— Продолжай.
— Они не будут ожидать другого покушения в тот же день.
— Боже, — проговорила она, — так ты задумал это все с самого начала и подставил Квигли.
— Бедняге не повезло. — Ахерн коснулся ее рукой и налил себе еще виски. — Когда они получат завтра свой взрыв, то решат, что все уже позади. Но это не так. Видишь ли, завтра в половине восьмого вечера американский президент, премьер-министр и избранные гости сядут в прогулочный катер «Джерси Лили» на пирсе Кадоган набережной Челси. Им предстоит вечер на Темзе с видом на здания парламента, полный развлечений и коктейлей, который закончится на пирсе Вестминстера. Организатором программы является фирма «Орсини и компания», в которой мы с тобой работаем официантами.
Он открыл ящик и извлек из него две выданные службой безопасности личные карточки.
— Меня зовут Гарри Смит — имя отличное и не наводящее на размышления. Обрати внимание на фальшивые усы и очки в толстой оправе. Их я добавлю позже.
— Мэри Хант, — прочла Нора, — звучит превосходно. Где ты добыл мое фото?
— У меня нашлось старое. Я попросил знакомого фотографа подретушировать его и добавить очки. Вечеринка будет на носовой палубе, если погода позволит.
— А как с оружием? Как мы пронесем его мимо охранников?
— Об этом я позаботился. До вчерашнего дня мой помощник был членом команды. В пожарном ведре на дне ящика с песком в одном из мужских туалетов он оставил два завернутых в пленку «вальтера» с глушителями, и это было сделано после обыска, устроенного службой безопасности.
— Очень разумно!
— Я не камикадзе, Нора, и намерен остаться в живых после этого покушения. Стрелять мы будем с верхней палубы. Мы используем глушители на пистолетах — и все будет выглядеть так, словно у президента сердечный приступ.
— А что будет с нами?
— У кормового ограждения находится надувная лодка. Мой помощник проверил ее. У нее есть подвесной мотор. В начавшейся панике мы спустим ее на воду и направимся к другому берегу.
— Если паника окажется действительно паникой.
— В этом мире нет совершенства. Так ты со мной?
— Да, — ответила Нора, — до конца, Майкл, что бы ни случилось.
— Умничка, — он обнял ее и прижал к себе, — а теперь не пойти ли нам перекусить? Я просто умираю с голоду.
Глава 2
— Он странный парень, этот Шон Диллон, — проговорил Фергюсон.
— Я бы даже заметила, что это мягко сказано, — отозвалась Анна Бернстейн.
Они сидели на заднем сиденье служебного «деймлера» Фергюсона, прокладывавшего себе дорогу сквозь уличные заторы Вест-Энда.
— Он родился в Белфасте, его мать умерла при родах. Отец перебрался работать в Лондон, и мальчик пошел в школу уже здесь. У него обнаружился замечательный актерский талант. Год он проучился в Королевской академии актерского искусства и сыграл одну или две роли в Национальном театре. У него также выдающиеся способности к языкам, к любому — от ирландского до русского.
— Все это очень впечатляет, сэр, но все же кончил он профессиональным убийцей во Временной организации ИРА.
— Да, и случилось это из-за того, что его отец по дороге домой в Белфаст попал в случайную перестрелку и был убит патрулем британской армии. Диллон поклялся отомстить, прошел ускоренный курс обучения боевиков в Ливии и с тех пор никогда не оглядывался назад.
— А как он попал из ИРА на международную сцену?
— Разочаровался в «благородных целях» ИРА. Порой Диллон абсолютно безжалостен. За свою жизнь он убивал много раз, но, когда бомба убивает случайных женщин и детей, это совсем другое дело. Можно сказать, что это не его стиль.
— Вы считаете, что у него есть некие моральные принципы?
Фергюсон рассмеялся.
— Ну конечно, у него никогда не было постоянных привязанностей. Он работал на Организацию освобождения Палестины, но служил и специалистом по подводным работам в Израиле.
— За деньги, разумеется.
— Естественно. Нашему Шону нравится жить среди дорогих вещей. Оплачена была и попытка взрыва на Даунинг-стрит. За ней стоял Саддам Хусейн. И все же полтора года спустя на легком самолетике, нагруженном медикаментами для боснийских детей, он летит на Балканы и не берет за это ни гроша.
— Что же случилось, в облаках с ним побеседовал Бог или что-нибудь еще?
— Какая разница? Сербы, мягко говоря, сняли с него розовые очки. Мне удалось убедить их избавить его от услуг расстрельной команды, и в благодарность за это он стал работать на меня, начав все с чистого листа.
— Простите, сэр, но этот лист никогда не будет чистым.
— Дорогой старший инспектор, в нашей работе часто случается, что для поимки одного вора следует воспользоваться помощью другого. Если вы собираетесь работать со мной и дальше, то вам придется привыкнуть к этой мысли.
Он выглянул в окно. Они сворачивали на Графтон-стрит.
— Вы уверены, что он именно здесь?
— Так мне сказали, сэр. Это его любимый ресторан.
— Отлично, — сказал Фергюсон, — я тоже не прочь перекусить.
