Встретившись с Трассером, Таня по лицу задержанного поняла, что имел в виду охранник.
– Я сожалею о том, что вы здесь, – сказала Таня. Совершенно искренне. Она ознакомилась с личным делом этого парня. Все деяния, из-за которых у Трассера впервые возникли неприятности, были достойны восхищения. Он рано свернул не на ту дорожку, а после первого судебного решения других дорог у него не осталось.
Трассер лишь молча посмотрел на Таню со скептическим выражением лица.
– Я говорю искренне. Это я во всем виновата. Я не думала, что все так произойдет.
– Ты что, придуриваешься, твою мать? – Голос у него был каменный, как у серфера с юга.
– Нет, – заверила его Таня. – И если ты мне поможешь, мне обещали устроить тебе ту же самую сделку, как и совращенным тобой новобранцам.
– Это какую еще сделку? – спросил Трассер. У него на щеке красовалась новая ссадина. У Тани мелькнула мысль, не прячутся ли под желтым спортивным костюмом другие синяки.
– Ты избежишь уголовного преследования, если добровольно пойдешь на полтора года служить в армию или согласишься на шесть недель восстановительной терапии.
– Я лучше предстану перед судом. Нельзя же сажать человека в тюрьму за то, что он разговаривает с людьми.
– Ты насмотрелся старых телесериалов, – возразила Таня. – Тебя могут отправить в тюрьму за что угодно. Мне тоже это не нравится. Я хочу перемен, но только идти к ним нужно другим путем. Вот почему я хочу помочь тебе добиться наиболее благоприятного исхода.
– Наименее поганого исхода. Что за чушь!
– Что, если я тебе скажу, что на тебя есть целое досье. На тебя и на Моко.
Трассер переменился в лице.
– И в нем есть материалы о семи случаях грубого нарушения Закона о безопасных поездках.
Трассер побелел.
– И что, если я скажу, – продолжала Таня, – что мне нужно только, чтобы ты помог мне найти кое-кого, кто никогда не узнает о нашем разговоре?
Трассер молча смотрел на нее сквозь ниспадающие на лицо космы.
– Где Моко?
Он продолжал молчать.
– Он ведь здесь, в Миннеаполисе, так? – настаивала Таня.
– Мне нужен адвокат.
– С теми обвинениями, которые тебе грозят, никаких адвокатов, – сказала Таня. – Чрезвычайное положение. Как ты думаешь, почему ты попал в это здание?
– Вечное чрезвычайное положение, – буркнул Трассер.
– Мне тоже это не по душе, но таковы законы. Тебе повезло, что мне разрешили с тобой переговорить. Возможно, мне удастся помочь тебе выбраться из той грязи, куда ты попал.
Трассер смахнул с лица патлы. Бросил взгляд на портрет президента на стене. Вздохнул.
– Как насчет вот этого парня? – сказала Таня, показывая ему фотографию Сига. – Где бы я смогла его найти, если бы захотела задать ему несколько вопросов?
– В жизни его не видел, – сказал Трассер. – Похож на полного козла.
– Возможно, это так, – согласилась Таня. – Почему ты не хочешь сказать мне правду? Я же знаю, что этот парень был здесь.
Трассер пожал плечами. И снова отвернулся.
– Откуда ведутся подпольные трансляции? – спросила Таня.
– По телевидению.
– Где находится станция? Властям известно, что вы создали тайную сеть. Переправляете то, что бандиты доставляют через канадскую границу. Как, например, тот груз видеокассет, который вы отвезли в Сент-Луис.
– Мы не отвозили в Сент-Луис никаких кассет!
– В таком случае куда вы их отвезли?
– Твою мать!
– Тебя схватили в Сент-Луисе?
– Это была ты?
– Мои коллеги. Я просто веду это дело.
– Блин!
– Все в порядке, – успокоила его Таня. – Согласись сотрудничать со мной. Я же знаю, что у тебя нет ни малейшего желания возвращаться туда.
– Как ты мне поможешь?
– Отправлю тебя на перепрограммирование. У тебя нет выбора – или это, или Детройт, и то если повезет. Я предлагаю тебе хорошую сделку.
– Твою мать, ты приперла меня к стенке.
Таня молча ждала.
– Куда меня поместят? – спросил наконец Трассер.
– Есть одна авторизованная клиника в Сан-Антонио, связанная с военным госпиталем. Недалеко от дома.
Трассер презрительно хмыкнул.
– Или в любое другое место, какое ты пожелаешь, – продолжала Таня. – Вот список. – Она развернула планшет экраном к Трассеру, чтобы тому было видно. – Вторая страница, сразу за подписью. Ты знаешь, что решение должно быть согласованным.
Трассер прочитал список, заерзал, закрутился.
– Больно быть не должно, – сказала Таня, убеждая не только Трассера, но и себя. – Я слышала, это что-то вроде лечения от наркомании.
– Лечение от наркомании – гребаная дрянь, – пробормотал Трассер. – А если к тому же еще лезут в мозг, это совсем паршиво.
– Просто активная томография, – сказала Таня. – Генератор сновидений. – С ее слов это получилось чем-то приятным.
– Взлом сновидений.
– Это лучшее, что я могу предложить. Соглашайся, или мы умываем руки, и тогда ты окажешься предоставлен сам себе.
