Мужчины подергали дверь, но вскрывать замок не стали.
Таня постаралась вспомнить, не оставила ли она в номере что-нибудь такое, без чего не сможет обойтись. После чего пожалела о том, что не может изобразить, будто по-прежнему находится в Миннеаполисе, оставив тем самым ложный след, как она видела это в каком-то кино.
«Нужно заказать ужин в номер», – подумала Таня. Позвонив дежурному, она сделала заказ и попросила просто оставить все в номере. Она скоро вернется.
И когда пришел неряшливый парень от портье за ключом от машины, Таня дала ему также ключ от своего номера и сказала, что он может пожить там несколько дней со своей подружкой, но только при условии, что они будут регулярно принимать душ.
Вечером, когда Моко сидел за рулем, Сиг изучил протертую до дыр бумажную карту, которую ему дал Фриц.
ДОРОГИ, КОТОРЫМИ ШЛИ ПЕРВОПРОХОДЦЫ
ШТАТОВ ПРЕРИЙ
На карте было показано, что современные шоссе проходили по местам старых грунтовых дорог. Дальше к северу некоторые тропы были такими древними, что, по слухам, их проложили мастодонты, гигантские слоны, волосатые словно хиппи, следом за которыми первые люди пришли сюда из Сибири.
В Сент-Луисе Сиг видел дорожный указатель старого шоссе, о котором давным-давно ему рассказывал двоюродный дед, то самое шоссе, по которому его дедушка после войны вернулся из Калифорнии вместе со своей молодой женой-мексиканкой. Сиг помнил, что, по словам дяди Борга, на том месте, где в Сент-Луисе начиналось шоссе номер 66, когда-то находился большой город индейского племени, которое возводило на Среднем Западе гигантские пирамиды.
Сиг проследил за жирной красной линией, рассекающей пополам Миссури и уходящей в Канзас, на карте, имевшей вид призрака. Там дороги разветвлялись и расходились в неожиданных направлениях. Сиг попытался представить себе, каково было бороздить океаны травы, за пределами старой границы Соединенных Штатов, до того, как все эти места были превращены в пустошь.
У него мелькнула мысль: сколько разных народов прежде жили здесь.
Ему захотелось узнать, есть ли на карте точка, где можно будет остановиться и не беспокоиться о том, что его схватят. Действительно ли в Новом Орлеане сохранились очаги безопасности.
Сиг смотрел в окно в поисках древних пирамид, но видел только заводы, хранилища биотоплива и железнодорожные станции, такие огромные, что нельзя было сосчитать все вагоны, стоящие там.
Как оказалось, одна такая станция была конечным пунктом их пути.
Передачи велись в основном по ночам. По крайней мере, только тогда Тане удавалось их поймать. Как правило, поздно ночью. Вероятно, это было как-то связано с атмосферными условиями.
Каналов было несколько.
По каналу ноль передавались кодовые комбинации. Обыкновенно поздно вечером и в предрассветные часы он транслировался по 17-му или 64-му каналу: иногда цифры диктовал голос, но в основном это делалось графически – на экране стремительно мелькал текст, слишком быстро, чтобы можно было его записать.
Канал 13, выходящий по большей части по ночам по 23-му каналу, состоял в основном из любительских видео. Каждые несколько минут транслировалось приглашение присылать свои материалы. За интересные сюжеты оплата наличными или «белым шумом», что бы это ни значило. Кадры солдат в бою и последствий. Захватывающие видео охоты на диких зверей. Корпоративные рейдеры хвастаются своей добычей. Видео междоусобиц наркоторговцев, переделывающих рынки сбыта. Кадры с детройтского стадиона, иногда из какого-нибудь концлагеря поменьше. Бои на подпольных аренах. И любительская порнография.
Ко всему этому добавлялось немного политики. Иногда крутились приглашения подключаться к подпольным сетям, как правило, местным; иногда их не было.
С наступлением темноты по каналу ноль гнали чистую пропаганду. Лекции перед примитивной грифельной доской и трясущееся видео выступлений на подпольных собраниях. Семья смотрит телевизор, когда Патриот отчизны проламывает ботинком стену. Доставленные в импровизированную больницу дети, якобы раненные в ходе удара беспилотного летательного аппарата. Смотреть все это было очень тяжело, но Таня не могла остановиться. И называть это пропагандой было очень трудно, так как съемки были документальные, присланные независимыми журналистами и простыми жителями.
Это была сеть, по которой можно было наблюдать за тем, как люди уничтожают собственную страну.
На третью ночь Таня наткнулась на другой канал. И посмотрела совершенно другой фильм.
Услышала она раньше, чем увидела, и слова напомнили ей те, что она уже слышала раньше.
– Поднимающаяся раса является чисто ризоматической[27], – протрещал механический голос. – Расти сильными, питаясь от подземных корней, которые связывают нас друг с другом, преодолевая обусловленные общественными условиями различия, невидимые нашим угнетателям.
