– Да, ты права, – подтвердила Тереза, – но мне простительно. Я старая, выжившая из ума женщина.
– Ой, не начинайте! – Альбина воздела руки к небу. – Дядя Гриша тоже так причитает. Что он старый немощный старик! Надоели, честно! Мне исполнилось двадцать девять. Вам объяснять, что это значит или сами поймете? Замуж меня никто не возьмет. Я вроде как считаюсь очень старой. Работаю, но не учительницей в школе и не воспитательницей в детском саду, что считается терпимой для женщины профессией, а в такси – какой мужчина это примет? Никакой. Меня все в городе знают – и какие у меня шансы на семейную жизнь? Никаких. Уезжать в Москву я не хочу. Родители уже пожилые, кто за ними присмотрит? Мама все время твердит про замужество и внуков, я ее уже стукнуть хочу, когда она опять начинает причитать. Папа молчит. Он всегда молчит. Он не дедушка. Так что получится, не получится, я не знаю. Но вдруг там остались ученики, коллеги той самой Марии? Вдруг они смогут помочь? Надо попробовать! Или вы всегда знали, что делать? Всегда были уверены в успехе? Ни за что не поверю! Дедушка говорил, что он иногда брал заказ, не задумываясь, сможет ли его выполнить. Если сходила лавина или оползень – все дороги перекрывали на несколько дней, а то и недель. Мы не всегда можем все просчитать. Может, иногда стоит довериться?
– Кому? Тебе? Или святому Спиридону? – Тереза все не могла успокоиться. Она почти кричала – от боли, на самом деле. Колени нестерпимо крутило, спину жгло изнутри. Пожилые люди часто раздражаются, но не от нервов, а от боли – им просто бывает тяжело подолгу сидеть в одном положении. Так было и сейчас – Тереза чувствовала, что нога начала ныть, потом покалывать, а теперь она вовсе не могла ею пошевелить. Ей бы немного пройтись, но не хотелось пугать Альбину и Колю. Чтобы те видели, как она подволакивает ногу. Такое случалось все чаще, но Тереза это скрывала. Один раз Валя случайно увидела, как Тереза идет к дому, и причитала еще неделю: надо к врачу в город поехать, надо мази подобрать, надо то, надо се.
– Да кому угодно! Хоть вашему Коле, который покорно за нами поехал! – Альбина тоже была раздражена. Она видела, что тете Терезе плохо, но та не хочет подавать вида. Так же, как ее дедушка. Он мучился артритом, колени горели, будто их железным прутом протыкают изнутри, но дед терпел. Альбина последняя узнала, что дедушка долго страдал от нестерпимых болей из-за распространившихся на суставы метастазов.
– Коля не привык думать своим умом. И он обещал за мной присмотреть, – пожала плечами Тереза.
– А вот это вы зря. Про Колю. Он умеет думать. Про «Хонду» он знал больше, чем я, – ответила Альбина. – И когда я ему рассказала, что мы едем не пойми куда, как вы говорите, он меня поддержал.
– Хорошо, поехали. – Тереза села в машину. – А когда ничего не получится, ты отвезешь меня в нашу деревню и сама все расскажешь тете Вале, Елене и Алику, которые считают, что я могу руками развести тучи и любую беду заодно. А я не могу! Понимаешь? Не могу! Я даже свои беды не смогла решить и потеряла главного мужчину своей жизни! – воскликнула она.
Тереза расплакалась. Альбина бегала к Коле, они что-то обсуждали. Тереза смотрела в окно. Молодость – это счастье. Кажется, любая проблема разрешима, хочется верить в судьбу, знаки, провидение. Все так или иначе сложится. Но с возрастом эта вера испаряется. Ничто не работает, никакие святые не спасают. Остается лишь осознание, что ты полная дура, причем уже старая. И как так вышло, что жизнь уже прошла? Непонятно. И почему жизнь так ничему и не научила, тоже непонятно. Тереза сидела в машине и думала лишь о том, что пошла на поводу у детей, которые верили, что завтра будет лучше, чем вчера, что все проблемы решатся. А так не бывает. У нее так никогда не было. Она думала о Григории, представляла себе его сидящим на стуле. И, кроме боли, ничего не испытывала. Ни ожидания встречи, ни трепета. Она уже не хотела с ним встречаться. И ее костюм, драгоценности казались пошлыми и никчемными. Безнадежно устаревшими. Как и ее приготовления – она перемерила весь гардероб, безжалостно избавляясь от уже вышедших из моды платьев, туфель. Все было не так. И она уже была не такая, как раньше. Тереза рассматривала в зеркале отросшие корни волос, абсолютно седые, выцветшие брови, морщины. Она переживала за свой внешний вид – растекавшуюся помаду, потому что контур уже поплыл и верхняя губа стремилась превратиться в ниточку. Волосы, некогда густые, ставшие легким пухом. Да она вся была не такая. Поэтому так боялась встречи. Внешний вид Григория ее не волновал. Она представляла его с животом, седым, слишком худым, с бородой, со старческой «гречкой» на руках, и он ей все равно нравился. Но когда появился повод и возможность его увидеть, она попросту испугалась. Наверное, поэтому согласилась поехать с Альбиной не пойми куда и не пойми зачем. Лишь бы оттянуть момент встречи.
– Ну, что решили? – спросила Тереза, когда к ней подошли Альбина и Коля.
– Бензин нужен, а впереди больше нет заправок. Иначе я назад не доеду, – ответил Коля. – В деревне у кого-нибудь точно есть, смогу купить.
