просто-таки лживых?
(Кстати, Юрий Симченко, современный исследователь малых народов Севера, делит этнографическую братию на практиков и теоретиков. Первые большую часть жизни проводят в полевых исследованиях, вторые — сидят в библиотеках; потом и те, и другие пишут книги: практики — о том, что видели сами, а теоретики — о том, что видели практики, но «не вполне поняли». Николай Харузин, ученый старой школы, сочетал огромную эрудицию — читал на нескольких языках — с опытом экспедиций. Словом, проверял прочитанное тем, что видел. И наоборот.)
Немаловажны также запечатленные в «Русских лопарях» ландшафты Лапландии. Ведь Николай Николаевич прошел по Кольскому полуострову до начала индустриализации! Еще не существовало ни железной дороги Петербург-Мурманск, кардинально изменившей облик Кольской земли, ни добывающих предприятий (никакого никеля, никаких апатитов), ни асфальтовых шоссе, ни противоракетных баз. Кольские пейзажи Харузина — почти девственные — не менее ценное свидетельство, чем портреты людей в бытовых зарисовках. Потому что и пейзажи, и человек Севера в их первозданном обличьи исчезли безвозвратно. Сегодня можно лишь читать да фантазировать. А затем поехать и убедиться, что все давно изменилось.
И еще одно. «Русские лопари» Харузина не только разрушили множество тогдашних стереотипов, касающихся Севера и кольских лопарей, но и сегодня помогают обнаружить ряд общих мест нашего сознания. Например — тундра. Большинство читателей, услышав это слово, воображают большое и плоское пространство, покрытое болотами и водой (а порой вечной мерзлотой), поросшее морошкой, клюквой и редкими купами карликовой ивы и березы. А Николай Николаевич утверждает, что тундрой здесь называют сухое (прежде всего!) место, где растет олений ягель, причем совершенно неважно, вершина ли это горы, равнина или лесная поляна. Более того, если местному жителю сказать, что тундра — это болота, он обидится. На вопрос, как дойти до озера Духов, отвечают, что сперва надо идти пару верст по болоту, потом через тайболу, а дальше будет тундра, там уже легко.
ОЗЕРО ДУХОВ
Меня спрашивают, что вы там живете — в голубых горах? Смеюсь и не отвечаю… Сердце мое спокойно. Цветок персика уносится струей и исчезает. Есть другой мир — не наш человеческий.
Персики в Ловозерских тундрах не растут. Зато летом морошка рассыпана, словно цветы, осенью краснеет рябина, и белые лезут прямо на дорогу, а олений ягель по обочинам издалека напоминает зеленовато-серую пену. И мир там другой — как у Ли Бо! — не наш человеческий. Всякий раз, отправляясь на берег Сейдъявра (озера Духов), кроме спального мешка и еды, я кладу в рюкзак томик китайского поэта. С ним и странствовать веселее, и научиться можно многому.
Ловозерские тундры (по-саамски — Луяврурт) — мощный горный массив, взбугрившийся на северо-востоке Балтийского щита в процессе каледонского орогенеза[94] (между кембрийским и девонским периодами), то есть примерно четыреста миллионов лет назад. По мнению советского геолога, академика Александра Ферсмана, раньше это был подземный вулкан. И в самом деле — Ловозерские тундры по форме напоминают огромный кратер с озером Духов внутри. Не исключено, что вулкан этот не совсем погас, потому что раз в несколько лет священное озеро выбрасывает на берег тонны мертвого сига. Быть может, в воду проникают какие-то вулканические газы, а может, ее отравляют залежи редкой руды, выбираемой из Ловозерских тундр уже более полувека.
Впрочем, озеро Духов издревле пользуется несколько специфической славой. Некогда оно было местом саамских обрядов, магии, жертв и запечатленных в скалах мифов. В 1922 году экспедиция Александра Барченко[95] (с разрешения Дзержинского) исследовала там феномен меряченья.[96] На рубеже XX и XXI веков Валерий Никитич Демин,[97] москвич, доктор философских наук, организовал несколько шумных научных экспедиций, искавших мифическую Гиперборею. В последние же годы на берега озера Духов стали съезжаться всякого рода психи изо всех закоулков Российской Федерации в поисках галлюциногенных грибов и шаманской силы. Я знаю людей, встречавших там снежного человека, разговаривал с теми, кому довелось пережить там собственную смерть, и слышал о тех, кто пропал там без следа. От себя могу добавить, что это одно из самых красивых и необычных мест, какие я видел на свете.
Я бывал там в разное время года, бродил в одиночку и с друзьями, пешком и на лодке, на лыжах и на «Буране», но самые лучшие воспоминания остались о бабьем лете на берегу озера Духов с Наташей.
Попробуйте вполголоса проговорить имена гор, перевалов, долин, озер и рек, расположенных в массиве Ловозерских тундр — получится словно бы литания Матери-Земле. Быть может, вы ощутите прелесть первобытного языка и радость общения с духами первобытной природы. Имена будем произносить (в скобках я даю перевод саамских названий), следуя по кругу против движения солнца.