Поправив антенну, Таня покрутила настройку. Изображение стало четким, в блеклых красках, словно передача из прошлого.
Слова доносились из воскового бюста Томаса Джефферсона, одетого в черную футболку. Волосы у него были из языков пламени. Огонь выжег на заднем плане схему сети.
– Оглядываясь по сторонам, мы все больше убеждаемся в том, что все до одного являемся слугами, связанными по рукам и ногам договором, даже те немногие счастливчики, сохранившие привилегии среднего класса. Почти вся зарплата уходит на выплаты по закладной на дом. Каждый собственник в то же самое время является должником. А долги превращают всех нас в рабов.
Томас Джефферсон видоизменился в чернокожую женщину. Максина Прайс, несмотря на шаржевое сходство. Писательница, занявшаяся политикой, и у нее это едва не получилось. Женщина, взявшая литературные утопии своей молодости и превратившая их в базис новой политики, в работоспособное видение лучшего мира, за тот крохотный промежуток времени, когда у нее в руках была хоть какая-то власть, до того, как ее заставили исчезнуть. Та самая женщина, которую, по словам Моко, он переправил в Новый Орлеан, после того как она якобы умерла.
– Истинными хозяевами являются воротилы военно-промышленного комплекса, – продолжал голос. Он казался неестественным, сгенерированным компьютером, лишенным половых признаков – такой невозможно проследить. – И истинными собственниками. А самым главным хозяином-собственником является верховный главнокомандующий.
Обернувшись, Максина Прайс указала на расположенный на горе город. Крупный план президента, восседающего на горе из черепов и сокровищ. Оппозиция утверждала, что у президента имелся личный корыстный интерес во многих своих политических начинаниях, однако убедительных доказательств этого не было. Следуя в кильватерной струе за Генералом, Макк занимался бизнесом еще до своего избрания, много вкладывал в военную промышленность, нефтегазовый сектор и недвижимость по всему миру. Так что денег ему хватало.
– Возможно, вы перестали ходить на выборы, решив, что их исход предопределен заранее, или же, нахлебавшись горя в нищете, сознательно голосуете за самых неподходящих кандидатов. Возможно, вы даже не сможете вспомнить, когда у вас в последний раз был настоящий выбор.
Это уже сказал президент, подмигнув.
Первого кандидата, за которого собиралась голосовать Таня, отстранили от должности еще до того, как ей представилась возможность сходить на выборы. Вице-президент Максина Прайс подала в отставку, вместо того чтобы самой занять его место. Она предлагала вернуть власть народу. После чего разоблачила истинное положение дел. Ну, по крайней мере, попыталась это сделать.
– Прежде чем отказаться от попыток переменить мир, в котором вы живете, – продолжала Максина Прайс, поднимаясь из своей безымянной могилы, – запомните следующее: земля, на которой вы стоите, – это свободная земля.
Таня сомневалась, что эти слова относятся и к ее захудалому мотелю, но сама мысль пришлась ей по душе.
– Идея ризоматического пространства заключается в том, чтобы создать новый мир в щелях и трещинах старого.
Таня подумала обо всех тех, кому приходится жить на пустырях в больших городах, под мостами и в крошечных рощицах между заводами и складами.
На экране тем временем появился младенец в картонной коробке, лежащей на тротуаре.
– Изменить других мы можем только своим личным примером, – заговорил он. – Особенно тех, кто заражен ненасытной алчностью, идеологией потребления и самовлюбленностью.
Внезапно асфальт расплавился и потек, и ребенок стал грести против течения.
– Лучше признать, что есть те, кто хочет жить иначе, и высечь свое собственное независимое пространство, где вы сможете жить так, как хотите вы.
Картонное судно пристало к островку посреди большого города, где несколько человек строили бревенчатый дом в развалинах небоскреба.
– Создавайте сети единомышленников, невидимые правительству, невидимые столице. Это совсем нетрудно. Вам не нужны вожди. Вам нужно то, что идет следом за вождями.
Антенна, излучающая волны.
– Древние пирамиды рухнут раньше, чем вы думаете, под собственным весом. Это уже происходит. Планета перегружена.
Снова общий план: город, поглощенный морем.
Таня подумала обо всех своих знакомых, которые лишились работы, когда разорились компании. Вспомнила девальвацию, крах банковской системы. Ее мама кормила тех, кто лишился пенсии, предоставляла приют лишившимся крова. Таня вспомнила вице-президента Прайс и падение правительства, в состав которого она входила, сгинувшие вместе с этим надежды. Вспомнила ее голос и услышала те же интонации в голосе, звучащем по телевизору.
– Вы стоите на свободной земле. И когда все вокруг рухнет, то, что мы здесь построим, останется стоять, готовое принять лучшее будущее.
Это действительно так. Официальная пропаганда – сплошная ложь. Это она, Максина Прайс, вещающая посредством запрещенных средств. Старые технологии, сеющие новую политику. В отличие от предыдущих речей вице-президента, теперь арг