– Если он бросил тебя из-за каблуков, сама думай, – дала совет бабушка. – Что он станет делать, когда настоящие проблемы появятся? И зачем тебе мужчина, который так беспокоится из-за своего роста и совершенно не беспокоится, что ты об этом думаешь? Если он тратит столько денег на свои ботинки, сколько он будет тратить на твои туфли? Посмотри на Сослана. Он будет хорошим мужем. Его не волнуют собственные ботинки. Залина послушалась совета бабушки Терезы и вышла замуж за преподавателя биологии Сослана, на которого до этого даже не смотрела. И была счастлива в браке с тремя детьми. Сослан с жены пылинки сдувал, а с детьми носился так, как многие женщины не носятся. Заур Аланович уволился из школы, переехал в город. Ходили слухи, что он женился, потом развелся, еще раз женился и развелся, после чего больше никто не хотел отдавать за него дочь или сестру. Даже самую неудачную. Вроде как о своих ботинках он заботился больше, чем о женах.
Пока Тереза с Ниной вспоминали прошлое, Валя вместе с Дамирой готовили обед – неизвестно, кого еще сегодня принесет. Вера пыталась найти время, чтобы переговорить с Еленой и Терезой, но в результате обнаруживала себя то собирающей черешню, то сидящей на грядке с клубникой. И боялась признаться себе, что ей все это нравилось. Вера была счастлива, что смогла хоть на некоторое время отключиться от дел и работы.
Она почти сразу придумала, что надо делать с этой историей, но никак не могла предположить, что события будут развиваться именно таким образом. Ей даже не пришлось вмешиваться. Она лишь наблюдала, как и положено репортеру. Ворота в тот день, кажется, не закрывались. Даже Дина с Гердой перестали лаять, устав от ложных предупреждений. Они просто бросались ко вновь входящим и были всем рады. Алик пытался натренировать команды «к ноге», «сидеть», «рядом», как показала ему Вера. Собаки выполняли команды, но совершенно не слушались, когда кто-то стучал в ворота или сразу заходил в калитку. Собак можно было понять. Альбина съездила в свой гараж и привезла еще какие-то запчасти, а заодно новые пирожные для людей и игрушки для собак. Дина вообще из сарая не выходила. Герда бегала от Алика к Дине. Потом Альбина привезла адвоката – Светлану Ивановну, уставшую женщину средних лет. Русскую, не местную. Они закрылись в комнате с Еленой и Верой. Валя не выходила из кухни – всю эту ораву гостей нужно было накормить.
Потом Альбина отвезла Светлану Ивановну, обещая скоро вернуться.
– Она не взялась? – спросила Тереза у Веры.
– Нет, она готова, – ответила Вера, – но сразу объяснила, что нам нужен мужчина, желательно местный. Она ничем не сможет нам помочь, хоть и окончила юрфак МГУ. Все равно остается для всех женщиной, чужой, хотя она уже двадцать пять лет здесь живет. Это ничего не меняет. Но она сказала, что у нее есть знакомый, который может взяться за это дело. Альбина за ним поехала. Злая как собака, кстати. Она ведь тоже страдает из-за того, что вроде как такси, но женщина.
Тереза кивнула – та женщина-адвокат была права. Хоть сто лет пройдет, ничего не изменится. Она пошла замешивать тесто на пироги. Ничем больше в тот момент она помочь не могла.
– Я считаю, нужно договариваться. – Вера пошла следом и натирала на терке сыр, чтобы занять руки и не сойти с ума от мыслей. – Они не выдержат. Алику это точно не надо. Надо сделать так, чтобы Елена с мужем договорились полюбовно. Не надо доводить до суда. И мои публикации ничем не помогут. Только разозлят и сделают хуже. Не хочу, чтобы имя Елены смешивали с грязью. Она этого не заслуживает. Светлана Ивановна сказала, что в любом случае постарается выйти на связь с Альбертом и его семьей. Сделает все возможное, но ничего не обещала. Еще она сказала, что Елене придется согласиться на совместную опеку. Тогда отец сможет видеть Алика и его бабушки и дедушки тоже будут иметь право на общение. Но главное, в этом случае Алика не заберут у матери.
