– Мне все равно, хорошим он станет мужем или нет, – ответила Женщина, ведя юную гостью за собой по длинному коридору.
Большую часть восточной стены спальни занимало окно, открывавшее великолепный вид на пустыню. Женщина уложила чемодан Сеньориты на кровать.
– Во-первых, в этой одежде ты ходить не сможешь, – сказала она. – Гляди-ка: подол платья уже весь серый.
– Я переоденусь, – согласилась Сеньорита.
– Да. Переоденься, и займемся стряпней.
Переодевшись в платье потемнее да покороче, Сеньорита немного поблуждала по просторному дому и, наконец, отыскала кухню, где ждала будущая свекровь. Женщина подала ей передник, и Сеньорита надела его.
– Слишком уж ты тоща, – заметила Женщина. – Надо бы тебе нарастить мясца на косточках. Стать больше, толще, сильнее. Чем больше мяса, тем меньше синяков, когда с кем-нибудь столкнешься, или кто-нибудь врежется в тебя.
– Что ж, буду есть, – сказала Сеньорита, – и веса наберу. А сил у меня немало и сейчас.
– Благословения четырех сторон света я уже испросила, так что можем начать. Сперва приготовим маса[119], затем тортильи[120], а потом – моле[121].
– Маса для тортилий? – с улыбкой спросила Сеньорита.
Тортильи она много раз пекла вместе с матерью. Пожалуй, первое испытание будет не таким уж сложным.
– Зола вон там, – сказала Женщина.
– Зола?
Женщина смерила гостью взглядом.
– Ты когда-нибудь раньше тортильи пекла?
– Но мы всегда делали их из маса харина[122], – созналась Сеньорита.
Женщина замотала головой.
– Нет, нам нужно благословение пустыни и местных деревьев. Их дух – их зола – вот что создает тортильи.
Вовремя сдержавшись, чтоб не пожать плечами, Сеньорита взглянула на три миски на столе. В одной оказалась вода, в другой – кукуруза; выходит, в третьей – зола.
– Смешай золу с водой, – велела Женщина.
Поставив на огонь кукурузу с золой, они принялись нарезать стручки перца-чили – поблано, серрано, пасилья[123] – для моле. Дважды Сеньорита, забыв, что режет чили, протерла глаза. Едва не расплакалась, едва не вскрикнула, но удержалась, хотя глаза защипало жутко. Вот дура! Ведь дома, в городской кухне, она резала чили чуть не каждый божий день! Ну, по крайней мере, наблюдала, как это делают мама и бабушка.
Долгое время Женщина с Сеньоритой провели на кухне. Женщина начала расспрашивать о семье гостьи, и Сеньорита рассказала, что мама с бабушкой поездку в пустыню одобрили. Они и сами когда-то жили в пустыне, только в один прекрасный день пришлось им уехать в город.
– Бабушка говорит, пустыня полна волшебства, – сказала Сеньорита.
– Хм-м-м. Пустыня полна опасностей, – возразила Женщина, начиная замешивать маса. – Нет-нет, так много воды не лей. Маса не должно быть ни слишком сухим, ни слишком клейким.
К концу дня Сеньорита совсем выбилась из сил. Даже свежеприготовленные тортильи с моле не очень-то радовали. Кроме этого, они с Женщиной приготовили бобы и поджарку из фасоли, напекли пшеничных тортилий и хлеба, сделали флан и пару других десертов на будущее. Ужин прошел в молчании, и после Сеньорита с радостью отправилась спать.
Пришлось Женщине, Что Жила В Доме, признаться (но только самой себе): да, Городская Сеньорита следовала ее указаниям, как надлежит. Правда, слишком уж худа, порой неосмотрительна, но если возьмется за дело с душой – станет неплохой поварихой. И все же она полагала, что эта Городская Сеньорита ее сыну не пара.
С этими мыслями Женщина совсем уж собралась улечься в кровать, но вдруг услышала пронзительный визг. А за ним – и другой. Выглянув из спальни, она увидела Сеньориту, бегущую по коридору к ней.
– Сеньора! В этом доме нечисто! – воскликнула девушка. – Я только что слышала привидение. А под окном – какие-то чудища! Фыркают, хрюкают…
Женщина безмятежно проследовала в спальню гостьи и подошла к окну.
– Вот! Слышите?! – не унималась Городская Сеньорита.
– Никакое это не привидение, глупая ты девчонка, – сказала Женщина. – Это же сова. Неужто ты сов никогда в жизни не слышала?
– А кто там так жутко сопит? – спросила Сеньорита.
– Взгляни сама. Разве не видишь? Это ж пекари. Что из тебя за жена, если ты птиц да свиней боишься? От них вреда никакого! Вот скорпионы, гремучие змеи да солнце, пекущее так, что кожа слезает – это да. Тут есть, с чего завизжать. Спокойной ночи.
Женщина ушла к себе, оставив Сеньориту в темной спальне. Гостья затворила окно и снова улеглась в постель. Хотелось расплакаться, но плакать она не стала. Завтра у нее выйдет лучше.
Назавтра Женщина разбудила Сеньориту в раннюю рань. Обе отправились в пустыню – собирать мясистые листья опунции, стручки мескита да еще немного вербены. Сеньорита знать не знала, как выглядят эти растения, но быстро освоилась и свою долю собрала сполна. А еще на каждом шагу кололась об опунции и чольи. Укололась даже о высокий сагуаро, которого, казалось бы, никак нельзя не заметить.
