли обращать внимания. Они следили за тобой издали, но они наблюдали внимательно. Они слышали всё, о чём шепчутся стоящие выше их и ближе к тебе, и они запоминали услышанное. Им удалось узнать о костре, в котором ты сжигала книги, когда бежала из Никеи от крестоносцев.
Гречанка замерла. Старик продолжал:
— А ведь книги просто так не жгут. И тем более, этого не делают царевны собственноручно. Особенно, если им угрожает опасность. Это были непростые книги, да Арина? Ты предала огню древние знания, чтобы они не достались другим. О, не удивляйся так, библиа матогика — не секрет для меня. Я сам давно охотился за этими книгами. Но тебе повезло больше.
— Кто ты? — снова сдавлено прохрипела Арина.
Вот какой вопрос занимал её больше всего. И больше всего она страшилась услышать ответ, о котором уже догадывалась.
— Можешь называть меня имам. Или сейд Хасан. Или просто шейх.
— Шейх?
— Шейх аль-Джебель. Владыка горы. Хозяин скалы.
— Хасан? — Арина смотрела на него с недоверием и тревогой. Тревоги в глазах гречанки было больше. — Глава низаритского царства и магистр ордена ассасинов? Старец Горы?
— Вот именно — старец, — невесело усмехнулся сарацин. — Я долго жил, очень долго, по меркам простых смертных, но теперь и я стою на краю могилы. Одна Кость Силы дарует долголетие, но для обретения вечной жизни одной Кости недостаточно. Тебе ведь известно, царевна, что стать бессмертным возможно, лишь завладев шестью Костьми. А у меня для этого остаётся немного времени.
— Так вот чего ты хочешь.
— Как и ты. Как и другие посвящённые в Тайну. Мои верные слуги-фидаины ищут Кости Силы по всему миру, но этот мир слишком велик. А манускрипты библиа матогика могли бы облегчить поиски, ибо в них, насколько я знаю, указано местонахождение всех шести Костей. Было указано… И я никогда не поверю, что ты сожгла древние книги, не прочтя их и не запомнив того, что следовало запомнить.
— И ты надеешься заставить меня…
— Я не стану тебя заставлять, — перебил её старик. — Ты мне поможешь сама.
Такая самонадеянность! И такая уверенность в голосе… Арина с усилием улыбнулась. Он, казалось, не заметил её улыбки.
— Ты ведь помогала красному магу неверных, царевна. Кстати, где он сейчас? Что с ним? И что сталось с колдуном татарского хана? И куда подевались Кости Силы, принадлежавшие этим колдунам? И как поживает твой супруг-горбун?
Этот старик действительно был хорошо осведомлён. Слишком хорошо. Надо полагать, верные ему люди имелись не только в никейском дворце. Похоже, тайные соглядатаи Хасана примкнули и к войску Феодорлиха. Возможно, они были и в орде хана Огадая. Быть может, кого-то из иноземных купцов, добиравшихся до Острожца, тоже интересовала вовсе не торговля. Что ж, старцу Горы служат не одни только низариты. Особенно деньгам старца…
Арина облизнула сухие губы.
— То, что я кому-то помогала, ещё не значит, что я стану помогать тебе, — негромко, но твёрдо сказала она. — Я должна знать, что получу за свою помощь. И я должна быть уверена, что не буду обманута. Пока я тебе не поверю, ты ничего от меня не узнаешь.
Хасан вздохнул:
— Послушай, царевна, мне ведь и так о многом уже известно. Я достаточно долго наблюдал за битвой под стенами крепости, которой владеет твой муж. Силу, использованную там, трудно было не почувствовать.
— Интересно, и как же ты наблюдал? — спросила Арина.
— Перестань, — поморщился старый сарацин. — Тебе хорошо известно: опытный чародей всегда найдёт способ незаметно следить за другими чародеями, которые перестают скрывать своё могущество и слишком увлекаются борьбой друг с другом. Я знаю, сколь сильные маги участвовали в сражении. И мне нетрудно было понять, что в их распоряжении имелось три Кости.
Старик замолчал, словно приглашая к разговору. Арина, подумав, воспользовалась безмолвным приглашением.
— Почему же ты сам не вступил в битву за Кости? — задала она свой вопрос.
Хасан нахмурился.
— Потому что у меня нет такой армии, какую смогли собрать неверные.
Арине вновь пришлось приложить некоторое усилие, чтобы заставить непослушные губы раздвинуться в улыбке.
— А говорят, будто у Старца Горы семьдесят тысяч воинов, готовых отдать за него жизнь.
— Ты права, Арина, мои фидаины готовы жертвовать собой по одному моему слову. Однако их количество сильно преувеличено. На самом деле низаритские земли не способны прокормить большое войско. К тому же мои фидаины не столько воины, сколько убийцы, обученные подкрадываться к жертве, наносить смертельный удар и — если нужно — умирать. В открытом бою они не выстоят против вражеского строя. Тысяча опытных убийц не одолеет в поле тысячу опытных воинов.
— Не выстоят, — охотно согласилась Арина, — не одолеет.