Девушка вновь помотала головой из стороны в сторону, как бы отряхиваясь от непрошеных мыслей. Это не ее мысли. Не ее чувства. Это стираются ментальные блоки в ее сознании, поставленные ей в черном храме. Она не умрет. Она выдержит все, что угодно, для того, чтобы продолжить свой путь.
– Ты рождена, чтобы убивать.
– Рождена.
– Чтобы.
– Убивать.
– Убивать.
– Убивать.
– Убивать.
– Убивать.
– Не-е-ет! – закричала Ая в ответ этим голосам в своем сознании, – Я рождена, чтобы жить. Жить!
Ей дорого обошелся этот импульсивный порыв, но и принес некоторое облегчение – голоса утихли, и в глазах немного посветлело. Подтянувшись на руках, Ая поднялась на ноги, держась за дерево.
Она не знала, сколько времени она провела, прислонившись спиной к мощным корням, в попытках отбиться от навязчивых, шипящих голосов черных жриц, болью впивавшихся в ее сознание. Сейчас ее внимание больше привлекало не просто потемневшее, а почерневшее небо. Ая вглядывалась в него, прислушиваясь одновременно к рокоту рева кентавров, которые, как она понимала, расположились не так далеко от этой опушки, на которой она стояла сейчас. Тьма вокруг продолжала сгущаться, и девушка почувствовала, как стремительно, ураганным порывом, ее тело начинает покидать Сила.
– Нет, – прошептала она сквозь зубы, – Начинается… Нет, только не это. Приложив нечеловеческие усилия к тому, чтобы не давать своей же собственной Силе покидать ее, Ая к своему разочарованию обнаружила, что не в силах противиться сама себе. Поток энергии стремительно проносился через ее тело, и был он настолько мощным и неудержимым, что прежние практики в храме не шли с этим ни в какое сравнение.
Осознав, что сопротивление бесполезно и каждая подобная попытка сопровождается только еще более невыносимыми вспышками боли, Ая расслабилась.
Наверно, черные жрицы поняли, что им не совладать с ее волей. И она и шагу не сделает, для того, чтобы приблизиться к армии кентавров. Что ж, Ая была собой довольна, хотя и чувствовала полнейшее опустошение, повлекшее за собой просто нечеловеческую усталость. Она с трудом оставалась держаться на ногах, судорожно цепляясь за дерево, и напряженно вглядываясь в небо, взрывающееся грохотом, заглушающим рев армии защитников ее мира. Ая с некоторой обреченностью поняла, что сейчас произойдет и ничего не могла с этим поделать – только смотреть, не отрываясь, на ставшие совершенно черными, небеса.
Она так напряженно и внимательно ожидала этого, и все же, вспоминая эту ночь впоследствии, понимала, что ожидать такого было просто не возможно, как ни старайся.
Ночь взорвалась очередной вспышкой боли, прошедшей судорогой по ее телу, из-за которой Ая с трудом устояла на ногах и одновременным взрывом черного неба. Вспышки багряно-фиолетового огня окрасили небеса, и Ая увидела, как из пустоты на небе появляется черная кавалькада, о которой говорила ей Миила.
Первым скакал невероятного роста черный всадник в черной, как ночь маске на огромном вороном коне. Задержав внимание на его свите, Ая почувствовала, что ее замутило, но стоило ей отвернуться, закрыв глаза, как волны тошноты усилились, отозвавшись спазмами в животе, а на черном фоне опять возникло лицо лерры Аиды, которая протягивала к Ае руки со скрюченными пальцами. Только сейчас Ая увидела, что руки жрицы покрывают трупные пятна зеленоватого цвета и ей даже показалось, что она слышит тяжелый, чуть сладковатый запах разлагающейся плоти.
– Или ты выполнишь свое предназначение перед храмом Молчащих Пряностей, или станешь первой добычей на пути Дикой Охоты, – жрица довольно и хищно улыбалась, обнажая желтые, неровные зубы.
«Не дать ей дотянуться до меня», – вспышкой раздался в голове Аи ее собственный голос, и девушка с усилием распахнула глаза как можно шире.
Громовые раскаты, рев армии за лесом, вой призрачных псов – все смешалось в сознании Аи, и ей показалось, что она все-таки потеряла сознание и даже начала видеть сон, потому что вдруг чьи-то руки подхватили ее с двух сторон, приподняли в воздух и поволокли над лесом, прочь с пути Дикой Охоты.
Ае показалось, или она видела, как мощные руки метают многочисленные молнии в черную кавалькаду? И не послышался ли ей адский хохот полчищ мертвецов, перерастающий в неистовый вой мятущихся душ? Может, то, что она видит сейчас краем сознания, всего лишь сон, а может она и правда летит по воздуху и чувствует рядом чье-то сбивающееся дыхание и крики.
– Больше не удержу! – сколько в этом восклицании отчаяния и протеста.
– Нет! – чей-то еще голос вторит ему, и Ая почему-то вспоминает о демиургах, втравивших ее в этот Квест.
Я не справилась. Не справилась, обреченно думает Ая, прежде чем окончательно потерять сознание. Если демиурги вынуждены были вмешаться, чтобы помочь мне, все пропало. Я проиграла Квест.
