Поразмыслив, кухарка заглянула в кувшин и приподняла его. Из трещины в донце потекла струйка зерна – прямо в мышиную норку у основания стены.
– Во имя всех…
Ниса опустила взгляд и принялась растирать зерно в муку.
К концу дня Меланфа решила, что Нисе следует спать среди сивилл, а не в комнатушке при кухне, отведенной кухарке с горничной. Вместе с горничной, Тессой, она представила Нису старухам-сивиллам и постелила для нее тюфяк на полу их комнаты.
Вопросы, переполнявшие голову Нисы, никак не желали выходить наружу. Усталая, она улеглась на тюфяк и накрылась запасными одеждами.
Проснулась она в полной темноте. Комната казалась непривычно просторной и явственно пахла благовониями. Со всех сторон доносилось дыхание спящих, но Ниса не слышала ни знакомого прерывистого храпа Евдокии, ни вздохов других рабынь, ни посапывания хозяйки с дочерью.
Вдруг головы коснулась чья-то теплая ладонь. Отметина на лбу болезненно заныла.
– Эй, – прошептал мужской голос, – как тебе тут нравится?
Ниса вздрогнула, отпрянула прочь, но тут же узнала голос Гермеса.
– Не знаю, – ответила она и с удивлением коснулась горла: впервые с тех самых пор, как он ударил ее жезлом, ей удалось заговорить собственными словами. – А отчего я оказалась в храме Аполлона?
– Оттого, что у него есть место женщинам, предрекающим будущее, а мои жрецы просто не знали бы, что с тобой делать. Кроме того, мне нравится баловать его изысканными подарками. От этого он становится ко мне добрее и забывает прошлые обиды. Но помни: даже жизнь в храме брата ничуть не мешает приносить жертвы мне.
– Спасибо тебе, – сказала Ниса, едва не рассмеявшись от счастья. – Спасибо.
Подумать только: куда ее жизненный путь должен был привести этой ночью, и где она оказалась! Теперь впереди новый путь, ведущий в неведомые страны, прочь от всего того, что ее так пугало, прочь от всего, что она знала в прошлом!
Нина Кирики Хоффман
За последние двадцать с лишком лет Нина Кирики Хоффман выпустила в свет ряд романов для взрослых и молодежи, детских книг и книг по мотивам фильмов и компьютерных игр, несколько авторских сборников и более двухсот пятидесяти рассказов. Ее произведения не раз попадали в финал «Небьюлы», Всемирной премии фэнтези, Мифопоэтической премии, премии Старджона, премии Филиппа К. Дика и премии «Индевор», а ее первый роман, The Thread That Binds the Bones, был удостоен премии Брэма Стокера.
В 2006 г. издательство «Викинг» выпустило ее роман Spirits That Walk in Shadow, адресованный молодым читателям, а издательство «Тахион» – ее научно-фантастическую повесть Catalyst.
Сейчас Нина работает редактором в «Мэгэзин оф фэнтези энд сайенс фикшн», преподает мастерство короткого рассказа в местном колледже и много общается с юными писателями. Живет она в Юджине, штат Орегон, в компании нескольких котов и кошек, манекена и множества странных игрушек.
Трикстеров я боюсь. Они – сам хаос. Они переворачивают с ног на голову весь мир. Однако порой без этого не обойтись: твоя жизнь может попасть в скверную колею, и кто, как не трикстер, вытолкнет тебя из нее и направит к чему-то новому?
Да, трикстеров я опасаюсь, но одним из моих любимых богов всегда был Гермес, и потому я очень обрадовалась, узнав от Эллен и Терри, что могу написать о нем. В инструкциях для этой антологии они писали, что предпочли бы избежать рассказов от первого лица, где действие происходит в современном мире, и я решила, разнообразия ради, написать что-нибудь глубоко историческое. И принялась исследовать Древнюю Грецию – ведь для Гермеса это самый естественный антураж. Жизнь древнегреческих женщин была полным-полна запретов: в некоторых отношениях даже рабы имели больше свободы. Поэтому жизнь женщин и рабов в Древней Греции вызвала у меня немалый интерес, а работа над этим рассказом предоставила шанс вникнуть в нее поподробнее.
Реальней тебя самого
Все, что ты, казалось бы, знаешь о мире – неправда. Ничего реального в мире нет, все вокруг – подделка и надувательство, и потому ты вынужден жить среди иллюзий. Таков конец этой истории, главная мысль, самая суть того, что я собираюсь сказать. Предупреждаю заранее, чтобы ты не рассчитывал на ненапряжный финал. И никакого смысла в этой грустной картине не будет. И человечества эта сказка ни в малейшей мере не оправдывает. Вот так. Теперь ты знаешь, во что обойдется билет, и можешь решать, вправду ли хочешь увидеть, что за занавесом.
Все еще здесь? Что ж, ладно. Должно быть, ты – из той самой породы. Из тех, кто не боится внутренних терзаний, или хотя бы желает поглядеть на внутренние терзания других, столкнувшихся с множеством жизненных противоречий. Хотя в этом нет ничего дурного, кто бы что ни говорил. Это всего лишь значит, что ты не боишься глядеть в лицо трудностям.