Под конец вылазки Сеньорита была исколота, будто подушечка для булавок. Долго стояла она на крыльце, пока Женщина вытаскивала колючки из ее туфель, рубашки и джинсов. Колючки Женщина бросала в миску, к концу процедуры наполнившуюся с горкой.
– Что же ты за жена для жителя пустыни, если всякий раз, едва сойдя с крыльца, будешь превращаться в дикобраза? – сказала Женщина, поставив миску кактусовых колючек на кухонный стол. – Слишком нежна ты для наших мест.
– Не так уж я нежна, – возразила Сеньорита. – Просто нужно привыкнуть. Научится быть осмотрительнее.
– Хм-м-м, – протянула Женщина. – Что ж, тогда пойдем осматривать конский навоз. Конюшни пора вычистить.
Чисткой конюшен Женщина обычно не занималась, однако все крепче и крепче убеждалась в том, что эта городская девица не годится для жизни в пустыне, и потому решила поучить ее убирать навоз за лошадьми: откажется она от этакой грязной работы – и делу конец. Но Сеньорита не отказалась. Пришлось Женщине возвращаться в дом и готовить ужин одной.
Ночью, едва улегшись в постель, Женщина снова услышала визг Сеньориты и отправилась в спальню гостьи – спросить, что стряслось.
– Ко мне в спальню хотят забраться дикие собаки, – ответила Сеньорита. – Послушайте. Они совсем рядом.
– Это не дикие собаки. Это койоты. Ты что ж, и койотов никогда не слышала? Вдобавок, они далеко. И в спальню к тебе ни один не полезет: тут же задохнуться можно от жары, – сказала Женщина, распахивая окно настежь. – Как же ты намерена жить в пустыне, если боишься воя койотов?
Сеньорита не ответила ни слова. Комнату переполняло уханье совы, хрюканье пекари и завывания койотов. Как же тут уснуть? Она и прошлой-то ночью почти не спала. Да, Женщина объяснила, что страшные звуки за окном – всего лишь сова да пекари, но шум все равно спать не давал. А сегодня еще и койоты развылись!
– Простите, что побеспокоила вас, Сеньора, – сказала она. – Пойду спать.
Спалось Сеньорите – хуже не придумаешь. Она даже немножко всплакнула, укрыв голову подушкой, чтоб слышно не было. Сына Женщины она любила всем сердцем, но даже не знала, будут ли они жить здесь, в пустыне. Стоит ли подвергать себя всему этому? Пока что пустыня ей совсем не нравилась. Хотелось одного – домой. И все же…
Сеньорита тяжко вздохнула. Нет, признавать поражение она не собиралась. Может, на самом деле в пустыне не так уж плохо? Она любила птиц, а здесь по ветвям сагуаро прыгали, крича на весь белый свет, дятлы-гила, а пересмешники шумно передразнивали их, глядя на них желтыми глазами. А раз прямо под ноги им с Женщиной выбежала перепелка и затрещала, заквохтала, будто возмущаясь тем, что ее потревожили. Птичьи трели Сеньорите понравились. Птицы были с нею куда разговорчивее, чем Женщина.
Проснувшись, она помогла Женщине готовить завтрак. Затем прибралась в кухне. За этим последовала стирка. И Сеньорита даже не морщилась, наравне с Женщиной поднимая на плиту лохани с водой, хотя руки и ноги дрожали от напряжения. После ленча они пошли на огород за тыквами, фасолью и чили. Сеньорита внимательно слушала все, чему учила Женщина, и делала все, что велено. И, нарезая чили, больше ни разу не полезла руками в глаза.
После ужина Сеньорита сказала:
– Сеньора, в знак благодарности за все, чему вы меня научили, мне хотелось бы утром приготовить вам завтрак.
– Завтракать придется рано, – предупредила Женщина. – Завтра возвращаются мужчины, до их приезда нужно переделать кучу дел.
– Я встану раньше вас, – заверила ее Сеньорита. – Еще до рассвета.
– Хм-м-м, – протянула Женщина.
Конечно, она знала, что Городской Сеньорите нипочем не проснуться раньше нее. Однако если эта девчонка вправду ухитрится подняться вовремя и приготовить ей завтрак, как ей, Женщине, убедить сына, что Городская Сеньорита для жизни в пустыне не годна? А между тем ему непременно нужно подыскать другую невесту, более подходящую.
Тут Женщина услышала, как хлопнула парадная дверь. Должно быть, Сеньорита вышла на веранду. Поспешив в кухню, Женщина схватила со стола миску, полную кактусовых колючек, прошла в спальню гостьи, приподняла простыню на ее кровати и высыпала колючки на матрас. Вот так. Теперь, даже если ей не помешают спать сова, пекари и койоты, колючки свое дело сделают. Оправив простыню, она малость помешкала и покинула спальню.
Тем временем Сеньорита сошла с крыльца на землю пустыни. Ночь была теплой, в небо взошла луна.
– Кто тут? Кто тут? Кто тут? – спросила сова.
Но теперь-то Сеньорита знала: вскоре сова улетит, отправится на охоту и вернется в гнездо только утром. А если ей всего за три дня удалось изучить повадки совы, чего она только не узнает, прожив здесь подольше! И бабушка, и мать настоятельно советовали поехать сюда. Отыскать свои корни. А может, и пустынное волшебство.