Она не знает, как долго пролежала в этой темноте, и снилось ли ей, или это было на самом деле, как сильные, мощные руки легко оторвали ее тело от земли, и она закачалась в такт движению лошади, летящей в карьер. Наверно, опять сон, подумала она, но на этом силы окончательно покинули ее, и она провалилась в черную спасительную пустоту уже надолго.
Глава 38
Варвара
– Что же это, Мать Всех Эльфов, такое?! – возмущенно вопила Тинь, и ее крохотные щечки окрашивались в бардовый цвет от ярости. На нее уставились три пары недоумевающих глаз, причем под одним глазом на молочно белой коже с каждой секундой наливался синяк, между двумя другими, мужскими, была расцарапана переносица, а третья пара смотрела, ну совершенно ничего не понимая, и оттого еще более хмуро.
– Что же это происходит, я вас спрашиваю? – продолжала патетически вопрошать Тинь, переходя на ультразвук, отчего по лицам всех троих, слушающих ее вопли, пробегала судорога.
– Ты, Дита, как ты могла? Неужели так трудно было хотя бы предупредить Альда с Алистой? Ну неужели они бы не согласились на то, чтобы верховная жрица храма Матери Всех Эльфов, устроила себе заслуженный отпуск? Нахрена было обвешиваться магическими защитами с ног до головы? И как ты могла покинуть Долину Объединения перед ночью равноденствия? Чем ты думала вообще? – черноволосая эльфийка с белоснежной кожей и ярко-красными губами, а также с фиолетовым бланшем под прекрасным голубым глазом, что не могло не радовать с интересом изучающую ее Варвару, скромно потупила глаза.
– Нет, не надо мне отвечать, чем ты думала! – продолжала вопить фея, хотя эльфийка, похоже и не собиралась ей отвечать, – Мне как раз-таки понятно, чем именно! Позор! Позор всему клану Винсонов! Позор мне, старшей дворцовой фее и твоей напарнице! Уж мне могла сказать! – Тинь возмущенно перевела дыхание, решив для разнообразия обратить свой гнев на мужчину, который, похоже, никаким насильником не был:
– А вы, ваше величество! Ну как не стыдно!
– Величество? – недоуменно пробормотала себе под нос Варя, но Тинь, конечно, это услышала:
– Да, дорогая Вариа, познакомься: перед тобой его величество Король Ревертариэль Воинственный, правитель клана Элсуортов! Кстати, отец твоего знакомого!
В тот же миг пазл в голове у Варвары сложился: она поняла, кого напоминал ей, несмотря на распухшие красные уши, расцарапанную переносицу и щеку, черноволосый эльф с длинными спутанными волосами и двумя серебристыми прядями у висков – конечно же, он почти вылитый Верест! Точнее сын почти вылитый отец. Подбородок Ревертариэля немного мягче, лоб шире, а глаза зеленые, но нет никаких сомнений – он отец Верестариэля! О Господи! Да это же значит, что она подняла руку на его величество.
– Не стесняйся, моя девочка, – продолжала между тем Тинь, – Еще мало ему досталось! Реверт, всего ожидала от тебя, но такого! Ты же знаешь, как ночь равноденствия важна для всего снежного народа! Как ты мог оставить храм без верховной жрицы! Неужели настолько не терпелось?!
Реверт совсем не по-королевски пробормотал себе под нос:
– Когда колесо любви запущено, никаких правил и ограничений больше не существует…
– Перестань меня сводить с ума! – перебила его фея, – Прекрати цитировать Кама Сутру!
На этом месте Варвара более чем изумленно вытаращила глаза и сглотнула. Тинь, увидев это, махнула на нее крохотный ручкой:
– Не сейчас, Вариа, не сейчас… – и опять обратилась к Реверту: – А если уж взялся цитировать классику, то имей совесть замечать, что тому самому, чему там не существует ограничений, там уделяется не так уж и много времени, а все остальное – свод правил о долге и чести!
Реверт понурил голову, как Дита перед этим, видимо посчитав, что с Тинь лучше не связываться.
– Если бы я тебя не знала, Реверт, я подумала бы, что ты специально оставил Андов без верховной жрицы, чтобы Элсуорты могли захватить священную гору!
– Алла попыталась захватить священную гору? – недоуменно пробормотал Реверт.
– О, ты все-таки помнишь, что у тебя есть жена и ее зовут Алла! – восхитилась Тинь, – Может, также вспомнишь, что у тебя, как у короля одного из кланов Объединения, есть также верховный правитель и правительница! Вариа, приготовься, я перенесу сейчас сюда Альда с Алистой, – уже спокойнее заметила Тинь Варе.
– Только не Альда! – воскликнул Реверт.
– Только не Алисту! – вторила любовнику Дита.
Но Тинь было не так-то просто сбить с толку. В тот же миг, рядом с ними, на пляже из мелкого белого песка, рядом с кромкой небесно-голубого моря, прямо из воздуха возникли две белоснежные фигуры. Алиста раздраженно отряхивала снег с белоснежных коротких волос, выбивающихся из-под капюшона белого комбинезона, и снег таял, не долетая до земли, а Альд и вовсе весь оказался покрытым инеем и запорошенным белыми хлопьями, как белый медведь в бурю. Даже широкие брови эльфа были тронуты инеем, который в то же мгновение начал таять, спускаясь потоками по лицу эльфа.
– Что за детские шутки, Тинь, – возмущенно воскликнула Алиста, вытираясь, и муж поддержал ее: