С этими словами я встал и шагнул вперед, намереваясь больше не думать каждую минуту об осторожности. Я шел прямо и разговаривал сам с собой. И неожиданно, как мне почудилось, прямо из-под земли у самых моих ног ясный и густой голос произнес:
— Кто здесь?
Я замер. Это не был голос Блонди, поэтому я застыл, как камень, сожалея, что не могу на самом деле в него превратиться. Потом поблагодарил Бога за это, что я еще ребенок, потому что взрослые в общем-то не очень жестоко себя ведут с детьми моего возраста.
И вдруг прямо перед собой разглядел пригнувшегося мужчину. Отблеск звезд пробежал по обоим дулам его дробовика. Это все, что я смог увидеть, решив, что теперь лягу на землю и дальше поползу как змея!
— Это я, — отозвался недалеко от нас другой голос, который тоже не принадлежал Блонди. — Что случилось?
Ближайший ко мне человек, который заговорил первым, казалось, немного повернулся. Я шлепнулся на землю, словно мокрая тряпка, и затих, а он ответил:
— Да не ты, Лефти. Здесь что-то шевельнулось, прямо передо мной!
Глава 22
Он немного постоял, затем шагнул ко мне, загородив головой звезды. Мужчина выглядел огромным, как великан. Я весь напрягся и решил свернуться клубочком, в надежде, что он споткнется об меня, как о камень, и упадет.
Мужчина действительно споткнулся, но раньше, чем до меня добрался. Я слышал, как он задержал дыхание и встал прямо над моим распластанным телом! Ну да, я ведь буквально расползся по земле, можете мне поверить. Но никогда мне не везло больше, чем в тот раз.
Мужчина сделал еще шаг или два. Я зажмурился, но только на секунду, потому что мне необходимо было все видеть.
— Нашел что-нибудь, Сокс? — поинтересовался Лефти.
— Ничего я не нашел, — откликнулся тот грохочущим голосом. — Но это странно. Что-то тут было, совсем рядом, я мог до него дотронуться.
Было слышно, как Лефти подошел поближе.
— Сам знаешь, как это бывает, — проговорил он. — Иногда быстро повернешь голову, и кажется, что заметил тень и какое-то движущееся пятно в темноте.
— Да, знаю, — буркнул все еще озадаченный Сокс.
— Тебе просто померещилось, — успокоил его Лефти.
Мне это понравилось. Он был из тех, кто всегда и всему находит объяснение.
— Ничего мне не померещилось, — сердито возразил Сокс. — Я точно видел, как что-то приблизилось сюда и вот здесь остановилось. Будь я проклят, если это было не так.
Он снова повернулся в мою сторону и обошел вокруг меня. Время от времени мужчина ударял по камням башмаком. Один из них откатился и больно ударил меня по губам. Но можете быть уверены, я даже не пискнул. Словно мне рот заткнули чем-то понадежнее носового платка.
— Если ты действительно думаешь, что здесь что-то есть, я принесу лампу, — предложил Лефти.
— Да, верно, здесь было что-то, — подтвердил Сокс.
— Тогда сейчас принесу.
— Ага, сходи притащи ее.
Я почувствовал, что позеленел. Мне-то не нужно было огня, чтобы определить, какого я стал цвета, потому что только этот цвет мог объяснить мое самочувствие.
Лефти удалился от нас, а Сокс продолжал стоять прямо надо мной.
— Чертовски странно! — пробормотал он.
Потом принялся сворачивать цигарку. Мужчина стоял так близко, что я слышал, как бумага шуршала у него в пальцах, а табачные крошки сыпались мне на лицо.
Когда он зажег спичку, я поглядел прямо вверх на него и увидел страшное, как у убийцы, лицо с короткой курчавой бородой. Его рубашка была распахнута у ворота, и я заметил легкий отсвет на волосах, которые покрывали его огромную, выгнутую колесом грудь. У этого Сокса были ужасно широкие плечи.
Он раскурил цигарку, поднял спичку вверх и прищурился. Но я знал, что он меня не увидит, если не догадается опустить голову. Сокс, конечно, был бесстрашный человек, если решился в темноте зажечь спичку, зная, что поблизости кто-то есть. Ведь в этот момент его могли запросто убить.
Скоро пламя обожгло ему пальцы, он ругнулся и отшвырнул спичку в сторону. После этого я услышал, как он сплюнул табачные крошки, попавшие ему на губы, и в воздухе поплыл сладковатый, острый запах табака.
Но тут вернулся Лефти. Раздался скрежет вынимаемого лампового стекла.
— Эй, подожди-ка, — остановил его Сокс. — Может, это было что-то не очень серьезное. Может, просто волк или еще какой-то зверь шнырнул в темноте.
— Ага, скорее всего, так оно и было, — согласился Лефти. — Помню, однажды я проснулся и увидел в трех футах от себя, вернее, от моего одеяла следы волка. Ну и затрясся же я!
— Где же это ты спал? — полюбопытствовал Сокс и повернулся к нему.
— Прямо на снегу. Это было в горах Монтаны. Я был чертовски рад, что этот волчище показал мне свою спину!
— Люди не спят на снегу под открытым небом, даже в Монтане, — заявил Сокс.
— Вот как? — резко и грубо отреагировал Лефти.
— Именно так, — проворчал Сокс.
— А вот я, представь себе, спал как раз под открытым небом на снегу, — повторил Лефти еще резче и злее.