Шон Диллон сидел в баре на втором этаже ирландского ресторана Маллигана и, глядя в вечернюю газету, разделывался с дюжиной устриц и маленькой бутылкой шампанского. Это был невысокий человек (ростом не больше пяти футов и пяти дюймов), с волосами столь светлыми, что они казались седыми. На нем были темные джинсы, старая черная кожаная летная куртка, а на шее белый шарф. Самым странным в нем были глаза, прозрачные и бесцветные, они напоминали воду над каменным дном, а постоянная ироничная складка в углах рта придавала ему вид человека, который не воспринимает жизнь слишком серьезно.
— Так вот вы где, — проговорил Фергюсон, в ответ на что Диллон поднял глаза и застонал. — Спрятаться вам некуда — во всяком случае, сегодня. Я бы тоже заказал дюжину вот этих и пинту «Гиннесса».
Стоявшая рядом официантка слышала это. Диллон обратился к ней по-ирландски:
— Благородный господин — англичанин, девушка, но его мать, упокой, Господи, ее душу, была ирландкой, поэтому дайте ему то, что он просит.
Девушка улыбнулась ему преданной улыбкой и удалилась. Фергюсон сел за столик, а Диллон поднял глаза на Анну Бернстейн.
— А ты кто будешь, девочка?
— Это старший инспектор-детектив специального подразделения Анна Бернстейн, мой новый помощник, и я не хотел бы, чтобы вы испортили мне ее. Так где же мой «Гиннесс»?
А потом в первый раз произошло то, что потрясло Анну Бернстейн: Диллон встал и улыбнулся, и такой улыбки она раньше не видела. Теплая и очаровывающая, она совершенно меняла его. Анна шла сюда, готовая к тому, что этот человек ей не понравится, но теперь…
Он взял ее за руку.
— И что же такая славная еврейская девушка делает в этой скверной компании? Хотите шампанского?
— Нет — я на службе. — Она слегка смутилась и села.
Диллон отправился к стойке, вернулся с еще одним стаканом и налил в него шампанского.
— Если вы устали от шампанского, вы устали от жизни.
— Ерунда, — проворчала она, но стакан взяла.
Фергюсон расхохотался.
— Поосторожнее с ней, Диллон, в прошлом году она столкнулась с выбегавшим из супермаркета бандитом с обрезом в руках. К несчастью для него, на той неделе она занималась системой охраны американского посольства и в ее сумочке был «смит-вессон».
— Так вам удалось убедить его оставить стезю греха? — спросил Диллон.
— Что-то вроде того, — кивнула она в ответ.
Появились устрицы и пиво для Фергюсона.
— У нас проблема, Диллон, жуткая проблема. Старший инспектор, расскажите ему.
Проблему она изложила в нескольких коротких предложениях. Когда Анна закончила, Диллон вынул из серебряного портсигара сигарету и закурил ее от старомодной зажигалки «зиппо».
— Итак, что вы об этом думаете? — спросила она.
— Ну, что известно точно, так это то, что Билли Квигли мертв.
— Но ему удалось поговорить с бригадиром, — возразила Анна, — а из этого следует, что Ахерн наверняка отменит операцию.
— С какой стати? — сказал Диллон. — У вас нет ничего, кроме утверждения, что он собирается завтра взорвать президента. Где? Когда? У вас нет ни малейшей догадки на этот счет, а я готов побиться об заклад, что список мероприятий у президента очень длинный!
— Так оно и есть, — согласился Фергюсон. — Утром на Даунинг-стрит встреча с премьер-министром и израильским премьером. Вечером увеселительная прогулка на катере по Темзе, а между ними целая куча разных мероприятий.
— И ни одно из них он не захочет отменить?
— Боюсь, что нет. — Фергюсон покачал головой. — Мне уже звонили с Даунинг-стрит. Президент против малейших изменений программы.
Анна Бернстейн спросила:
— Вам известно, что за человек Ахерн?
— О да, — отозвался Диллон, — пару раз он пытался убить меня, а потом мы встречались с глазу на глаз в Дерри на мирных переговорах.
— А его подружка?
Диллон покачал головой.
— Какой бы ни была Нора Белл, это для нее не главное. Секс для нее не главное. Она была простой девчонкой из обычной семьи, пока бомба ИРА не вычеркнула эту семью из жизни. А сегодня она своими руками задушила бы папу римского.
— А Ахерн?
— Он странный тип. Для него это всегда было чем-то вроде игры. Он блестящий комбинатор. Не забуду его любимую поговорку: «Я не хочу, чтобы моя левая рука знала, что делает правая».
— И что это должно значить? — спросил Фергюсон.
— Только то, что Ахерн никогда не является тем, чем хочет казаться.
Немного помолчав, Фергюсон проговорил:
— На это дело брошены все до последнего агенты, и мы рассчитываем, что нам достанут хотя бы не очень хороший снимок этого человека.
— И даже еще более скверный снимок девушки, — добавила Анна Бернстейн.
Фергюсон проглотил устрицу.
— Есть идеи, как найти его?
— Пожалуй, что да, — сказал Диллон. — В Килберне есть протестантский паб «Вильгельм Оранский». Я мог бы навести там справки.
— Так чего же мы ждем? — Фергюсон проглотил последнюю устрицу и встал. — Поехали.