– А что ты думаешь? – спросила Тереза напрямую.
– Шансов очень мало, – пожала плечами Вера. – Много вы у нас видели случаев, когда мать решает, в какое время ребенок может видеться с отцом? Или когда настаивает, что встречи должны проходить в ее присутствии? Вот и я не припомню. Учитывая связи семьи Альберта и их влияние, шансы сводятся к нулю. Если главный судья или прокурор – их родственник, даже адвокат-мужчина мало что сможет сделать. Где найти адвоката, у которого не найдется родственников, на которых можно надавить в случае чего? Нигде. Да еще если он местный. Это значит – поставить под удар свою карьеру и карьеру своих близких. Кто станет так рисковать ради постороннего человека? Пусть и самого приятного и милого. У каждого свои мотивы и проблемы. Иначе почему Елене не удалось получить официальный развод? Где сработали связи, где деньги, где угрозы лишиться работы. Как же я все это ненавижу! Ладно я, пробивалась как могла. Или Светлана Ивановна, которую ни во что не ставят! Она здесь уже четверть века живет! Что им еще нужно? У нее такое образование, которое нашим и не снилось! Почему к ней относятся так, будто она домохозяйка, которая решила в юриспруденцию поиграть? А муж у нее такой дурак, что позволил ей работать! Или, например, Альбина – да она водит, как никто из мужчин во всем городе не умеет! Да и я тоже из этой компании. Мы уже обросли броней, научились отсекать от себя сплетни, домыслы, шепот за спинами. И то не всегда. Даже я иногда плачу. Но зачем так с Еленой? Она просто молодая девушка, которая не захотела, чтобы ее унижали, били и издевались. Она хочет спокойно жить со своим ребенком, которого любит больше жизни. Иначе зачем она столько лет все это терпела? Над ними зачем издеваться? Над теми, кто не может за себя постоять? Кто с самого начала оказался в зависимом положении? Гады, просто гады. Умные, влиятельные, иногда даже образованные, богатые, а ведут себя как скот.
– Нет, животные себя так не ведут, – заметила Тереза. – Они не избивают самок и не отбирают у них детенышей. И что предлагаешь делать? Ждать, что Светлане Ивановне удастся договориться? Или надеяться на появление адвоката-мужчины, умного, без семьи, без родни, на которых могла бы повлиять другая сторона, и при этом смелого и влиятельного? А еще бескорыстного, потому как у Елены денег нет. А с нас, старух, много не возьмешь. Особо не наживешься. Интересно, какое из двух чудес вероятнее? Я бы ни один вариант не поставила – оба утопия. Такого никогда не случится.
Вера промолчала.
– Пока не буду предавать огласке это дело, чтобы не навредить, – заявила она. – Мария… та самая журналистка, про которую дядя Артур рассказывал, я ее не знала. Но все говорили, что у нее было главное правило: «Не навредить». Публикация, материал могут как принести пользу, так и все испортить. Я следую этому правилу. Мы не врачи, конечно же, но иногда тоже можем что-то сделать и повлиять на судьбу, на жизнь людей, о которых пишем. Сейчас я бы не вмешивалась.
– Делайте как считаете нужным. Я вам верю. Но Алика я все равно им не отдам. Даже если суд примет решение не в нашу пользу. Я сбегу хоть на край земли, но сын останется со мной. – На кухне появилась Елена, и она слышала весь разговор.
– Светлана Ивановна сказала, что Елене надо было снимать побои. Нет доказательств, что муж ее бил, – заметила Вера.
– Я ходила в больницу, говорила врачам. Но кто когда снимал побои? – горько заметила Елена. – Разве женщины признавались, что муж их избил? Нет. Это же позор. Все ходили и терпели. Говорили, что так надо. Терпеть и молчать. Если Алик останется в той семье, он тоже станет бить свою жену. Ему так внушат. Так воспитают. Вы хотели бы знать, что ваш сын унижает и измывается над женщиной? Я не хочу.
