Тома посмотрела на Альбину в надежде, что она ей как-то подскажет, но та тоже застыла на месте и смотрела с нежностью то на «Волгу», то на мужчину. Альбина готова была расплакаться. Сегодня она целый день вспоминала дедушку. Сначала дядя Георгий назвал ее Леликом, а теперь эта «Волга». Клаксон. Она обожала этот звук. Дедушка ей твердил, что у каждой машины свой звук. Неповторимый. Одна «дудит» отчаянно, другая нежно, третья звучит, будто музыка для ушей. Клаксоны в старой «Волге» дедушка особенно любил. Говорил, что их невозможно повторить. И когда она услышала гудок, сразу поняла – свои. Гудок звучал музыкой. Плохие люди на машине с таким клаксоном не ездят.
Тома, отвешивая Казбеку Михайловичу сметану и творог, внутренне возмущалась: ну вот что ей прикажете делать? Как узнать, зачем такой важный человек приехал? И чего вдруг глава района такой нервный? От Альбины никакой помощи. Хоть бы намекнула, кем приходится ей этот мужчина, раз она его так обнимала? Нет, стоит и таращится на машину, будто та золотом покрыта. И все остальные тоже молчат. Когда не надо – так такой бедлам разведут, курей не слышно. А сейчас замолкли и ждут, когда она, Тома, со свойственной ей прямотой и непосредственностью за пять минут узнает все про троюродных бабушек и пятиюродных сестер. А также про их хвори и бог знает что еще.
Да, было у Томы такое качество, можно сказать талант. Она могла всколыхнуть самые ранние воспоминания и личные обиды, про которые уже и не помнишь. А тут вот стоишь перед прилавком и вдруг выкладываешь продавщице сокровенное. Все удивлялись: как у нее это получается? Тома пожимала плечами – само собой как-то, она и не задумывалась.
Но сейчас ничего не смогла спросить. Позже признавалась, что постеснялась, чего с ней со школьных времен не случалось. Только улыбалась и давала на пробу то творог, то масло, то варенье домашнее. Случайно даже наливку свою, припрятанную под прилавком, выставила. Мужчина выпил. Как восхищенно потом заявляла Тома, «и не побрезговал». В наливке уже пчела плескалась, а он ее вытащил аккуратно и отпустил. Тома аж дышать в тот момент перестала. Казбек Михайлович от всего происходящего пошел сначала пятнами, потом побелел и ушел в тень.
– Может, воды ему холодной принести? – предложила обеспокоенно Валя.
– Пусть до колонки дойдет, не развалится, – отмахнулась Кристина, которая не собиралась отвлекаться на собственного мужа. – Он же местный, знает, куда идти.
Казбек Михайлович немного подышал в теньке и действительно отправился к колонке, которая находилась в конце улицы. Надеялся, что за время его отсутствия ничего не произойдет. А что, собственно, должно произойти? Из-за чего его жена с работы выдернула? И с чего вдруг какой-то мужчина, по виду явно начальник, из города приехал? Казбек Михайлович, очумев от жары, волнения и, кажется, еще и подскочившего давления, нажал рычаг колонки и подставил голову под струю. Его обдало ледяной водой. Как в детстве, когда, набегавшись, из последних сил несешься к колонке, чтобы вот так, повиснув на рычаге, долго-долго держать голову под холодной струей.
– И кто же делает такую прекрасную наливку? – ахал в это самое время якобы начальник из города.
– Это тетя Валя. И кофе она же варит. Попробуйте! – Тома передала чашку.
– Потрясающе. Только одна женщина умела варить кофе вкуснее этого, – заметил он. – Но ту женщину я очень любил, так что даже яд из ее рук показался бы мне нектаром.
– Ой! – Тома опять словно язык проглотила и не нашлась что ответить.
– Да что с ней такое? – ахнула Валя и побежала во двор, захватив на всякий случай бутылку наливки и турку с кофе.
– Но вы не думайте. У нас запрещены самогонные аппараты. Только для себя, для семьи, – заявил вернувшийся и вроде как посвежевший Казбек Михайлович, решив, что начальник может сообщить кому-нибудь, кто еще выше сидит, что у них в деревне тут целая сеть налажена. А она и налажена. Без вина тети Ники и самогона дяди Леши ни одно, так сказать, мероприятие не проводилось.
– Вот, пожалуйста. – Валя разлила наливку по стопкам. Глава района опрокинул сразу две, для храбрости. Ну почему Кристина его не предупредила, что приедет начальство? И где, собственно, его жена? Он оглянулся, но Кристина в этот момент ушла на кухню, где тоже решила выпить. Но не наливки, а пива. Пиво было сладким, слегка газированным, даже детям разрешали сделать пару глотков. Женщины предпочитали вино, а Кристина любила именно пиво. Газики быстро шибали сначала в нос, потом в голову. Интересно, откуда Валя взяла это пиво? Очень вкусное. Надо спросить, кто такое делает. Или Коля из города привозит? И попросить, чтобы и ей привез в следующий раз.
– Спасибо, – поблагодарил мужчина, – лучшая наливка из тех, что я пил, а пробовал многие. Честное слово, не шучу. В меру сладкая и с кислинкой.
Валя зарделась и смогла только кивнуть. Было в госте что-то непонятное и удивительное. Он завораживал искренностью и добротой. А еще умением говорить спасибо. Мало кто из мужчин на такое способен – просто благодарить за малость. При этом держался спокойно, уверенно, но все равно немного отстраненно. Как говорила потом Тома, «к такому на кривом баране не подъедешь».