Итак, взгляните на карту! Ловозерские тундры подковой охватывают озеро Духов. На северовосточной оконечности этой подковы, почти над самым Ловозером поднимается Вавнбед («Гора голой попы») и Куамдеспахк («Гора шаманского бубна»), дальше на запад — Кемесьпахк («Гора токующих тетеревов»), Куйвчорр («Гора старца Куйвы»), Куэтнючорр («Гора с вежей с краю»), Сэлсурт («Гора туманов») и ее северный отрог Флора (в память открытия в 1935 году оттиска верхнедевонского папоротника, что позволило датировать массив), за ним Пялкинпорр («Гора белизны»), Карнасурт («Гора ворона») и Эльмарайок («Гора метели»), спускающаяся крутой осыпью к перевалу Эльмарайок (через него мы первый раз шли к озеру Духов). Затем цепь Луяврурт сворачивает к югу и поднимается двумя скальными цирками[98] Раслака на Аллуайв («Гора высокой головы»), после чего спускается к перевалу Геологов и снова поднимается на Кедык-вырпахк («Гора падающих камней»), достигает пика на Ангвундасчорре («Гора покрытая инеем», тысяча сто двадцать один метр — самая высокая вершина массива), доходит до Сенгисчорра («Гора узкой грани») и сворачивает на восток. Далее следуют: Тавайок («Гора северной реки»), Маннепахк («Гора луны»), Страшемпахк («Трудная гора» — на нее трудно взобраться с санями), Энгпорр («Гора нор»), Пункаруайв («Гора лысой головы»), а замыкает подкову с юго-востока Нинчурт («Гора женской груди»). Что касается этой последней, Валерий Теплаков, пастух, мой друг, утверждает, что «Нинчурт» следует переводить как «Чертовы сиськи», и плутовато посмеивается — это, мол, в сущности, одно и то же.
Каждый раз, когда я произношу названия Ловозерских тундр — как вот сейчас, — словно вижу нойдов, танцующих на стенах скал и группы сейд-камней, точно вырезанных из воздуха. И одновременно чувствую, что они тоже не спускают с меня глаз. Старец Куйва рассматривает меня с Куйвачорр, повар Павра глядит из реки Чивруай («Долина каменного потока»), дух тетерева взирает с горы Кемесьпахк, дух змей — из реки Куфтуай, дух ольхи — с горы Лепхе, дух росомахи — из реки Киткуай, а дух Пустоты — из озера Райявр («Пустое озеро»). Словом — на протяжении всей этой языческой литании со мной пребывают духи всего, что обитает на этом и том свете.
Имена Ловозерских тундр можно проговаривать и двигаясь вслед за солнцем (по часовой стрелке) — начать с Нинчурта и закончить Вавнбедом. Это уж кому как нравится…
Будто утренний туман с озера Духов, ткутся саамские легенды. Более того, Сейдъявр в саамских мифах зачастую играет главную роль. Например, в сказке о Мяндаше, записанной Владимиром Чарнолуским в 1936 году, сказано, что если Айеке (бог грома) настигнет человека-оленя и поразит его первой стрелой, вулкан под Сейдъявром проснется и зальет землю кипящей лавой. Вторая стрела разожжет космический пожар, а третья заставит пасть на землю звезды. Погаснет солнце и наступит конец света.
Никия — жена бога полярного сияния, героиня одного из красивейших саамских мифов о Найнасе — родилась на острове на озере Духов. Ее имя означает «Тень-той-которой-нет». Когда я читал эту сказку, мне казалось, что ее написал Ли Бо. Тем более, что Никия — дочь Луны, возлюбленной китайским поэтом.
Однако главным героем мифов, связанных с озером Духов был (и остается по сей день) грозный Куйва, хозяин Сейдъявра. Его черная фигура (высотой более семидесяти метров) на скальном уступе на северном берегу озера не дает покоя ни исследователям, ни любителям всяких диковинок. Происхождение ее неизвестно. Одни утверждают, что это результат эррозии. Но почему в таком случае эта эрозия не продолжается? — возражают оппоненты. Другие полагают, что это гигантский петроглиф, хотя нигде больше таких нет. Третьи с пеной у рта настаивают, что это вышедшая на поверхность жила старой руды. А есть и такие, которые видят в огромной фреске на скале Куйвачорр тень титана Гипербореи, следы древнейшего ядерного взрыва… Стоит добавить, что никому еще не удалось сфотографировать Куйву вблизи. Было две попытки и обе закончились плачевно. Фотографов вместе с аппаратурой смело камнепадом.
Нет также единого мнения по поводу того, кем был этот легендарный Куйва. Наиболее распространена гипотеза, что это вождь чуди (чужеземных захватчиков), брошенный на скалу чарами саамского нойда. Может, поэтому в большинстве преданий о Куйве ощущается суеверный страх, а местные жители по сей день бросают в озеро серебряные монеты — дань старцу. Когда я впервые ночевал на берегу Сейдъявра, то еще не знал об этом обычае, и утром, разбуженный солнцем, прямо из спальника полез в воду. Но поплавать вдоволь не успел — небо над головой затянуло тучами и полил дождь. Погода внезапно испортилась. Позже, когда мы познакомились с Теплаковым, он объяснил, что это Куйва разозлился. Потом посмотрел на меня осуждающе и добавил, что в священном озере вообще-то купаться не стоит.