Зовут меня Элия Фултон. Случилось все это в Японии, в начале двадцать первого века, когда мне было шестнадцать и родители вынудили меня покинуть Америку. Если еще точнее, то в Ами, в пригородном поселке в часе езды от Токио, на тропе сквозь бамбуковый лес.
В тот день я, как обычно, вышел пробежаться, поскольку бег или велик были единственными способами хоть куда-то попасть. Водить машину в Японии можно только с восемнадцати, так что переезд снова сбросил счетчик всех тех лет, что я дожидался свободы передвижения, на ноль. Без машины я был обречен торчать в нашем крохотном домике, в компании тринадцатилетней сестры и мамы, учившейся готовить японские блюда под руководством миссис Фудзиты, жены папиного босса. Пришлось мне бегать, чтоб хоть куда-то убраться от всего вокруг – от младшей сестры, от родителей, из Ами вообще. Если б мог, я бы и из Японии убежал. Вот только Япония, к сожалению, остров, так что застрял я там крепко.
Начиная бегать, я не знал, куда, или хоть в каком направлении какая дорога ведет, и потому, чтобы не заблудиться, попросту нарезал круги вокруг жилого комплекса по соседству с нашим домом. Но каждый день забегал чуточку дальше. К концу первой недели добрался до конца нашей улицы, а еще через несколько дней свернул на дорогу, что вела через гребень холма в заросли бамбука и сосен. Дорога долго, будто непрерывный сон, петляла сквозь лес, и вот однажды я добежал до места, где она расходилась надвое. Один путь вел к опушке леса, за которой лежало капустное поле. Другой, простая утоптанная тропинка, уходил дальше в чащу.
Конечно же, пытаясь убежать от всего мира, я выбрал второй путь. Там, в серо-зеленой тени бамбуков, выводили причудливые мелодии цикады. Больше вокруг не слышно было ничего – только мой собственный топот да мерное дыхание. Эти звуки внушали покой и уют, как будто, застряв в стране, где мне ничуть не хотелось жить, я мог отыскать убежище в собственном теле – в самом себе.
Вдруг над головой зажужжала стрекоза – не меньше моей ладони. Кружит и кружит, мечется взад-вперед, но не улетает. Такой большой стрекозы я в жизни не видал и тут же вспомнил о сказочных феях и эльфах. Если на свете бывают стрекозы подобной величины, неудивительно, что люди когда-то верили в них. Хотя на самом-то деле люди готовы поверить во все, что угодно. Порой их даже убеждать не требуется.
Наверное, я в тот день был не в духе (как и в любой другой день с той самой минуты, когда мы впервые ступили на японскую землю), потому что в какой-то момент опустил взгляд и увидел, что тропинка кончилась. А когда посмотрел вперед, обнаружил, что стою на поляне, а впереди, в дальнем ее углу, притулился в тени маленький домик.
Крохотные ступеньки вели к крохотной дверце, запертой на ржавый замок, а на ступеньках в беспорядке лежали монеты и шнуры, сплетенные из разноцветных ниток. Стоило малость оглядеться по сторонам, тут же подумалось: вот сейчас, в любой миг, замок сам собой отопрется, кто-то очень маленький распахнет дверь и выйдет на крыльцо… Не знаю, в чем тут причина. Может, в стрекозе и мыслях о феях с эльфами. Может, таким уж был общий настрой в тот день. Но нет, никто не вышел за порог и не спросил, что я здесь делаю. Вместо этого за домиком раздался шорох. Вздрогнув от изумления, я поднял взгляд и увидел рыжую собаку, вышедшую из-за деревьев.
Собака была не из крупных, с большими острыми ушами, острым носом и глазами, зелеными, как нефрит. По-моему, больше похожей на лису, чем на собаку. Причем не на настоящую лису, а будто сошедшую со страниц книги сказок. Густой, пушистый рыжий мех, белый «слюнявчик» на груди… Подняла она нос, принюхалась и склонила голову набок, осматривая меня точно так же, как я осматривал домик.
Насмотревшись вдоволь, она двинулась вперед, обходя меня по кругу. Я замер: вдруг бросится? Лиса это, или собака – я вторгся на ее территорию, и вряд ли она будет этому рада. Но, видимо, лиса решила, что со мной все окей. Потеряв ко мне всякий интерес, она опустила голову и двинулась прочь. Я с облегчением перевел дух, но тут же снова сжался от страха: да, собака уходила, но шла-то она по той же тропе, по которой мне надо было возвращаться!
Поразмыслил я и решил пойти следом за ней, сзади. Вокруг темнело, и мне не хотелось блуждать по бамбуковым зарослям ночью. В голову сами собой лезли мысли о том, какие еще создания могут явиться из леса, если проторчать на этой поляне до восхода луны.
Так я и пошел следом за собакой. Она трусила вперед, слегка поводя из стороны в сторону черным блестящим носом, только иногда останавливалась и оглядывалась. Всякий раз, как она это делала, в груди у меня слегка покалывало. Вдруг захотелось погладить ее, обнять за шею, прижать к себе, совсем как подружку там, в Штатах, пока не пришлось нам расстаться из-за моего отъезда. Казалось, эта лиса мне чуть ли не ближе, чем она.
И вот тут случилась удивительная штука. Оттого-то мне и пришло в голову, что наша встреча не случайна. Как только мы вышли из лесу, я подумал: «Она же ведет меня. Ведет обратно домой, не иначе!»