– У меня никогда не будет детей, но да, я бы не хотела, чтобы мой сын вырос жестоким и непорядочным человеком, – ответила Вера. – Она бросила терку и сыр и ушла на террасу.
– Я не хотела ее обидеть, я же не знала. – Елена готова была расплакаться.
– Никто не знает, что происходит в душе женщины на самом деле, – ответила Тереза. – У каждой своя боль и свои проблемы. Свари кофе и отнеси ей. Она очень хочет вам, всем нам, помочь. Если ей от этого станет легче, дай ей эту возможность. Никогда не знаешь, кто помощью другим какой свой грех искупает. И узнавать не надо. Просто принимай с благодарностью.
– Да, тетя Тереза, спасибо. Так и буду делать, – кивнула Елена и кинулась варить кофе. Потом побежала на террасу. Тереза видела, как она обнимает Веру.
Тереза в чудеса давно не верила. Правда, верила в высшую силу, которая распределяет страдания. Вот если бы Софе не стало плохо, разве бы Неля призналась, что совершила подлость? Если бы Гарик не несся как сумасшедший в город, разве Неля смогла бы его принять как зятя? Тереза вдруг почувствовала, что больше ничего не боится – никаких визитеров, никаких обвинений или слухов. Главное, они отправили Софу в город, о ней и ребенке там позаботятся. Гарик и Неля будут рядом. Неля так плакала, так страдала, что у любого сердце разорвется. Но когда в воротах появился пожилой мужчина, которого сопровождала женщина, тоже в преклонном возрасте, даже у Терезы дыхание перехватило.
– Дядя Георгий? – она выскочила на террасу.
– А ты кто? Неужели та девочка, которая ходила со мной рыбачить? И в тебя мой крючок зацепился. Хороший, кстати, крючок был! Жаль, что сломался. Ой, ну и досталось мне тогда от твоей бабушки! – посмеивался мужчина. – Рыбка! Подойди, я на тебя посмотрю! Ты стала совсем взрослая.
– Дядя Георгий, я стала совсем старая! – Тереза нежно обняла дядю Георгия и поцеловала его руки.
– Эй, что ты такое говоришь, женщина? Мне уже так сильно за восемьдесят, что почти под девяносто! Мне тоже скажут, что я старый? Зачем мне репутацию портишь? – возмутился со смехом дядя Георгий. – Если ты старая, то какой старый тогда я? Нет! Молчи. Рыбка, я так рад, что ты здесь.
Тереза чуть не плакала. Если и есть высшая сила, то вот она, во всем своем проявлении. В лице дяди Георгия, которого она не видела… да сто лет его не видела. Рыбка. Только он ее так называл. После того как она увязалась за ним на рыбалку и попросила научить закидывать удочку. Тереза сделала так, как объяснил дядя Георгий, но зацепила себя. За попу. Она совсем не испугалась, было даже не очень больно. Зато дядя Георгий перепугался страшно и на руках донес Терезу до тети Лианы, которая и вытащила крючок. Бабушка Терезы тогда волновалась не из-за крючка, на который Тереза сама себя подцепила, а из-за того, что внучка не сказала, куда собралась пойти. Бабушка проснулась, позвала Терезу завтракать, а ее и след простыл. И бабушка оббегала всю деревню, пока не добежала до Лианы – та и сказала, что вот эти двое ходили рыбачить, и предъявила Терезу со здоровенным пластырем, прилепленным к попе. Бабушка сняла тапок, чтобы хлопнуть внучку, – она почему-то всегда шлепала ее тапком, а не рукой, но тетя Лиана сказала, что сейчас лучше не надо. Особенно по попе. Поскольку там какая-никакая, но все же рана. Тереза так хорошо закинула удочку, что крючок вцепился крепко и глубоко. Девочка знала, что это не так, но промолчала. Тетя Лиана посмотрела на нее и подмигнула.