— А пошел ты со своим снегом! — бросил Сокс. — Я все-таки хочу осмотреть то место, где видел тень. — И он присел, снова повернувшись ко мне лицом.
Мне это показалось не к добру. Я вжался в землю так, что камни впивались в мои ребра, живот и ноги. Но не смел и шелохнуться, видел, как поблескивает на его плече дробовик.
— Что касается снега… — настаивал Лефти.
— Я не собираюсь больше о нем говорить! — рявкнул Сокс.
— Что касается снега, — голос Лефти стал как-то жалобно подвывать, — то я только сказал, что однажды ночевал в Монтане на снегу под открытым небом.
— Хорошо, можешь туда вернуться и спать сколько влезет, — разозлился Сокс.
— Что касается снега и ночевки на открытом воздухе, — настаивал на своем все тем же противным голосом Лефти, — то мне кажется, ты не веришь моим словам.
— Где это видано, чтобы человек спал на снегу на открытом воздухе? — возмутился Сокс.
— Я же сказал, что спал именно так.
— Ты еще не то скажешь!
— Да, я спал на снегу под открытым небом и хотел бы посмотреть на того недоноска, который утверждает, будто я не спал на снегу!
— Ты и так знаешь, как я выгляжу, — огрызнулся Сокс. Он был очень серьезный парень.
— А выглядишь ты так, что кое-что в тебе стоит изменить, — объявил Лефти.
— Стоит изменить, говоришь? — загремел Сокс.
— Ага! По-моему, природа недостаточно хорошо тебя вырезала…
— Природа не дала мне такую же тухлую морду, как у тебя, если ты это имеешь в виду, — парировал Сокс.
— Но, говоря о ночевке на снегу, я не сказал, что часто так делал. Это было только один раз, — продолжал твердить свое Лефти.
— Ох, да провались ты со всеми этими ночевками! — заревел Сокс. — Как это все-таки случилось?
— У тебя не хватило мозгов спросить об этом раньше, да? — прошипел Лефти. — Уж не думаешь ли ты, что человек вот так, за здорово живешь, станет ночевать на снегу?
— Я, конечно, могу догадаться о причинах.
— Например?
— Ну, может, маленькая перестрелка из-за нетоварищеской игры в карты или что-нибудь в этом роде.
— Иногда у тебя возникают мысли, чертовски похожие на человеческие, — заметил Лефти.
— Да, приятель, — не стал возражать Сокс. — Но не мешало бы и тебе кое-что вспомнить.
— И что же я должен вспомнить?
— Что ты находишься в Соединенных Штатах Америки, где каждый человек имеет право на собственное мнение.
— Да, это верно, — признал Лефти.
— Говорят, что с тобой трудно иметь дело, но я не против тебя, Лефти.
— Кто это сказал, что со мной трудно иметь дело? — взвился тот.
Сокс засмеялся. Он был настоящим мужчиной.
— Что это там внизу? — вдруг тихо спросил Лефти.
— Где?
— Да внизу, у воды. Я что-то там увидел.
— И что это было?
— По-моему, тень какого-то высокого человека.
Глава 23
Мне достаточно было только чуть-чуть приподнять голову, чтобы разглядеть эту тень. Звезды сияли очень ярко, и внизу под нами, где узкий ручей переходил в маленькое тусклое озерцо, я увидел высокий и тонкий силуэт Блонди. Наклонившись вперед, парень осторожно, как кошка, поднимал и опускал ноги.
Бедняга Блонди! Я чуть не рассмеялся вслух, наблюдая за ним. Он выглядел как клоун, причем очень плохой клоун. А еще как дурак. Крался тихо, а был на виду!
Но будьте спокойны, я не посмел и двинуться, пока эта парочка ловких убийц находилась рядом со мной. Но потом подумал об опасности, в которой оказался Блонди, и мне стало ужасно плохо.
Я слышал разговор гангстеров. Они были спокойны, эти двое, можно сказать, словно настоящие укротители лошадей, когда они смотрят на дикую лошадь перед тем, как наброситься на нее. А по тому, как говорили о Блонди, я понял — это настоящие головорезы.
— Вот что я тебе скажу: смотаюсь-ка я за помповым ружьем. Оно стреляет надежнее, — заявил Лефти.
— Со мной двустволка, — отозвался Сокс. — И лучше бы тебе принести сюда еще одну. Два выстрела крупной дробью, один за другим, вышибут из человека дух и заставят его показать нам спину.
— Да? Ну а я все равно предпочел бы помповое ружье, — возразил Лефти.
— Тогда давай скорее! — прошептал Сокс. — Посмотрю, так ли ты ловко работаешь, как говоришь.
— Можешь обо мне не беспокоиться! Только помни, в темноте можно и промахнуться.
— Спасибо за напоминание. Ты левша, так что встанешь от меня слева, и мы возьмем его в клещи.
— Уж не собираешься ли ты упустить его? — поддел Лефти. — Может, хочешь его окликнуть?
Тогда я решил, что из этой парочки негодяев Лефти самый подлый, но тут заговорил Сокс:
— Крадется, как вор, и выглядит настоящим мошенником. Наверное, он из той троицы, о которой нам говорили. Хотя из того, что нам втолковывал Бонанза, я понял, что ему больше всего хочется заполучить голову мальца.
— Ничего так не люблю, как прибрать человека к рукам! — признался Лефти. — Ну, пойдем и отправим его к чертям в ад!