– А у тебя что закончилось? – спросила, не сдержав раздражение, Тереза. – Масло или вода?
– Ничего у меня не закончилось. Но я бы не отказалась от кофе. Умираю как хочу выпить чашку, даже две, – ответила Альбина.
– Тут всего пять километров осталось, – заметил Коля.
– Ну, как говорят, кто за рулем, тот и ставит музыку? – хмыкнула Тереза. – Поехали.
В селе Альбина подъехала прямо к редакции районной газеты, но здание оказалось не просто закрыто, а давно заброшено. Как и стоявшая рядом пристройка – бывшая типография. Альбина стояла и с ужасом смотрела на строения.
– Ты хотя бы узнала, выходит ли еще та газета. – Тереза даже не удивилась. Она чувствовала, что так будет. Не хотела делать больно Альбине, но опять не сдержалась. Валя всегда корила ее за жесткость, неумение пожалеть, стремление сразу обвинить. Да и не имела права Тереза обвинять Альбину. Та искренне хотела помочь.
– Может, тут кафе какое-нибудь есть? Хотя бы поедим и передохнем, – спросила сама себя Альбина.
– На улице Ленина должно быть, – заметил Коля.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Альбина.
– В каждой деревне и городе есть улица Ленина, и она центральная. Там всегда есть хотя бы одно кафе, – пожал плечами Коля.
Они доехали до центральной улицы, где действительно обнаружилось кафе.
– Закрыто! – услышали они, едва войдя в помещение, которое не привлекало ни внешним, ни внутренним видом.
– Простите, мы из города приехали. Подскажите: где у вас можно выпить кофе? – крикнула Альбина.
– Вот в городе и пейте, – ответил голос из подсобки.
– Очень теплый прием, – хмыкнула Альбина и тут же кинулась к Терезе.
– Тетя Тереза, вам плохо? – ахнула она.
– Сейчас, посижу немного и отпустит. Устала, перенервничала, не беспокойся обо мне. Это все по возрасту, как говорит мой врач, – улыбнулась Тереза.
– Ну хотя бы воды вы можете дать? Женщине плохо! – закричала Альбина.
Из подсобки вышла женщина. На вид – ровесница Терезы.
– Таблетка-то хоть есть? – грозно уточнила она.
– Нет, забыла в другой сумке, – ответила Тереза.
– Ох, на вот, – женщина засунула в рот опешившей Терезе таблетку. – Кофе она хочет. Не хватало еще тут у меня окочуриться. Мало мне проблем на голову. Давай еще гипертонию тут устроим. Я и сама могу, если что. Два раза на дню. За сто пятьдесят зашкаливает. И нижнее под сто.
– Кофе я хотела, – сказала Альбина, – и он, – она показала на Колю.
– Больше ничего не желаете? – женщина не собиралась быть милой и добросердечной.
– Он вот еще бензин желает, – ответила Альбина, тут же став ершистой. – Может, у вас найдется канистра? Мы заплатим.
– Конечно, заплатите! Еще чего не хватало! И за воду тоже! – объявила женщина.
– Спасибо вам большое. Кажется, отпускает, – улыбнулась Тереза.
– Куда тебя отпускает? Вон, была красная, а теперь белая. Пойдем, у меня там в подсобке диванчик стоит. Небось и спина уже отваливается.
– Отваливается. Три часа в машине, – кивнула Тереза. – А Альбина еще тормозит так, будто каждый раз перед ее носом курица пробегает и она боится ее задавить. Я два раза чуть сотрясение мозга о бардачок не получила!
– А она кто? – уточнила не без интереса женщина.
– Такси, – ответила Тереза.
– О, женщина-такси?
– Да, и такое бывает! – задиристо заявила Альбина.
– А то я не знаю, как бывает, а как не бывает, – пожала плечами женщина. – Я вот хозяйка этого недоразумения, которое кафе называется. После мужа мне досталось. Ты много видела женщин-хозяек? Вот то-то же.
– Это же очень круто! – воскликнула Альбина. – Тогда почему вы не работаете?
– Потому что таких дебилов-туристов, как вы, у нас нет, а местные перестали сюда ходить после смерти мужа. Не хотят, видишь ли, со мной дело иметь. Честь у них там или я не знаю что. Позор вроде как. Они ж все гордые. Мужчине могут подчиняться, а женщине нет.
– Ага, двадцать первый век на дворе, а мы будто в Средневековье застряли. Я пока клиентов наработала, чего только не услышала в свой адрес! До сих пор слышу. Но в городе все равно проще, чем здесь, – призналась Альбина.
– Так, такси, давай, помоги мне, – женщина приподняла Терезу, и они вдвоем повели ее в подсобку. Усадили на диван.
– Какой удобный диван! – восхитилась Тереза.
– А то! Думаешь, только у тебя спина отваливается? – мрачно заметила женщина. – Под себя подбирала!
– Скажешь потом, где брала? – улыбнулась Тереза, невольно перейдя на «ты», хотя обычно себе подобного не позволяла. – Тоже такой себе хочу.
– Ой, сейчас все сразу и расскажу! Сиди уже! Если что – мы не город. Скорой помощи тут нет. Врач есть, но он так понимает про давление, что я тебе больше расскажу! – женщина ушла в глубь подсобки, которая, видимо, служила и кухней.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Коля. На нем лица не было – обещал ведь проследить, позаботиться, а получается, не выполнил наказ.