Трассер сердито ткнул в экран большим пальцем.
Таня забрала планшет.
– Итак, где станция? – спросила она.
– Не знаю, – ответил Трассер. – Я не в курсе.
– Кто это должен знать?
– Моко.
– А где Моко?
– В Айова-Сити.
– Кто поставлял информацию на станцию?
– Все. Нам принадлежит целый город. Это неприступное убежище.
Такое положение дел надо менять.
– Ты можешь показать, где именно в Айова-Сити? На карте?
– Нет, толку от этого не будет. Они постоянно перемещаются с места на место. Но тот второй парень тоже там.
Таня показала на экран.
– Да, этот парень с фото. Он был там, как ты и говорила, и его собирались переправить в более безопасное место. Похоже, наши ребята были правы.
Таня постаралась скрыть свое возбуждение.
– Ты полагаешь, он по-прежнему там?
– Думаю, да. Я хочу сказать, я не знаю. Я даже не знаю его настоящего имени.
«А я знаю».
Билли устроила ему разнос за то, что он снова сбежал после сигнала отбоя, но обрадовалась уткам. «Отличный подарок вегетарианцу», – сказала она. Сиг решил подождать до обеда, а может быть, лучше вообще ничего не говорить ей и просто смыться.
Сиг работал вместе с Билли в Новом кооперативном центре исполнения демократии, размещенном в здании заброшенного склада рядом с закрытым торговым центром. Билли заведовала центром. Она привлекла Сига к работе вскоре после того, как он прибыл к ним.
Его работа в центре заключалась в том, что он укладывал в коробки разные вещи. Билли называла это «гуманитарной помощью». Отправка предметов первой необходимости в Новый Орлеан, Сент-Луис, Эль-Центро, Тихуану, Манагуа и прочие узлы сети. Никакого оружия, сколько бы его ни просили. В основном то, что помогает людям общаться между собой: сетевое оборудование, маленькие карманные телевизоры со встроенными передающими блоками, устройства памяти, выдвижные антенны, оснащение для питания сетей энергией солнца, ветра и воды. Также очистные системы, упаковки чистого семенного материала и горы книг и брошюр.
Как-то к Сигу на работу заглянул Моко.
– Ну, что нового, убийца? – спросил он.
– Я не знал, что ты все еще здесь, – сказал Сиг.
– Ухожу и прихожу, – сказал Моко. – Пришлось сгонять с корешем в Сент-Луис, но нас там едва не сцапали. Потеряли весь груз, но благополучно ушли, и я вернулся сюда, чтобы залечь на дно.
– А где твой друг?
– Не знаю, приятель, – покачал головой Моко. – Никаких известий, начинаю тревожиться.
– Что с ним будет, если его схватят?
– Ничего хорошего, – сказал Моко.
Сиг мысленно перебрал все возможности.
– Определенно, лучше залечь здесь, в этом городе хиппи, – продолжал Моко. – По крайней мере, на время. Тебе тут уже надоело?
Сиг кивнул.
– И мне тоже, – уныло произнес Моко.
– Но охота тут ничего, – заметил Сиг.
– Точно, чувак, я видел этих уток. Ты что, из тех, кто прячется в хижинах на берегу озера, да?
– Типа того, – согласился Сиг. – Но только без ружей. Никогда не охотился на уток?
– Нет, дружище, – сказал Моко. – Я вырос в большом городе. Мы охотимся на других зверей.
– Мне казалось, ты из Гондураса, – сказал Сиг.
– Нет, чувак, я из Нового Орлеана. То есть родился я в Гондурасе, но мамаша бежала оттуда со мной и моим братом, когда я был еще маленькой козявкой. Так что на самом деле я из самого большого лагеря беженцев, какой только есть на свете. Такого большого, что у нас даже было свое правительство.
– Как ты попал сюда?
– Просто заблудился, блин.
Сиг рассмеялся.
– Меня отправили в такую даль за тобой, чувак, – усмехнулся Моко. – Рад, что тебя переправили сюда более или менее здоровым, раз ты работаешь. Чувствуешь в себе силы?
– Лучше не бывает, – кивнул Сиг. – Гораздо больше мне нравится, когда я работаю на улице.
– Тут я с тобой полностью согласен, – подхватил Моко. – Складывать коробки – это не по мне.
– Тебе нравится водить машину, – заметил Сиг.
– Мне нравится двигаться, а не сидеть на одном месте. Ехать на машине, плыть в лодке, идти пешком – все что угодно.
– Чтобы тебя не схватили, лучше постоянно быть в движении.
– Точно, – подтвердил Моко. – Вот я и двигаюсь, везу все, что нужно везти, тогда, когда нужно, выбирая лучший путь. Раньше в основном возил людей. Начал работать еще дома, переправлял людей из страны, в Мексику, Никарагуа, Коста-Рику – куда угодно. Иногда доставлял обратно контрабанду. Иногда отвозил обратно людей, тех, кто хочет вернуться и исправить положение дел. С работой своей справлялся, и мне стали доверять более важные вещи, например информацию, которую опасно пересылать другим способом.
– Информация важнее людей?
– Информация бывает разная, как и люди, – сказал Моко.
– Мои знакомые занимались тем же самым.
– Вот как? Где?
– На севере.
– В смысле северная пограничная зона? – пристально посмотрел на Сига Моко.