– Почему на баране? Вроде на козе? – удивилась Валя.
– Так это к женщине на козе, а к мужчине на баране, разве не такая пословица? – пожала плечами Тома. – Да какая разница? К такому мужчине… Ой, я даже стоять рядом с ним волновалась! А где я и где стеснение? Я его еще в школе потеряла! Когда я перед кем краснела? Кошмар! Что он обо мне подумал? А вдруг меня Казбек Михайлович уволит после такого обслуживания? Он же все видел и слышал.
– Не уволит, – отмахнулась Кристина, – иначе я его так уволю, что он будет умолять тебя вернуться.
– Спасибо! Мне без работы нельзя! – Тома подошла и обняла Кристину как родную. – И не сердись на меня. Я ж тоже живой человек, столько лет за прилавком, вот взгляд и замылился. Не признала в тебе нашу.
– Ну и где всех носит? – из кухни вышла запыхавшаяся Тереза. Она только поставила очередную порцию пирогов в духовку. – Почему я одна на кухне кручусь? Что, к нам цирк приехал? – спросила она, увидев, что все столпились на террасе.
– Начальство из города приехало, – ответила Валя.
– Цирк, начальство, какая разница? Разве это как-то влияет на твое лобио, которое уже подгорает? И на кукурузные лепешки, которые уже решили сами себя зажарить, раз ты на них не обращаешь внимания. И чем кормить Алика на ужин? Он хотел кабачковые оладьи, если что, – возмущенно заметила Тереза.
– Ох, я совсем забыла! – воскликнула Валя. – Алик! Ты с чем хочешь оладьи? Если с вареньем, то скажи сейчас, я успею сварить «пятиминутку» к ужину! А если со сгущенкой, то надо бежать к тете Томе – вдруг у нее осталась банка в запасе? А если с сахаром, то все равно надо сейчас бежать к тете Томе – когда будет случай не таскать песок из магазина? Но уже все утащили, всем удобно. Так что, если хочешь с сахаром, сам беги к Томе и проси, чтобы оставила для нас песок. Она тебе не откажет. Случайно найдет лишний.
– Валя, прекрати истерику. У нас песка еще целый мешок! – заявила Тереза. – Да что там у вас стряслось? – Тереза вышла на террасу. – Кристина, твой муж к нам приехал? Зачем?
– Я его специально вызвала, – ответила Кристина, – для солидности. На всякий случай. Если эти из города опять заявятся и будут удостоверением перед носом туда-сюда махать. Пусть у нас тоже будет мужчина. Глава района. Официальное лицо, представитель власти. Он тоже может помахать удостоверением.
– Да, это правильно, ты молодец, что сообразила вызвать Казика, – кивнула Тереза, и теперь уже Кристина зарделась от похвалы. – Если хочешь еще пива, попроси Колю в подвал спуститься, там есть запас. Кстати, чтобы ты не беспокоилась – твой Казик был очень хорошим и воспитанным мальчиком и юношей. Я его хорошо помню, когда он в школе учился. Совсем не злой и не злопамятный. Отходчивый. Ты с ним будь помягче, тогда он совсем растает. И не кричи на него – тогда он в ступор войдет и не выйдет. С ним можно лаской – все что хочешь проси.
Кристина кинулась обниматься с тетей Терезой.
– Точно все с ума сошли. – Тереза попробовала вырваться из объятий и пошла сама посмотреть, что происходит во дворе.
– Гриша? Ты тут как? – ахнула тетя Тереза, увидев гостя, которого все считали начальством из города. – Зачем?
– Хотел тебя повидать. Узнал, что у вас тут творится, – развел руками Григорий. – До города тоже слухи дошли о ваших приключениях.
– Но я тут совсем ни при чем, – заявила Тереза. – Вот честно! Все само собой случилось!
– Ну да, я сделаю вид, что тебе поверю, – рассмеялся Григорий. – Рассказывай. Может, смогу помочь?
– Господи, ну разве можно так вламываться? Я даже не причесана! – возмутилась Тереза, поправляя фартук, волосы, домашнее платье и снова приглаживая волосы.
– Ты очень красивая, – сказал он и нежно обнял Терезу. Все присутствующие ахнули, настолько сильной была связь между Григорием и Терезой. Вокруг них будто кокон из страсти, любви, сожаления, оставшихся чувств, воспоминаний образовался. Это почувствовали все. – И ты пахнешь пирогами. Можно мне кусочек? А то после наливки на голодный желудок я слегка поплыл. Выпил для храбрости. Не знал, как ты меня встретишь, вдруг сразу за ворота выставишь?
– Да господи боже мой, пойдем! Будет тебе пирог. Ну вот как? Я же к тебе приезжала – красивая, нарядная, а что в результате? Я в халате, а ты в парадном костюме! Ты чего такой торжественный? Подожди, я солнечные очки найду.
– Зачем? – удивился Григорий.
– Так все женщины уже ослепли от твоего вида. Стоят, рты раскрыли от восторга, – хмыкнула Тереза.
– Ой, ну ты вообще не меняешься! – хохотнул Григорий. – Это, между прочим, для дела, – объяснил он. – Для вашего, кстати. Начальство, как говорят, бывшим не бывает. Я хоть и на пенсии, но все еще чего-то стою.
– И кто тебе про нас рассказал? Ой, я знаю кто! Альбина! Она, конечно, уникальная девушка. Только такая могла оказаться твоей крестницей. – Тереза еще раз обняла Григория и буквально на секунду прижалась к нему как раньше, в молодости. Но и этой секунды ей хватило, чтобы вспомнить все, что между ними было, и то, ч